– Слушаю.
– Оль, это я, – слегка встревоженный голос Нины.
– С тобой все в порядке?
– Относительно. Нам пришлось уйти из квартиры. Мы сняли на трое суток номер в мини-отеле.
– Кому это «нам»?
– Нам с Тимом. Помнишь Тима? Он наш сосед.
– А, это твой приятель? Ещё с детского сада? Нам тоже пришлось уйти. Я за городом, и у нас всё в порядке. Относительно.
После чудодейственного исцеления в голове прояснилось, и я вдруг поняла, что Павел был прав насчёт Знака. В нашем положении существует всего один выход. Вот только как донести это до Нины?
– Нин, нужно что-то решать со Знаком, – осторожно начала я. – Они же не отстанут. Я знаю, ты упёрлась, но дело сейчас серьёзное. Слышишь? Приезжай, поговорим.
– Нет! – категорично заявила сестра, и во мне снова поднялась буря негодования.
– Что, прости? То есть как это «нет»?!
– Что слышала! Я не отдам кулон! Не сейчас! Он мне нужен.
Бред какой-то! Неужели ей совсем не страшно? Или, как обычно, до неё не доходит?
– Ты что, не понимаешь?! Нас убьют! Это не шутки! И мне некогда заниматься твоими детскими капризами, потому что я…
– Это ты не понимаешь! Его они убьют быстрее.
Никогда в жизни не слышала от неё такого напора. О чём она толкует? Кто такой «он», которого они убьют быстрее?
– Кого? – озадаченно спросила я.
– Оль, я не могу больше говорить. Как освобожусь – позвоню.
– Ничего не понимаю. Кого его? Прекрати нести чушь и немедленно…
Нина повесила трубку. Несколько секунд я смотрела на пустой экран телефона в каком-то замешательстве. Что с ней творится? Она же не была такой… никогда.
Павел запихнул опустевшие сумки ногой под кровать, на которой я по-прежнему сидела, и прокомментировал всё это так:
– Может, прекратишь мстить сестре за неудавшиеся отношения с матерью?
– Что? – кажется, вся кровь резко отхлынула от моего лица.
– Я серьёзно, – он присел рядом. – Попробуй почувствовать её, понять. Теперь, даже с половиной Знака, у тебя это получится лучше. Надо только захотеть.
– Не помню, чтобы я нанимала личного психоаналитика.
Какого чёрта он вздумал учить меня? Делает вид, что понимает Нину лучше? Как же! Я знаю её всю жизнь, а он?
– Это неважно, – спокойно ответил на мои мысли Павел. – Поверь, ты её совсем не знаешь. И что хуже всего, не пытаешься узнать. Тупо проецируешь на неё обиду. Ты же ни разу её толком не выслушала.
– Тебя это вообще не касается!
– Я видел, что между вами происходит. Вы обе упрямые, но сильные. Если, наконец, научитесь нормально общаться, то…
– Всё! Мне это надоело! Я не желаю слушать нотации!
Меня просто подкинуло с кровати. Возможно, потому, что где-то в глубине души я точно знала, что он прав. А может, потому, что не желала признаться себе, что хочу помириться с сестрой, что мне её не хватает. Но нельзя же просто признаться ей в этом и выставить себя идиоткой?
– Нет, не желаешь, – как-то устало повторил за мной Павел и растянулся на освободившемся ложе.
Я ушла в другую комнату, которая оказалась по совместительству ещё и кухней. Чтобы как-то успокоиться, решила сделать чай. Конечно, я давно отвыкла от индийского «чая со слоном», но в данной ситуации и такой сойдет. Иван Васильевич заботливо принёс для новых постояльцев ведро колодезной воды, предупредив нас, что пить воду из-под крана не рекомендуется. Я набрала чайник. Хорошо, плитка электрическая, а то не знаю, как бы я разбиралась с доисторической техникой без помощи Павла. А просить его о помощи я отказывалась из принципа!
Пока закипала вода в чайнике, я села на деревянную скамейку у окна и уставилась на снежный пейзаж. Там, за промёрзшим стеклом, тянулась вытоптанная дорожка до калитки, а дальше – соседний покосившийся от старости дом с заколоченными ставнями. Жутковатое зрелище. От всей этой унылой картинки было чувство, что мы, не считая Ивана Васильевича, – единственные жители деревни. Как-то всё тихо и безлюдно. А в этой дыре нет не то что Интернета, но даже элементарного телевизора!
Чайник вскипел, и я заварила чай. Его какой-то дровяной запах не предвещал ничего хорошего, но на вкус напиток оказался вполне сносным. Впрочем, может, так показалось от голода. И я в очередной раз разозлилась на Павла, потому что если бы он не использовал на мне свой «ахалай-махалай», то я бы уж точно вспомнила, что нужно прихватить припасы.
– Бутерброды будешь? – тускло поинтересовался Павел, появившись на пороге, как всегда, внезапно.
– Бутерброды? Откуда?
– Так будешь или нет?
Что это с ним? Не то сильно устал и расстроен, не то я слышу нотки обиды.
– Я… Буду, конечно.
Он вернулся через пять минут с полным пакетом. Там были бутерброды из супермаркета, хлеб, молоко и даже десяток яиц в фабричной упаковке.
– Давай сделаю тебе чай, – виновато предложила я и потянулась к чайнику.
– Обойдусь.
И даже не смотрит на меня. Вот что я такого сделала? Он оставил продукты на столе и молча вышел. Ну и чёрт с ним! Я развернула бутерброд с ветчиной, но кусок в горло не полез. Плюнула и убрала всё в холодильник. Потом допила чай, но осталась сидеть в крохотной комнатке-кухне, потому что… Не знаю, почему.
За окном стемнело, а единственный фонарь на нашей улице и не собирался зажигаться. И как здесь живут местные? Вдруг вдалеке показался луч света. Кто-то освещал себе путь фонариком. Неужели они так и перемещаются по деревне, когда темно? Бедняги. И мне вдруг вспомнилась наша экскурсионная поездка в пещеры неподалёку. Вообще-то не бог весть какая достопримечательность, но вроде как они помнят мамонтов, или что-то в этом роде. Короче, школьников туда возят часто.
Нам было лет по четырнадцать, когда наша классная потащила нас в поход. Мне едва ли удалось услышать хоть половину из того, что она рассказывала, так как Глеб не отпускал мою руку и то, что он шептал мне на ухо, было куда увлекательней повествования о доисторических Кардаевских пещерах. Но что-то в памяти всё же сохранилось, тем более что впоследствии Нина участвовала в раскопках, которые проводила там группа исследователей из Москвы. Помню, она говорить могла только об этом. Наверно, даже спать и есть забывала. И даже что-то там нашла, вот только если бы я могла вспомнить, что именно.
– Ты правда хочешь помочь?
Я вздрогнула и только сейчас поняла, что забыла включить свет. Но светильник горел в соседней комнате, где остался Павел. От этого здесь создавался таинственный полумрак, в котором я отчётливо увидела фигуру Глеба.
– Как ты…? То есть… Помочь в чём?
– Ты сказала, что хочешь помочь мне выбраться из замкнутого круга. А я вдруг осознал, что хочу вернуться или как-то всё изменить. Скажи честно, ты действительно можешь помочь?
