В дальнейшем нереализованная сексуальная потребность
Светланы, выражавшаяся в раздражении и тревоге, привела к возникновению
«сердечных приступов», и это:
во-первых, с избытком восстанавливало «статус-кво» Светланы
в отношениях с «больным» мужем (теперь она тоже болела, причем «гораздо
сильнее»);
во-вторых, ее «болезнь» привела к снижению интенсивности
сексуальной потребности Светланы («мне сейчас не до этого», говорила она мне во
время обсуждения этой темы);
в-третьих, статус «больной», положение человека,
неспособного выйти из дома, «лишало» Светлану возможности думать о том, чтобы
искать удовлетворения своей сексуальной потребности «на стороне» (а также этому
всячески препятствовали те принципы, которые она усвоила во время своего
воспитания);
наконец, «болезнь» Светланы служила ей поводом привязать к
себе мужа, над которым она потеряла ощущение «сексуальной власти».
Да, именно такие (или подобные) задачи решает любой
невротический симптом, пытающийся сделать с помощью себя то, что человек не в
силах сделать сознательно. Сознание говорило Светлане: «Ты не должна сердиться
на мужа за его сексуальную несостоятельность. Он в этом не виноват!», а
подсознание ответствовало: «Но я хочу!». Сознание убеждало Светлану: «Ты не
должна изменять своему мужу! В жизни главное человеческие отношения, а не
секс!», а подсознание настаивало на своем: «Хочу и баста!». «А если я болею,
если у меня смертельная болезнь? – предложило вдруг сознание Светланы ее
подсознанию. – Может быть, тогда секс отменяется?». «Ладно, –
согласилось подсознание, – болезнь так болезнь». А потом обеспокоилось:
«Болезнь?! Действительно?!! Смертельная?!! Какой ужас!!!». И дальше
пошло-поехало, спелись...
Кроме того, сознание Светланы требовало от нее вести
активный образ жизни, выйти на работу, чувствовать себя самостоятельной. Но
подсознание всячески этому сопротивлялось, ведь оно любит привычное и всякие нововведения
для него – настоящая катастрофа, оно сразу же начинает и паниковать, и
протестовать. Наконец, подсознание нашло оправдание своей консервативной
политике: «Ты не можешь работать, – сказало оно Светлане, – потому
что ты больна». И тут сознание и подсознание Светланы снова сошлись, и опять
так некстати...
Вегетативные приступы сделали за Светлану то, что она не
могла сделать сама, они стали той проблемой, которая примирила враждующие
стороны – ее «культурное» сознание и ее «бескультурное» подсознание. А потому
оба они взялись за выстраивание идеологии болезни: «Я больна! У меня серьезная
болезнь! Мою болезнь не могут найти врачи! Со мной может что-то случится!» и
т.п.. Во всем этом безобразии сознанию Светланы принадлежит решающая роль. А
вот ее подсознание «отличилось на другом фронте»: оно принялось за формирование
у Светланы привычки тревожиться, бояться и «выдавать на-гора» вегетативные
приступы, которые сама Светлана считала «сердечными».
Комедия – это трагедия плюс время.
Кэрол Бернет
Что ж, все это помогло Светлане длительное время сохранять
«хорошую мину при дурной игре», но и только. А вот «побочных эффектов»
оказалось множество. Во-первых, Светлана фактически превратилась в инвалида,
неспособного ни покинуть своей квартиры, ни оставаться в ней «без
сопровождения». Во-вторых, она оказалась полностью поглощена своей «болезнью» и
не заметила очень серьезных перемен, случившихся в ее жизни, пока она
занималась своим здоровьем.
Случилось же следующее: ее муж то ли вылечился от своей
импотенции, то ли не страдал ею никогда, но, так или иначе, завел себе молодую
пассию и стал жить на две семьи. Сын вырос и, утомленный бесконечными
придирками матери и ее требованиями постоянного присутствия, умудрился жениться
в 18 лет и ушел в новую семью. И вот теперь осталась Светлана, как старуха из
сказки Пушкина, с «разбитым корытом».
И вот теперь вопрос: того ли боялась Светлана последние
четыре года? Оттуда ли пришла опасность, откуда она так настойчиво дожидались?
Нет, оказывается. И так всегда бывает, когда мы начинаем потворствовать своему
неврозу вместо того, чтобы думать о себе и о том, что в глубине нашего
подсознания могут проживать вот такие вот «чертенята». И хочешь не хочешь,
когда-то это придется осознать, и когда-то да наступит то время, когда тебе все
равно придется решать те жизненные задачи, которые жизнь перед тобою ставит:
находить здравомыслящее согласие между собственным сознанием и собственным
подсознанием. Между «хочу», которое нужно принять и не пытаться делать вид, что
его, мол, не существует (оно существует!), и своим «надо», которое так часто
оказывается не более чем следованием собственным предубеждениям.
Так или иначе, но нам со Светланой сначала предстояло пройти
полный курс психотерапии. Мы должны были избавиться от ее неоправданного страха
за свое здоровье, которое в действительности было у нее не хуже, чем у других.
Потом мы занимались «угашением патологического вегетативного условного
рефлекса», т.е. тем, что разучали ее организм реагировать на нейтральные
стимулы (улицу, магазин, собственную квартиру) «условно»-вегетативными
приступами.
И только после того как эти задачи были решены, Светлана
сама поняла природу своего состояния и, пережив неприятное ощущение раздражения
на саму себя, принялась отстраивать свою жизнь фактически заново. И надо
признать, что она справилась с этой задачей весьма успешно. Последний раз мы
встречались с ней более года назад, когда она пришла ко мне по поводу своих
отношений с тем мужчиной, который появился у нее после того как она вышла
работу... Хороший итог ВСД, черт побери! Но еще раз подчеркиваю, для этого ей
понадобилось мужество принять реальность такой, какой она была в
действительности, а не такой, какой ее хотел видеть ее невротический симптом.
На заметку
Первый вариант ВСД грозит нам в том случае, если у нас есть
неосознанный психологический конфликт между «хочу» и «надо». В том случае, если
наши внутренние потребности не удовлетворены, наш организм испытывает
выраженное напряжение, которое и проявляется соответствующими вегетативными
симптомами. Однако мы не осознаем истинных причин этого дискомфорта, а потому
расцениваем эти симптомы как признаки тяжелой телесной патологии. Дальше мы
начинаем искать подтверждение собственным опасениям. А кто ищет, как известно,
всегда найдет. И только устранение этого внутреннего конфликта позволит нам
навсегда забыть о своих «приступах».
Вариант второй: «просто нет возможности»
По второму варианту ВСД разворачивается в тех случаях, когда
нам приходится серьезно, зачастую кардинально менять свою жизнь. Выражаясь
языком научным [Надеюсь, что для тех, кто читал мою книгу «Как избавиться от
тревоги, депрессии и раздражительности», вышедшей в серии «Карманный
психотерапевт», это уже не научный, а обычный – человеческий – язык.], это
приводит к нарушению привычного жизненного динамического стереотипа, а проще
говоря – «я не могу жить так, как я привык жить прежде, просто нет
возможности». Для психики, которой приходится в этом случае перестраиваться,
это огромный стресс, который сопровождается выраженным внутренним напряжением.
Здесь, как, впрочем, и в первом варианте, проблема в неосознаваемости
возникшего стресса.
