Впрочем, умереть ей в течение полутора лет так и не удалось,
хотя приступы загрудинных болей, полуобморочного состояния, колебания
артериального давления (которое Катерина сама себе измеряла) продолжались все
это время. Причем всякий раз такой приступ, как по команде, начинался в
вечернее время. Катерина переживала острое чувство страха смерти, представляла
себе, как она умрет дома, и что ее найдут только через несколько дней «по
запаху, когда труп станет разлагаться». Ведь родственников у нее нет, и потому
никто ее искать не будет, «не спохватятся».
Не люблю выбирать из двух зол меньшее: уж очень бедный
ассортимент.
Веслав Брудзиньский
Сон у Катерины нарушился, причем это нарушение сна характеризовалось
не только трудностью засыпания, но и стандартным пробуждением в 3 часа ночи.
Катерина просыпалась как от внутреннего толчка, с сердцебиением и чувством
тревоги. Даже корвалол, бывший сначала спасительным средством, теперь перестал
помогать. В этом состоянии Катерина отправлялась на кухню, готовила себе
какую-нибудь еду, ела, после чего тревога прекращалась, и она могла, наконец,
уснуть.
Дальнейшие визиты Катерины к врачам эффекта не давали. Ее
просили успокоиться и не нервничать, говорили, что все показатели у нее в
пределах «возрастной нормы». Из чего Катерина делала вывод, что врачи просто
хотят от нее «отвязаться». Так что депрессия у Катерины только нарастала.
Наконец после вторичного совета врача обратиться за помощью к психотерапевту
она согласилась взять направление в Клинику неврозов им. академика И.П.
Павлова, хотя, по ее словам, «ничего хорошего от этого не ждала». «Хотят сдать
меня в психушку, а у меня не. голова, а сердце», – заявила она мне на
нашей первой встрече.
Вот, в общих чертах, история Катерины. Достаточно типичная и
печальная. В сущности, Катерина оказалась в хорошей для себя ситуации. Она
переехала на новое место жительства, «в теплые края», в отдельную квартиру.
Казалось бы, живи и радуйся. Но привыкнуть к новой жизни непросто – психика
вынуждена напрягаться, организм – перенапрягаться. А здесь еще сплошные
несчастья – болезнь родственников (которые, в сущности, были для Катерины
малознакомыми людьми), необходимость их обслуживать, тяготы получения
медицинской помощи. Короче говоря, все одно к одному.
Разумеется, все это слегка выбило организм Катерины из
колеи, появились симптомы его «дистонии». Сразу оговорюсь, что подобная
«дистония» – дело естественное и свидетельствует не о болезни, а о нарушениях в
регуляции функций организма, так что ничего страшного в этом нет. Но зато в
голове у Катерины страхов, связанных со здоровьем, было предостаточно. Она
вспоминала скоропостижную смерть своего мужа, наблюдала, как медленно,
фактически у нее на руках, один за другим умерли два человека. Кроме прочего,
она насмотрелась в больницах «всяческих ужасов». Все это создало
соответствующую психологическую настроенность, весьма далекую от оптимистичной.
Когда же «все закончилось», Катерина, во-первых, столкнулась
с новым кризисом своей адаптации к новой жизни, а во-вторых, освободившееся
внимание Катерины, занятое прежде родственниками, теперь обратилось к симптомам
ее собственного физического недомогания. Заметив эти симптомы, растревоженное
неприятными воспоминаниями воображение Катерины нарисовало ей ужасные картины.
Перепугавшись больше прежнего, она бросилась к врачам, а те проявили
свойственную им в подобных ситуациях сдержанность. И закрутилось...
Что нам оставалось? Мы начали со страхов Катерины,
избавляясь от них самым категорическим образом. Потом прояснили для себя все
этапы развития ее невроза и убедились в том, что это именно невроз, а никакое
не «сердечное заболевание», от которого «мрут» немедленно. И уже после этого
нам предстояло разработать для Катерины план ее «вживания в новую жизнь». Ей
предстояло привыкнуть к своей новой жизни, обжиться в ней.
С тех пор прошло уже около трех лет, и, несмотря на
появление неблагоприятной соматической симптоматики (постепенное развитие
гипертонической болезни с доброкачественным течением), обусловленной возрастом,
сама Катерина оценивает свое состояние как хорошее, поскольку прежние приступы
более не возникают, не отмечаются и тревожно-депрессивные расстройства,
нормализовался сон. Сейчас Катерина работает в детском саду нянечкой,
подружилась с несколькими сверстницами, с которыми у нее «культурная
программа».
Но если бы Катерина вовремя не «взялась за голову», то
сейчас ее жизнь представляла бы собой плачевную картину, аналогичную финалу
пушкинской «Золотой рыбки». А ведь в подобной ситуации может оказаться любой из
нас, ведь перемены – это явление в нашей жизни обычное. Организм в этих случаях
перенапрягается, а потому велик риск появления тех или иных симптомов
вегетативного дисбаланса.
В сущности, в этом нет ничего ужасного, но мы должны помнить
и понимать: любая жизненная перемена – это стресс, а потому, возможно, у нас и
возникнут соответствующие симптомы. Главное – правильно их встретить, понять,
что это не беда, что это нормально. Когда мы адаптируемся к своим новым
жизненным обстоятельствам, все само собой наладится.
Конечно, велико искушение «забраться в болезнь» вместо того,
чтобы заняться трудоемким и не очень понятным обустройством своей новой жизни.
Впрочем, это создаст лишь временное ощущение определенности, а дальше проблемы
будут только нарастать, причем как снежный ком. Переключившись на «проблемы
здоровья», мы, как это ни странно, решаем остальные – нам теперь не до них, а
потому вроде бы их и нет. Но признаемся себе, это только иллюзия, более того, с
течением времени, пока мы будем «разбираться со своим здоровьем», те проблемы,
которые тогда были еще маленькими, теперь окажутся большими. А рано или поздно
их все равно придется решать. Вот почему подобная, прямо скажем, страусиная
политика никуда не годится.
На заметку
Второй вариант ВСД может развиться у нас в том случае, если
нам приходится круто менять свою жизнь. Привыкнуть к новой жизни непросто, а
для нашего организма это и вовсе тяжелейший стресс. Разумеется, мы не всегда
правильно оцениваем проявления этого стресса (прежде всего вегетативные), мы
даже не всегда понимаем, что имеем дело именно со стрессом. Обеспокоившись по
поводу состояния своего здоровья, мы временно отвлекаемся от трудоемкого
процесса адаптации к новым жизненным обстоятельствам. В какой-то момент нам
даже становится от этого легче. Но, зафиксировавшись на своем неблагоприятном
самочувствии, мы получаем не одну проблему, как прежде, а две. В дальнейшем,
избавляясь от своих вегетативных приступов, мы высвобождаем силы для решения
той жизненной задачи, которая, собственно, и стала первопричиной нашего срыва.
Вариант третий: «просто невероятные возможности»
Надеюсь, вы в общих чертах представляете себе, что такое
аллергия. В нашем организме действует специальная система (называется она
иммунной), которая занимается выявлением и уничтожением попадающих в него
чужеродных веществ. Это в норме. Аллергия – это тот же самый механизм, но
избыточный, а потому болезненный. Организм так же просматривает все вещества, в
него попадающие, и так же уничтожает неблагонадежных, на его взгляд, субъектов.
Но на какие-то вещества (аллергены) он начинает реагировать с исключительным
рвением. Этими веществами могут оказаться цветочная пыльца, какие-то
антибиотики, частички пыли и т.п..
