Я съежилась под маминым всевидящим оком, а взирало оно на меня очень подозрительно. Я бегала от мамы весь месяц почти. Сначала сказала, что на работе завал, и я без выходных. В начале моей карьеры такое случалось и она поверила. Потом сказала, что я подцепила очень гадкий ОРВИ, и с маминым ослабленным иммунитетом лучше не рисковать встречами. А потом мама сказала, что она приедет сама. И что если меня не будет дома, она поедет ко мне на работу.
И вот смотрит на меня сейчас, ждёт правды. А я знаю — врать начну, махом запутаюсь, она меня быстро на чистую воду выведет. А я не хочу на чистую, я пока в мутной побарахтаюсь, выхода то нет. И маме о моем недобраке лучше не знать. И я решила сказать половинку правды.
— Я влюбилась, — торжественно сказала я и вздохнула для пущей трагичности.
Мама у меня та ещё актриса, у нас прям не жизнь а театр. И сейчас она всхлипнула, прижала ладонь ко лбу и рухнула в кресло, впрочем, не без грациозности и ничего себе не отбив.
— Опять? — спросила она. — Опять смазливый викинг?
Тут надо пояснить — мама смотрела все сериалы на свете. Кто-то разводил на пенсии орхидеи, маме было лень. Кто-то котов, но у мамы была аллергия. От спиц у неё мозоли на пальцах. В общем, она смотрела сериалы. Как раз недавно закончила сериал о викингах.
— Ага, — покаянно кивнула я.
— Дочка! Ну хоть бы раз, вот хоть бы раз ты выбрала себе мужика пострашнее. А там глядишь и жизнь бы наладилась…
— Мама, — перебила я, потянувшись за очередным пирожком. — Тянет меня на красавцев, вот просто, как мух на дерьмо.
Мама покачала головой и на этом наш разговор исчерпался. Я взяла побольше пирожков с собой, как-то исторически сложилось, что в квартире деда еды не водилось и поехала домой. Так интересно, уже мысленно называю это место домом, а ведь месяца не прожила. Почти полный месяц, мама дорогая. Впереди осталось только одиннадцать. Или целых одиннадцать, как поглядеть. А новый год — уже завтра.
На сегодня у меня тоже планы — нужно гирлянду повесить на окно. Я вовсе не планирую пить с Захаром шампанское под бой курантов, уйду к себе в комнату, но как без гирлянд на окошке? Нет, это даже не новый год получается, а ерунда какая-то. Я пристроила пирожки в холодильник и принялась за дело. Кухонное окно было единственным в квартире новым, поэтому украшать я решила его. В наушниках музыка, Захар вернётся не скоро, он вообще старается приходить как можно позже. Поэтому я изрядно удивилась обернувшись и увидев собственного мужа с собственным же пирожком в руках.
— Ты на меня смотришь, — обвинила я, избавившись от наушников.
— Неправда, — не согласился Захар и махом откусил половину пирожка.
Вид у него такой… довольный что ли? С чего бы это? Две недели в упор не замечал, а теперь в упор же, клянусь, разглядывал мою задницу.
— А теперь разговариваешь.
— Тебе показалось.
Я вздохнула и спрыгнула с подоконника, благо моя пятка уже зажила. Хотела было привычно спрятаться в свою комнату, но интересно же, черт побери, что это с муженьком творится, поэтому я принесла в гостиную книгу, включила огни на страшной ёлке и села читать. Благоверный наведался в душ, где не торопясь и посвистывая помылся. На прошлой неделе я ворвалась в душ, так как не знала, что там кто-то есть — закрываться нужно. Поэтому сейчас даже особо фантазировать не нужно, все я там видела. Глаза закрыла, представила, и крепкие плотные мышцы, и гладкую кожу, и плоский живот, и все что ниже. Эх, права мама, нужно выбрать мужика пострашнее и успокоиться уже. Или к Ромочке вернуться, он хотя-бы изведанное зло.
Возмутитель моих мыслей прошёл на кухню завернувшись в одно полотенце — подлец. Я мечтательно вздохнула, постаралась выгнать из головы кубики пресса и вспомнить, о чем вообще книга, которую я читаю. Вспоминалось с трудом.
— Барби! — крикнул громко Захар.
Ну вот, вырвал из моих грёз. Там он кстати называет меня не Барби. Анюткой. Странно, учитывая, что такое обращение мне никогда не нравилось, видимо, мозг поплыл от соседства с тестороновым но недостижимым изобилием.
— Чего тебе? — неохотно откликнулись я.
Неохотно потому, что в моих мечтах Захар куда более милый, чем в реальности.
— У тебя кошка голодная!
— Какая? — удивилась я.
— Да блядь, розовая, в телефоне! Не слышишь, как орёт?
Я прислушалась — и правда что-то мяучит. Только как-то непривычно. Нашла смартфон — моя кошка, которую я завела, чтобы бесить Захара ещё сильнее кормлена и спокойно спит. А тем не менее писк продолжается.
— Это не моя кошка, — осторожно сказала я. — Слышишь, Захар? Соседская наверное.
Стены в нашей шестиэтажке — хоть из пушки лупи, соседей почти не слышно. Я на звук пошла, мой сексуальный, чертовски сексуальный муж тоже. Столкнулись в прихожей, я нечаянно коснулась его, покраснела, блин. Стоим. Писк идёт из-за двери, она у нас не такая монументальная, как стены. Я помедлила и открыла.
Не знаю, что я ожидала увидеть. На коврике перед дверью сидел котенок невразумительно серого цвета, очень грязный, и даже страшненький. Очень маленький. Глаза круглые. Нас увидел и снова требовательно запищал.
— Голодный, наверное, — протянула я.
— И блохастый, — отметил Захар.
Натянул туфли, и как был, в полотенце пошёл стучать к соседям. Открыла Ангелина, ещё одно недостижимое существо на мою голову. Увидела Захара, покраснела, взгляд отвела. Вот! А я с ним уже месяц живу, и целовалась, если не приснилось, конечно!
— Вы кошку потеряли, — сказал Захар.
— Какую?
Он посторонился и показал. Котенок тем временем задрал облезлый хвост и попытался проникнуть в нашу квартиру. Я его на руки поймала и держу, ужасно тощий, трясётся весь.
— Это не наш, — уверенно ответила соседка. — У нас кошки вообще нет, никакой.
— И что нам теперь делать?
— Не знаю, — пожала плечами она. — Выкиньте. Правда, завтра новый год, а вам с этим жить…
И дверь закрыла. Я стою, котёнка держу, Захар стоит, искрит и сияет идеальным торсом. Хорошо, что у меня руки заняты, потому что мужа хочется потрогать, пожалуй вернусь и снова в комнате спрячусь, от греха.
— Что будем делать?
— Ты понимаешь, что такой мелкий котенок не мог сюда попасть самостоятельно? На этаже всего три квартиры, одна из них нежилая, делаешь выводы?
— Какие?
Захар устало вздохнул, потёр грудь — я бы тоже потерла…
— Они нам его подкинули. Хрен знает зачем. В договоре этого не было! — заорал он в сторону соседской двери.
За ней — тишина. А у меня в руках котенок трясётся мелкой дрожью. Замёрз. Захар в подъезде замёрз тоже — кожа пошла мурашками. Мурашки я бы тоже потрогала…
