Печальная участь ее бабушки не шла у Тани из головы. С
валидолом она уже не расставалась, спать могла только после изрядной дозы
корвалола. Симптомы по силе и разнообразию разрастались, как на дрожжах. Сесть
в свою машину Таня уже не могла, но, как оказалось, и общественный транспорт
был для нее не лучшим «средством передвижения»: духота, давка и постоянное
чувство, что ты вот-вот потеряешь сознание и упадешь – то ли посреди улицы, то
ли прямо в автобусе или метро. Последнее казалось ужасным – и выглядит
отвратительно (молодая женщина лежит посреди улицы!), да и возможная помощь
посторонних людей ничуть ее не вдохновляла.
Наконец, Таня отважилась «сменить доктора», благо сейчас у
нас демократия и гражданские свободы, а потому можно преспокойно найти себе
«нормального врача». Впрочем, подобные оптимистичные воззрения Тани, как оказалось,
были, мягко говоря, чересчур оптимистичными. В течение месяца она обошла еще
пять или шесть коммерческих медицинских центров, но все с тем же результатом:
ее снова и снова обследовали – терапевты, кардиологи, невропатологи,
эндокринологи. Все они постоянно что-то находили, говорили что-то
неопределенное, сыпали непонятным терминами, на вопросы отвечали невнятно, при
этом постоянно прописывали новые лекарства, а толку от них не было никакого.
Одни сплошные побочные эффекты – все, что было написано в аннотации к
назначенному препарату, «вылезало» у Тани сразу и «на все сто».
Но самым ужасным было то, что заключения большинства врачей
противоречили друг другу до крайности! Одни отменяли назначения других, другие
ставили под сомнение результаты проведенных исследований и анализов, третьи
снимали ранее установленный диагноз, чтобы вынести новый вердикт, четвертые...
Один из «специалистов» и вовсе высказался жестоко и грубо: «Ничего у вас нет,
перестаньте морочить себе и мне голову! У вас с головой не все в порядке! Вам
надо к психотерапевту сходить!». И как у него только язык повернулся, черт
возьми!
У Тани на руках скопилось уже несколько десятков
исследований и заключений, ей были выставлены какие-то ужасные диагнозы,
лечение не помогало, а состояние постоянно ухудшалось! Конечно, нервы не в
порядке, а у кого они будут в порядке в такой ситуации! Постепенно Тане стало
казаться, что она сходит с ума. Возникло ощущение, что она не может себя
контролировать. И, наконец, страх, что в какой-то момент она окажется полностью
недееспособной, как психически больные люди, и вовсе доводил ее до состояния
паники.
Есть люди, которые полагают, что все, что делается с
разумным видом, разумно.
Георг Кристоф Лихтенберг
Однажды среди ночи Таня проснулась в поту, сердце работало
неистово и при этом с перебоями, голова горела, ноги не слушались, началось
удушье. После этой ночи спать одна она уже больше не могла. О том, чтобы
вернуться домой, учитывая хронический конфликт с отцом, не было и речи, а
потому она уговорила свою маму переехать к ней. Когда Танина мама увидела, в
каком состоянии находится ее единственная дочь, она не на шутку обеспокоилась.
Теперь Таня не только спала исключительно в мамином присутствии, но и любые
передвижения по городу происходили исключительно в ее сопровождении.
Таня чувствовала, что оказалась в замкнутом круге.
Поделившись своей бедой с однокурсницей, она услышала то, что до этого просто
не приходило ей в голову: «Таня, – сказала ей подруга, – вот ты все
ходишь по коммерческим центрам. А что там за врачи, ты знаешь?! Они же
настоящих больных не видят, потому что у настоящих больных денег нет, чтобы им
заплатить. Они всю квалификацию потеряли, даже если она у них и была когда-то!
А из тебя они просто деньги доят! Видят, что ты болеешь, а помогать тебе не
могут или не хотят. Сходи в нормальную районную поликлинику, участковый уж
точно – профессионал».
И Таня пошла. Визит к участковому и вправду стал для нее
«моментом истины». Все началось с регистратуры, где она никак не могла получить
номерок (то карты у нее не было, то запись к врачу закончилась). Далее ей
пришлось два часа дожидаться приема в очереди, где были сплошь пожилые женщины,
одна из которых все эти два часа ворчала, глядя на Таню: «Вот молодые, до чего
докатились! Все по врачам шляются, вместо того чтобы работать. Мы в их годы на
стройке делом были заняты, а эти...». Короче говоря, когда подошла Танина
очередь зайти в кабинет, она была уже ни жива ни мертва.
Участковый – недовольная понурая дама лет за пятьдесят,
демонстрируя весь свой скепсис, минуту слушала Танины жалобы на состояние
здоровья, еще минуту потратила на просмотр результатов ее обследования, а потом
спросила: «И что вы от меня хотите?! У вас вегетососудистая дистония. Что
еще?!». «В каком смысле? – удивилась Таня. – Я хочу вылечиться!». «А
вы знаете, что ваша болезнь вообще не лечится? – сообщила доктор. –
Вам нужно к ней привыкнуть, и все!». Тут Тане снова стало дурно, и она прямо
здесь в кабинете чуть не потеряла сознание. «Как так можно?! Неужели же она не
понимает, что мне плохо! Кто ей дал право так со мной разговаривать! Я же
больна!!!» – и только бурлившая внутри злоба позволила Тане удержаться на
ногах.
В шоке она вышла из кабинета участкового терапевта и
поклялась себе, что лучше умрет, чем еще раз пойдет к врачу. Но соблюсти эту
клятву было достаточно трудно. Ну право, если у тебя какая-то болезнь, если
эпизодами тебе становится так плохо, что вот-вот, кажется, умрешь, к врачам,
какие бы они были, идти придется, хотя бы и за временным облегчением. Так что
за год Тане пришлось повидать еще, мягко говоря, не одного врача, но к этому
времени она уже не рассчитывала на излечение. Она пыталась свыкнуться со своим
состоянием, а докторов посещала, как музеи – без заинтересованности, а так, в
каком-то смысле по культурной необходимости, для проформы...
Таня зафиксировалась на своем артериальном давлении, которое
эпизодами поднималось до 140/95 мм ртутного столба, что очень ее пугало. Ей
казалось, что это может привести к разрыву какого-нибудь сосуда (например, в
мозгу или сердце), кровотечению и смерти. Тревога проходила у нее только после
измерения артериального давления, и чтобы не зависеть от врачей, она купила
себе автоматический тонометр, а позже и вовсе специальный аппарат для измерения
артериального давления, он напоминал обыкновенные часы и постоянно находился у
нее на руке.
Постоянное стремление сохранить телесное здоровье связано с
той трудностью, что такое стремление чревато потерей здоровья психического.
Гилберт Кит Честертон
Один из врачей как-то насоветовал Тане феназепам, который
она и стала принимать с завидной регулярностью. И хотя этот препарат вызывал у
молодой женщины слабость и «одутловатость в голове», в целом она чувствовала
себя с ним лучше. Всякий выход за пределы квартиры начинался с приема половинки
феназепама, но поскольку Таня перевелась на заочный, то и необходимость
выходить из квартиры каждый день у нее отпала. Мама полностью обжилась в
Таниной квартире и решала все бытовые вопросы. Так прошел год фактически
полного заточения...
Пока кто-то не посоветовал Тане прийти на прием к вашему
покорному слуге, так, просто «посмотреть на интересного человека».
