Женщина лишь вздохнула и присела перед раненным. Деловито нащупала сонную артерию, а потом, обернувшись, крикнула в глубь коридора:
— Базир! Порезанный. Помоги затащить.
Ей нехотя отозвался баритон, сдобренный изрядной долей дремы.
— Да иду я, иду…
А дальше были носилки, операционная, холод. Под тихое, но вынимающее душу своей монотонностью бурчание уже немолодой лекарь латал в Тэде прореху шелковыми нитями, останавливая кровь заклинаниями. Скупые, выверенные, без суеты движения сестры милосердия, подававшей пинцеты, зажимы и вату, словно говорили — для них это повседневность. Вот так, каждый день видеть кровь и боль. Сначала спасать жизнь, а потом уже разбираться — кого именно они отнял у смерти.
В себя Тэд приходил медленно, будто бред, как радушный хозяин, не хотел отпускать засидевшегося допоздна друга в гостях и все норовил предложить ночлег, чтобы тот остался. Но ловец все же сумел насилу выбраться от столь хлебосольного владетеля. Правда, реальность оказалась почище любого бреда. Механический вестник, сидевший в ногах кровати, щелкал клювом, хлопал перьями и вещал голосом мессира:
— Не притворяйся, я же вижу, что ты уже пришел в себя. — Шейный шарнир вестника заскрипел, когда тот закрутил головой. — Скажи мне, Ронг, за каким лядом ты полез под нож? И самое главное, где? Хотя про «где», дай сам угадаю. Вчера поутру загорелся игорный клуб…
Тэду отчаянно захотелось помотать головой, чтобы прогнать галлюцинацию. Но ослабший организм смог выполнить только часть миссии.
Чуть повернувшись, ловец сумел узреть рядом с собою начальника. Злого, переполненного праведным гневом мессира Логана. Он стоял рядом с окном, курил свою излюбленную трубку и барабанил пальцем по подоконнику. Тэд, глядя на него, искренне пожалел, что это, увы, не галлюцинация. Лучше уж пусть бы механический вестник оказался говорящим голосом начальника, чем сам глава столичного Оплота явился собственной персоной.
Птица недовольно хлопнула крыльями, будто почуяв, что думы ловца — о ней.
— Подожди, сейчас вот задам взбучку одному паразиту, и напишу ответ. Терпи, — обратился мессир к птице.
Та скрипуче чирикнула, мол так и быть, подожду, и замерла механическим истуканом. Начальник меж тем решил высказать Теодору все, что думает о нем самом, и конкретно — об умственных способностях подчиненного. Начал Логан издалека:
— Это же надо было тебе такое выкинуть! Ты хоть понимаешь, дурень, что взял и чуть не сдох, посреди полного здоровья!
«Дурень» усиленно молчал по двум причинам: по опыту знал, что пока начальство не выпустит пар, перечить — опасно не только для жизни, но и для зарплаты, а во-вторых, осипшее горло не располагало к словесным реверансам.
— Ты думаешь, что мне надо делать нервы? Разочарую, у меня есть жена, чтобы их портить! А вот подчиненные должны лишь радовать! Дела раскрывать, души сбежавшие ловить… А ты? Ты что, с мозгами поссорился? Какого ты вообще туда поперся, и что произошло?
Логан отвел душу и теперь задал вполне конкретный вопрос, на который нельзя было не ответить.
Тэд сглотнул. Пересохшее горло драло, но сил дотянуться до стакана воды не было. Межреберье, туда, куда угодило лезвие, жгло, руки дрожали, во всем теле ощущалась тяжесть, словно придавило мраморным надгробием. Ловец сглотнул и сипло произнес:
— Так по делу и пошел.
Он понимал, что всего рассказывать нельзя. Иначе всплывет, не хуже утопленника по весне, и правда о том, откуда он узнал о подмене душ в барьере. Но кто сказал, что нельзя лгать полуправдой?
— Да неужели? — выразил здоровое удивление Логан, пропыхтев в свои вислые усы и откладывая трубку.
— Да, — упрямо возразил Тэд и пояснил: — та мелкая зар… — и осекся, но исправился. — Мой якорь… мы договорись, что она рассказывает о себе все, что мне нужно знать о ней, чтобы не потеряться в лабиринте, в обмен на услугу.
— И какую услугу? — начальник хитро прищурился.
Он знал, что его подчиненные — далеко не альтруисты, к тому же по отделению уже пошел слушок о том, за каким занятием застали Ронга позавчера ночью, когда подозрение в побеге души из барьера пало на ловца. Так что, скорее всего девица просто расплатилась с ним телом за помощь.
— Я обещал найти убийцу ее отца.
— И кто же ее отец?
— Вы не поверите, если я скажу.
Логан действительно не поверил. Закашлялся дымом и даже отложил трубку на подоконник.
— Ты хочешь сказать, что вот эта финтифлюшка и есть та самая… И ее отец не погиб, а его убили?
Тэд лишь смежал веки в знак подтверждения своих слов.
— Ну дела… — только и протянул мессир.
Механический вестник, то ли потеряв терпение, то ли решив размять свои шестеренки, тоже возбужденно захлопал крыльями и заклекотал.
— Железяка, не мешай мне впечатляться, — цыкнул на вестника мессир.
«Железяка» обиженно щелкнула клювом и надулась от важности и презрения к двуногим людишкам, став точь-в-точь, как полисмен на престижном перекрестке.
— Стало быть, это твое приватное расследование «по личной просьбе» и привело тебя к такому состоянию? — начало вкрадчиво начальство, и, дождавшись, пока подчиненный слегка расслабиться и потеряет бдительность, гаркнуло: — А с основным делом как прикажешь быть?
Тэд стоически выдержал натиск и упрямо мотнул головой, отчего перед глазами вновь замаячила закольцованная радуга:
— Я завтра же приступлю к работе. У меня есть предположения, что …
— Приступит он, — резко оборвал мессир. — Лежи уж, поправляйся, а дело я хоть тому же Лурку передам.
От упоминания заклятого коллеги у Тэда резко повысилась регенерация, тонус и улучшилось самочувствие. Словно в ловца за раз влили бодрящего эликсира (настоянного на скипидаре) и засветили в лоб заклинанием моментального заживления ран (и не важно, что две трети пациентов это самое заклинание в раз переводило в клиентов некроманта, и лишь одну треть поднимало на ноги).
— Я себя знаю, а вы думайте обо мне, что хотите, господин Логан, но завтра я приду в отделение и приступлю к своим служ…
— Ты это серьезно? Намерен приползти на службу? — подозрительно, как у беременного шизофренией на всю голову, уточнил начальник.
— Если вы намерены передать дело другому ловцу, то да, — мужественно ответил Тэд.
— Нет, вы только посмотрите на этого задохлика, — обратился собеседник к штукатурке на стенах. — Лежит, еле языком ворочает, а вздумал шантажировать свое непосредственное начальство! — то ли восхитился, то ли вознегодовал мессир.
— Просто у меня чувство, нет, я даже уверен, что убийство отца этой Шенни и побег души из плетения барьера — они как-то связаны, — Тэд прошелся по самому краю откровенности.
