— Узнать? — скептически усмехнулся я, припоминая детали того вечера. — Было уже темно… но могу сказать определенно — это не «Жигули», вообще, похоже, это была иномарка. Темного цвета. Но подобных машин много… опознать ее при случае довольно трудно…
— Ничего, — с удовольствием кивнул Лагин, что-то записав на бумаге. — Это не так уж мало.
— Почему вы спросили о Нефедове? — теперь настал мой черед задавать лобовые вопросы. — У вас есть что-нибудь на него?
Лагин ответил не сразу. Долго возился со своими записями, что-то поправлял, вычеркивал. Я начинал терять терпение.
— Видите ли, Александр Николаевич… — Лагин не торопился с разъяснениями. — У нас с вами разные задачи, как вы заметили. Сейчас я вам могу сказать определенно лишь одно: вы свободны. Можете идти домой. Но не забывайте, что вы проходите свидетелем по делу об стве… Это серьезная вещь. Вопросов еще возникает много. И по Нефедову. И по Скобликовой. И по дискете, которую вы якобы передали ей… Все будем проверять. Между прочим, сотрудники кафе, где вы находились в тот вечер, опознали вас и вашу подругу… Время соответствует вашим показаниям. В дальнейшем женщина подтвердила, что вы всю ночь провели у нее… Но дело, в сущности, не в этом. Такое алиби легко обеспечить при сильном желании заинтересованных сторон… Тут другое…
Я напрягся, боясь пропустить важную деталь. Но гин передумал. Решил подождать и ничего не говорить мне. Подписал пропуск, и мы расстались.
Выйдя из дверей прокуратуры, я вспомнил наш последний разговор с Пальшиным. Так, ничего особенного, обычный мужской треп. Он говорил, я рассеянно слушал, думая о своем и сознавая, что наши жизни текут параллельно друг другу. Ночь все изменила. И смерть на вошла в мою жизнь подобно раскаленному жалу. Вот она, точка пересечения наших судеб! Все обрывается так внезапно, оглушающе и так неумолимо, что не успеешь даже понять, а есть ли у этого какой-нибудь смысл?..
* * *
Квартира стала казаться мне чужой. Я избегал смотреть на тахту, вообще, старался не заходить в комнату, проводя большую часть дня на кухне. Курил, пил кофе, смотрел в окно, никого и ничего не видя. Звонок в дверь как будто вернул меня откуда-то издалека в свое жилище, ставшее таким холодным и неуютным. Звонок повторился, и я понял, что человек, находящийся за дверью, нервничает. Кто это мог быть?
Я открыл дверь, на пороге стояла Жанна. Ее взгляд скользнул по моему лицу, ощупывающе, настороженно. Но я успел заметить, что уголки рта вздрогнули с облегчением. Она шагнула вперед и порывисто поцеловала меня в щеку.
— Тебя отпустили?..
— Как видишь… — я усмехнулся, пропуская ее в квартиру. — Ты уже успела дать показания, как мне сообщили?
— Быстро у нас работают. Если захотят. Как ты?
— Нормально, — я пожал плечами. — Они каким-то образом вышли на Бориса.
Жанна быстро взглянула на меня, точно проверяя: не ослышалась ли она?
— Да, да, — подтвердил я. — Иначе бы меня так быстро не отпустили.
— Что же они говорят?.. — спросила Жанна, глянув в сторону комнаты. Я почувствовал этот взгляд: значит, там это произошло. Вообще, удивительно то, что она смогла прийти сюда так скоро.
— Да ничего. Этот следак, Лагин, он говорил с тобой?
— И он говорил… и Башилов… Я когда узнала — мо-таки… Кто же его? Неужели это тебя хотели, Саша?
— Похоже на то, — равнодушно ответил я и показал в сторону кухни. — Пойдем сядем. В ногах правды нет.
На кухне я предложил ей кофе. Налив чашку, сел напротив, достав из пачки неизвестно какую уже по счету за сегодняшний день сигарету. Во рту першило. Я стал подумывать: не выпить ли водки?
— Я вот что подумала… — Жанна отхлебнула кофе, внимательно посмотрев на меня. — Тебе нельзя здесь оставаться.
— К тебе не пойду. Даже не проси, — категорически отмахнулся я. — Ты понимаешь, какой риск? Мне жаль, что я тебя ввязал во все это.
— Во-первых, никто меня в это не ввязывал, — твердо сказала Жанна. — И пожалуйста… не говори так больше… Слышишь?
— У меня душа не на месте… — я взглянул ей в глаза.
Сколько прошло времени с той минуты, как мы расстались? Не так уж и много. А кажется, все было очень давно. Целая вечность прошла. Лицо мертвого Пальшина выплывало откуда-то из уголков памяти, настойчиво напоминая о чем-то… О чем?
— Хочу знать, что они накопали на Бориса. Очень хочу знать, — я постучал пальцами правой руки по краю стола. — Узнаешь… Получается, что это он здесь был прошлой ночью? — ее глаза что-то искали на моем лице, наверное, ей казалось, что я не все сказал, утаиваю какую-то часть информации про себя. В тот момент я подумал: многого можно было избежать, если бы знать заранее… Но кому это под силу?
— Получается, что он… Но события прошлой ночи они еще будут проверять, — заметил я, сбивая пепел с сигареты в пепельницу. — Но Бориса они зацепили на другом…
Рита… Вот в чем дело… Надо отдать им должное. Если потянуло дымком — они поищут костерок.
— Этого мало, — задумчиво произнесла Жанна. — Уверена, что в руки им попала важная улика. Ведь ты не говорил о своих подозрениях Башилову?
— Не успел. Но я чувствовал, что он копает близко. Не знаю, поймешь ли ты меня?.. У меня иногда возникало ощущение, что он предвидит мои возможные действия. И еще. Лагин спрашивал про машину. Они, конечно, проверят ее, — я затянулся. — Борис, Борис… — я выдыхал дым, мозг работал четко, теперь я видел всю ситуацию не фрагментарно, а в целом, не хватало отдельных деталей, но это дело поправимое, опера сделают за меня эту работу. Сделают… Чего-то все равно я не улавливал. И может быть, никогда не смогу этого понять. Как это часто бывает: людей сажают в тюрьму, и что-то уходит вместе с ними, так до конца и непознанное.
— А ведь, пожалуй, они сделают нам очную ставку? — Я взглянул на Жанну.
— С Борисом? — на ее лице отразилось недоумение. — С чего бы это? Ты просто свидетель, Саша. И об остальном забудь. Хорошо, что все так кончилось.
— Да, хорошо… — повторил я механически, как бездушный робот, не понимающий смысла происходящего вокруг него.
— Так вот, насчет того, чтобы тебе пожить где-нибудь в другом месте, — Жанна сделала паузу, раздумывающе повертев пустой чашкой на столе. — Жить у меня совсем необязательно. Но я хорошо понимаю, что здесь тяжело оставаться, или ты будешь спорить?.. А риск… Не пойму, о чем ты? Все позади, разве нет?
— Разве нет?.. — снова повторил я с той же настойчивостью заведенного механизма. Она была права… Права? Наверное. Она была права как любой здравомыслящий человек. Именно такого человека давно уже не было рядом со мной. Вот в чем дело. Я хотел довериться ей. Но в этом, возможно, была ловушка для нас обоих. Ведь доверяя, я терял внимание. А человек в моем положении, утративший внимание, становится уязвимым. Чего же я опасался? Того, что Борис сумеет отвертеться и его вина не будет доказана? Не знаю, не знаю. В тот день я вдруг понял, что знаю вообще слишком мало о жизни.
