— А если да? Что сделаешь? Отработаешь?
Усмехнулся, в глаза смотрит. У него — серые. Тёмные. С тёмными же, пушистыми ресницами. Вроде смеётся надо мной, а смотрит серьёзно. Я перевела взгляд на его рот. Губы чётко очерчены, я ещё помню, какие они наощупь. И так вдруг захотелось по ним провести пальцем, что едва не потянулась к нему рукой.
— А почему бы и нет? — пожала плечами я.
Я даже не успела разобраться, шучу я или нет. Захар не дал времени, ну и хорошо. Потому что, если честно — не шутила. Подумаешь, все равно — замужем. А он… он такой трогательный, пусть и сноб. Обогреватель меня добил, ну и губы ещё, которых пальцем коснуться хотелось.
Аверин потащил меня на себя, сграбастал в охапку, придавил своим телом. Его тяжесть — приятная. Высвободила из плена свои руки, закинула на его плечи, провела ладонью по спине, такая кожа гладкая… Захар обречённо застонал.
— Глупая, — сказал он. — Не разумная женщина.
— А вы просто варвар, — напомнила я. — Я под вами лежу. Страшно.
Захар зарычал, чтобы боялась ещё сильнее, и чуть прикусил кожу на моей шее. Вот, сошли старые отпечатки, пусть новые будут. Его руки лихорадочно стягивали с меня одежду, у меня в голове кровь набатом стучит. В себя я пришла неожиданно, когда Захар достал из тумбы упаковку презервативов.
— Ты что? — поразилась я, помня, что в прошлый раз презервативов никаких не было и в помине. — Ты планировал меня трахнуть? Да???
Захар только рассмеялся, и закрыл мой рот поцелуем, чтобы перестала уже возмущаться.
Вот что я делала с удовольствием, так это наступала на грабли. И знаю же, что потом пожалею, но нет. Вот сейчас понаслаждаюсь, а потом жалеть буду, недосуг пока, уже и обёртка презерватива с хрустом открыта. И руки у Захара такие жадные-жадные, и рот горячий и вообще. С кухни заорал котенок, следом что-то грохнуло, потом снова котенок заорал, только уже возмущённо.
— Там что-то происходит, — сказала я.
Потянулась, выворачиваясь из его рук, перевернулась на его живот и попыталась сбежать — мало ли что там? Нужно проверить.
— Некогда, — отозвался Захар.
Поймал меня за бедра, поставил на четвереньки… и правда, чего это я — некогда же. Я никогда особенно не задумывалась о том, какой величины член у моего любовника, наверное просто потому, что у всех они были нормальными. Обычными. А вот у Захара — почетная пальма первенства. Тогда, в наш самый первый раз я даже пьяно ему это озвучила, как бы не возгордился. И сейчас рывком в меня вошёл, даже дыхание перехватило, жаль, что не желание творить глупости.
Потом, когда все закончилось, Захар навалился на меня своим телом. И да, наверное сейчас снова примемся ненавидеть друг дружку и язвить, но вот сейчас так хорошо… Ещё минуточку так полежим. Захар все же с меня слез, но так сразу не ушёл — одна рука по хозяйски на моем животе лежит.
— Я просто решила освежить в памяти насколько ты плох в постели, — сказала я.
Захар хмыкнул, обвел пальцем вокруг пупка, мое тело сразу отреагировало. Вот только казалось, что выжата досуха, затрахана до невозможности, а поди ж ты — есть ещё порох в пороховницах.
— Да и ты так же фригидна, как мне помнилось, — пробормотал он куда-то в моё плечо.
Я села, вытянула из под Захара свой халат. Это во время секса все хорошо и все можно, а сейчас очень остро ощущаю свою наготу. Всё же пьяной было проще. Встала. Внизу живота немного ноет, но ноет — приятно. И вообще слишком нечестно, что мне так нравится заниматься с ним сексом. И трезвой, и пьяной.
— Господи, — простонала я, входя на кухню.
Дверь была закрыта, и видимо, именно этот факт довёл Мальвину до истерики. Всё же, она девочка, что бы Захар не говорил. Потому что психанув забралась на стол, уронила сахарницу, рассыпала вазочку с печеньем, и в данный момент с упоением грызла вафельное полотенце.
— А я ещё ребёнка хотела, — проворчала я сметая сахар с пола. Сзади вошёл Захар, перешагнул через сидящую меня, открыл форточку и закурил. — Ты чего дома то?
— Ты всю неделю провалялась. Выходные.
Я задумалась, вспоминая. С работы точно звонили. Чего я им наговорила? Как бы премии не лишили, без больничного то… Сахар прилипал к подошвам тапочек, забивался во все щели, я с трудом сдерживала ругательства. Наконец Захар докурил, присел рядом на корточки и начал собирать осколки и разбросанное печенье.
— А Писюн где? — поинтересовался он.
— Мальвина спряталась, — спокойно ответила я, стараясь не думать о том, что вот совсем недавно он этими самыми руками оглаживал мои ягодицы. — Вон сидит за ножкой стула.
Захар хмыкнул — спряталась Мальвина так себе, торчат пушистые бока и хвост. Наконец в четыре руки мы справились с бедствием, хотя сахар в самых невообразимых местах попадался ещё долго.
— Мастер маскировки, — улыбнулся Захар.
Как-то… мирно все у нас и все равно неловко. Нет, я уже лет десять, с девственностью распрощалась, но заниматься сексом с Захаром это нечто совершенно иное. Я вспомнила вдруг ту дурную вечеринку, мне восемнадцать, даже не помню, по какому поводу нас собрали в городе. У Верки, что-ли, день рождения был? Во мне говорил алкоголь и уязвленное женское самолюбие, которое я залечила ещё очень не скоро.
— Захар! — крикнула Верка. — Анька, целуй Захара!
Собственно Захар в идиотской забаве и не участвовал, сидел у окна и беседовал с девицей, у которой ноги росли от ушей. Но бутылочка, идиотская бутылочка, указала именно на него, я залилась краской. Я знала, что сейчас они ничего хорошего не скажет, заранее мучительно переживала одну из самых позорных минут в своей жизни.
— Да я скорее Ваньку расцелую, чем её, — бросил Захар и отвернулся.
— Да я скорее с Ваней пересплю, чем Захара поцелую, — ответила я.
Молодые глупые идиоты. Я собственно человек дела — с Ваней и правда переспала, только никому ничего этим не доказала. И легче не стало. Сколькими обидными словами мы интересно обменялись за все годы нашего знакомства? Зачем? Теперь вот осколки собирал, наверное для того, чтобы я укололась…
— Я тебе деньги верну, — сказала торопливо я отчего-то осипшим голосом. — За обогреватель и лекарства. У меня ещё есть, я толком и не тратила.
— Не нужно, — сухо отозвался Захар.
Может тоже какую пакость вспоминает из юности? А может тот эпизод, когда мне было шестнадцать, очередное незабываемое лето, а он… он на свидание меня позвал? Я засмеялась. В лицо ему прям. И до сих пор гадаю, не издевался ли он надо мной? Тогда была уверена, что да…
Испуганная своей же прытью Мальвина вела себя ниже травы и тише воды остаток дня, а потом забылась и с упоением принялась грызть брошенную Захаром зарядку для телефона. Я сделала вид, что не заметила — утюжок для волос должен быть отомщен, и вообще, ничего вещи разбрасывать. В моей комнате было непривычно тепло, от того уютно, и на душе царил покой.
