А еще он чувствовал переживания твари. Та держалась, ничем себя не выдавала, но Анрир почти слышал ее горе и отчаяние. Тварь то успокаивалась, то снова начинала страдать. Между прочим, он бы тоже не отказался немного полежать на мягкой кровати и пострадать над своей неудавшейся жизнью, а лучше — в своем дворце и на своей кровати, а не в обители примовских тварей. А вместо этого пришлось отодрать себя от дивана, сварить кофе и тащиться к девке.
Та как назло застряла в помещении с бассейном. И не с каким-нибудь мелким, в котором вода не доходит до пояса, а в огромном, таком, где и соревнования пловцов провести не стыдно. Анрир замер на пороге, выравнивая дыхание, затем шагнул внутрь и снова застыл.
Вода. Много проклятой воды. Она затекает в рот, отнимает тепло, давит на мышцы и не выпускает жертву, затягивая все глубже и глубже.
Анрир встряхнулся и пошел к краю бассейна, сел у него и позволил себе всего одно послабление: подобрать под себя ноги, а не погружать их в воду, как было бы правильнее. Тварь услышала или почувствовала его появление, вынырнула и поплыла к бортику, технично загребая руками. После уцепилась за перила и поднялась по ступенькам, вода стекала с нее, как ртуть, оставив кожу и волосы абсолютно сухими. Красиво, хоть и жутковато.
— Ты совсем не бережешь свою добродетель, — Анрир чуть подвинулся и указал на кофе. Тварь улыбнулась и сразу же забрала свою чашку, кивнув в знак благодарности.
— Она мне наскучила.
— Осторожнее, ты будишь мою похотливую звериную сущность.
Анрир сделал глоток кофе и пожалел, что так и не нашел нигде выпивки. Пару глотков чего-нибудь горящего пришлись весьма к месту. Тварь же тряхнула волосами, затем откинулась назад и выгнулась в спине, точно на каком-нибудь рисунке из календаря для взрослых.
— Давай же, набрасывайся. Повали на кафель, прижми к нему своим мускулистым телом, грубо лаская самые потаенные местечки, пока плоть не предаст меня, заставляя отдаться тебе. А после мы непременно одновременно взберемся на пик наслаждения. И так раз десять подряд, не меньше.
Где она нахваталась таких выражений? Будто дешевый роман цитирует, а еще прим-леди, высшее существо…
— Не расстраивайся так. Быть девственницей в триста лет совсем не стыдно, — Анрир похлопал тварь по плечу.
Кожа у нее была горячей, как при лихорадке, но больной тварь не выглядела. Анриру сразу же захотелось обнять женщину и заснуть, прижимаясь к ней всем телом. И одеялом укрыться. Можно двумя.
— Импотентом в пятьдесят — тоже. Но знаешь, где-то в медблоке есть таблетки, всего штука — и ты снова в строю насильников и растлителей.
Она говорила ровно, почти без эмоций, но Анрир чувствовал веселье твари. Уела. Даже жаль, что скоро они расстанутся. Болтать с тварью ему понравилось, и даже то, что она сидит без одежды, нисколько не мешало. Благо пол теплый, не простудится.
— Мне поплавать, пока ты придумываешь достаточно небанальный и остроумный ответ? — она допила кофе и придвинулась ближе к Анриру, теперь почти касаясь плечом.
Такая близость здорово нервировала, в голову то и дело лезли мысли о том, как тварь резко вскакивает, бьет его по голове, затем еще раз… Но вместо этого она снова нахально почесала его за ухом. Анрир не удержался и зарычал на нее. Тварь вскинула руку, будто просила паузу, затем прочистила горло и крикнула.
Анрир выронил чашку и зажал уши. Звук ввинтился в уши, пробрался в мозг и гулял там эхом, даже после того, как тварь замолчала. Слишком высокий, похожий на скрежетание сотен иголок по стеклу и одновременно на плач голодного младенца. От такого крика хочется бежать, прятаться, да что угодно, лишь бы не слышать.
— Это что такое? — Анрир тряс головой и тер уши, но крик, казалось, поселился в мозгу, раз за разом возвращаясь.
— Брачный зов цвырглы. Вздумаешь на меня рычать — послушаешь еще раз.
— Я буду готов.
Тварь пожала плечами, после встала и подошла к краю, оттолкнулась и прыгнула в воду, почти не подняв брызг. Проплыв почти до середины, она вернулась, вынырнула и положила руки на край бассейна, рядом с ногами Анрира.
— Не хочешь присоединиться?
— Не люблю воду, — он как бы невзначай отодвинулся от твари, мало ли, что у той на уме.
— Поэтому постоянно моешься? Хочешь ее всю вылить? Ладно, — она подтянулась и села на бортик, повторив фокус со стекающей водой, — для котов это обычное дело. Если бы не война, вас бы доделали и избавили ото всех недостатков.
— Нет, это личное.
— Девушка ушла к моряку? Хулиганы бросили в фонтан? Мама заставляла мыться шесть раз в день?
— О, нет. Меня привязали к якорю и утопили. А после, когда я вернулся к жизни, долго всплывал, затем несколько дней дрейфовал на поверхности океана. Третья из моих смертей, кстати говоря.
— В таких историях должны быть отвратительные, пугающие детальки, вроде отгрызенной руки, выклеванных глаз и сочащихся гноем ран. Сейчас научу. Итак, моя первая боевая операция.
Тварь нарочно придвинулась ещё ближе, обняла Анрира за плечи и начала рассказ.
— Это случилось за день до выпускного бала в академии. Мы проходили практику на Артемисе-6, местные взяли нас в кольцо и начали обстрел псевдоживыми снарядами. Боезапас подходил к концу, а они все палили и палили. Наш лагерь превратился в заросшую кристаллами пустошь. Горячие снаряды падали на землю, разрывались, поражали все вокруг осколками, каждый из которых прорастал ветвистым побегом, если попадал в живое тело. Думали, не выберемся, но тут командир приказал мне снять ограничители и вмазать зеленофлажникам. Я хотела подняться над землей, чтобы лучше все видеть, но один из осколков прошил мою ногу, сразу же пророс и пригвоздил к земле. Тогда я достала лазерный резак и…
— Ой ладно. Я тоже таких баек наслушался.
Анрир встал и подал твари руку, та скептически сощурилась, затем все же взяла его за руку и поднялась.
— Бессердечный. Не дал рассказать мою любимую часть, где перед сканирующей аркой входа в академию я снимала протезы ног и глаза, и как далеко бежал сопровождающий меня парень. И как он громко визжал. Если бы не Кирар, так бы и потащилась на выпускной бал одна.
— Не подкачал предок.
Она кивнула, собрала свою одежду и неспешно ее натянула. Красивая, сильная, умная, веселая — почти идеальная, но тварь. Все они умеют притворяться хорошими.
Примы, прикрывающие отход альтеров снова мелькнули перед глазами. Ведь они могли сбежать и обосноваться в другом мире, как тот же Лефф. Стать для простых людей почитаемыми богами или теневыми правителями. А вместо этого до последней секунды помогали альтерам покинуть Колыбель. Сама тварь тоже предпочла бегству героическое самоубийство.
— Давай уйдем отсюда? — Анрир потер глаза, но видение умирающих примов и альтеров его не отпускало.
