Видать, только теперь сообразил, что можно было бы и поотпираться.
– Лучше расскажи мне, – сказал Тимофей. – Или расскажешь городской страже. Говорят, они всегда добиваются ответов и, если надо, вырывают их каленым железом.
Якова передернуло.
– Не по-христиански это, – сказал Тимофей и нашел в глазах портного полную солидарность с такой оценкой. – Но им это сходит с рук, пока они любому могут развязать язык. Результат, так сказать, оправдывает. Сам понимаешь, они очень стараются.
– Да клянусь вам, мастер, просто любопытно стало!
– Что именно? – сразу уточнил Тимофей.
– Ну, куда эта Зинаида постоянно сбегала, – пояснил Яков. – Обычно-то женщина при мужчине сидит. Особливо если устроилась хорошо. А эта как вихрь по всей округе носилась. Все что-то искала, выспрашивала. Ну и стало мне любопытно. Решил последить за ней. Кто ж знал, что ее убьют за это?! – он вздохнул; не так тяжко и выразительно, как это получалось у Жана, зато от всей души. – Говорили мне, говорили, что любопытство кошку сгубило, а все равно во что-нибудь да суну нос.
– Что ж, – сказал Тимофей. – Тогда расскажи мне, что ты разнюхал.
Яков покрутил в руках рубаху. Ответа на ней написано не было. Яков пожал плечами.
– Да я так толком и не вынюхал ничего, – признал он.
– А если честно?
– Клянусь вам, мастер. Христом-богом клянусь. Ну, с господами она любилась, но это точно не то, – Яков уверенно помотал головой. – Они сами за ней бегали, ей только и надо было, что поманить. А она как будто что-то искала, но вот что?!
Портной развел руками. Найти ответ на свой вопрос он так и не смог, что, понятное дело, лишь еще больше разжигало его любопытство. Яков пытался расспрашивать простолюдинов, с которыми говорила Зинаида, но и тут его постигла неудача. Ответы были самые разные. У каменщика она выспрашивала, какой камень он на строительство возит, у торговца – какой снедью торгует и что у него почем. В крепости троих стрелков обошла, у всех спросила, хватит ли стрел, чтобы от сарацинов отбиться? У девиц местных вообще сплетни собирала: кто да с кем ночи проводит?
В общем, полной картины в его голове так и не сложилось, и единственное, что Яков выяснил, так это то, что он, оказывается, не один следил за бывшей танцовщицей. Уже на землях Триполи портной приметил за тем же делом Жана.
– Может, это он ее убил? – предположил Яков.
– Может, и он, – сказал Тимофей. – А может, и ты. Все-таки именно ты подслушал последний разговор Зинаиды. А он из-за тебя не сумел. Так зачем ему бросаться убивать Зинаиду именно после этого разговора?
– А мне зачем? – спросил в ответ Яков. – Вы эту девицу поймали, спросите, она вам подтвердит. Она сказала, что заказчик пообещал целую кучу денег, больше, чем договаривались, и к утру она их принесет, но надо будет ему сразу отдать товар. Очень волновалась. Два раза переспрашивала, все ли в порядке. Сказала, если что не так, их обеих убьют. Зинаида ее успокаивала. Та ей поверила и сказала, что тогда она принесет деньги. Принесет, а не принесла! Да и будь я убивцем, зачем, скажите мне, убивать до того, как Зинаиде принесут кучу денег?
– Звучит логично, – признал Тимофей.
– Вот!
– Что вот? Ты мог убить ее ради того, за что платят кучу денег.
– За это, мастер, еще и убивают, – напомнил Яков. – Думаете, эта девица простила бы мне убийство Зинаиды? Или отдала бы, как ей, всю кучу денег? А ну как пожаловалась бы тому заказчику, что я товар зажал, и еще неизвестно, чем бы мне отплатили!
Это прозвучало тоже логично. Возможно, даже слишком логично для человека, который только сейчас задумался об ограблении.
– Значит, ты знал, что кучу денег еще не принесли, – размышляя над сказанным, произнес Тимофей. – А Жан вообще про эту кучу не знал, если только Зинаида не упоминала ее раньше.
– А может, дело не в деньгах? – предположил Яков. – Вы знаете, что этот Жан служит сэру Людвигу?
– Да, знаю, – Тимофей кивнул. – И что шпионил за ней по его приказу – тоже знаю.
– А знаете, что этот сэр два раза угрожал убить Зинаиду? – спросил Яков.
Тимофей помотал головой.
– Я только слышал, что она ему во взаимности отказала, – сообщил он.
– А слышали – как? – спросил Яков и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Да за такое любой сэр на месте бы убил. Она его прямо с грязью смешала. Сказала, что никакой он не сэр, а голь подзаборная, и там ему самое место. Я дважды своими глазами видел, как он к ней подходил, когда она одна была, и своими ушами слышал, как она ему от ворот поворот давала! И он оба раза грозился ее убить. Мог сгоряча и выполнить обещанное.
– Мог, – признал Тимофей. – Хотя те, кто обещает убить, убивают редко.
– А может, он и не собирался ее убивать? – глаза у Якова загорелись, словно он нащупал золотую жилу. – Может, он пронюхал, что сегодня Зинаида продаст что-то, чем ее прижать можно. Наверняка ведь не своими платьями она тайно торговала? Представьте, он пришел украсть это что-то, а тут Зинаида! Как вам?!
Тимофею пришлось признать, что версия, в принципе, не плоха. Хотя, конечно, ее не помешало бы проверить.
– А до того времени ты, пожалуйста, никому ничего не говори, – сказал Тимофей.
Портной согласно кивнул, но выдвинул встречное условие:
– Только, чур, вы мне потом подробно расскажете, из-за чего на самом деле весь сыр-бор разгорелся.
– Договорились.
Завершая круг по двору, Тимофей подошел к Карлу с Орестом. Те сидели в тени галереи. Карл то и дело поглядывал в сторону входа в подвал. Орест о чем-то глубокомысленно размышлял. Его лоб прочертили сразу три глубокие морщины.
– Как проходит наше расследование? – спросил Карл, поднимаясь навстречу Тимофею.
Орест тотчас вскинул голову. Морщины разом исчезли.
– Почти как в Евангелии от Матфея, – ответил Тимофей. – Иахим сдал Жана, Жан сдал Якова, а Яков сдал Людвига.
– А Людвиг? – с улыбкой спросил Карл.
– С Людвигом я еще не разговаривал, но, надеюсь, эта цепочка имен будет покороче библейской. Кстати, говорят, будто бы он «фон». Никогда бы не подумал.
– Как вы говорите, мастер, титул и деньги – слова точно разные, – отозвался Карл. – В его случае – сильно разные.
Рыцарь при этом посмотрел куда-то влево. Тимофей повернул голову. С нижней галереи во двор сошел тот самый чопорный господин.
Выглядел он, если можно так выразиться, дешевле, чем Яков. На голове блином лежала тонкая шапочка. Раньше, наверное, она была красной или пурпурной, сейчас – нечто среднее с уклоном в серый. Поверх светлой рубахи самого заурядного покроя был накинут старый плащ-сюрко. Он еще не протерся до дыр, но кое-где уже обозначились откровенные намеки на проплешины. Штаны были заправлены в стоптанные сапоги, но подпоясаны приличным на общем фоне кожаным поясом. На бедре висел меч – подлиннее, чем у Тимофея, но покороче, чем у Карла.
