Она могла бы психануть, да. Могла бы рассмеяться. Могла бы сказать что-то хлесткое и обидное. Но… не стала. Лежанку достала и поставила для кота, а ставшую серо-буро-малиновой тряпку бросила в мусорное ведро. Молча.
На следующий день я разобрал мотоцикл. Основательно, так, что боюсь собрать его обратно будет не под силу уже никому вообще. Я старательно курочил его два часа, когда входная дверь хлопнула я даже вздохнул с облегчением — утомился.
— Хочу на выставку с ним, — доверительно сообщил я. — Нужно сделать из него конфетку. Только, блядь, ни хрена ничего не понимаю. Ты не поможешь? Все же ты инженер…
Представляете, насколько сложно мне было выставить себя идиотом и попросить помощи? Но Барби не оценила.
— Некогда, — спокойно сказала она. — Ты мелкие детали собери, Мальвина будет играть и может пораниться или подавиться.
И пересекла комнату осторожно перешагивая через разложенные запчасти. Я понял — отчаянные времена требуют отчаянных мер. Подхватил тёплую тушку кота — за эти месяцы он порядком откормился и теперь даже тяжеленьким был, и понёс на кухню вместе с лежанкой.
— Тут сиди, — велел я. — Нечего уши греть.
Заглянул в шкаф. Тарелки мы купили — всего три штуки. По одной на каждого и одну про запас. Несолидно как-то, поэтому я прихватил ещё кружек. Барби сидела на постели и смотрела в одну точку. Говорю же — зомби. Я устало вздохнул и размахнувшись бросил тарелкой о пол. Оказалось что это неожиданно громко. И весело — я никогда ещё сознательно посуду не бил, если только случайно. Барби вздрогнула всем телом, словно я из транса её вырвал.
— Ты чего творишь? — удивлённо воскликнула она.
Ну, вот, уже какие-то эмоции. Все же бабы весьма умны и посуду явно не просто так бьют, нужно будет взять на вооружение.
— Действую по твоей методике, — пожал плечами я. — Буду бить посуду до тех пор, пока ты со мной по человечески не поговоришь.
И кинул ещё тарелкой. Потом — кружкой. Кружки бьются не так весело, зато соседка оживилась и внесла в хаос лепту — трахнула по батарее.
Толстобокую чашку в горошек мне стало жалко, а вот ту, на которой нарисован дед Мороз разбил. Таким образом мой запас посуды исчерпал я очень быстро.
— И чего ты хочешь? — спросила Барби. — Секса? Ну, давай.
У самой взгляд колется, злой. Встала, начала снимать одежду и неторопливо складывать её на краешек постели. Я поневоле за любовался, черт, ею невозможно было не любоваться.
— Идиотка, — с чувством сказал я и вышел из комнаты хлопнув дверью.
Хотя справедливости ради — секса хотелось. Очень. Но не подачек, которые бросают, словно кость голодному псу. Перетерплю. Детали несчастного мотоцикла я сгреб в одну кучу в углу квартиры и накрыл пледом, чтобы Писюн не сожрал чего ненароком. Мне срочно был необходим совет и я отправился за ним в бар, про который несколько позабыл в сексуальном марафоне. Мне повезло и на смене был Сашка. Теперь его прическа несколько изменилась и напоминала холеный блондинистый эрокез.
— А я думал у вас все хорошо, — искренне удивился он. — Не пьешь, на шее вон засос.
— Это старый, — недовольно ответил я. — Теперь только им и гордиться.
— Не даёт? — хмыкнул молодой гад и подмигнул.
Ну вот, я думал искать сочувствия и совета, а надо мной издеваются. Правда порция виски со льдом несколько примирила меня и с действительностью, и с барменом.
— Её как подменили, — делился я наболевшим. — А я… привык уже к ней. Нам по договору можно развестись через три месяца, тогда деньги коммунистам не уйдут, а кому-то из нас. Третий месяц уже идёт, а она…
— Я бы посоветовал поговорить с тем, кто ее хорошо знает, — пожал плечами Сашка.
Я представил грозную маму Барби и едва удержался от желания перекреститься. Одно радует — разведемся мы до её юбилея, во всем надо видеть плюсы. И я хотел этого развода, очень хотел. Но ещё я хотел Барби, а у нас меньше месяца осталось.
— Я не знаю её друзей, — покачал головой я. — Если только бывшего… Но как ты себе это представляешь?
— Хороший виски творит чудеса…
Тут я с ним согласился и по этому поводу выпил ещё несколько бокалов. Домой шёл пьяным, но отнюдь не весёлым. Ступеньки упрямо скакали, отказываясь ложиться под ноги, меня подташнивало и голова кружилась. Мысль о том, что для нахождения общего знаменателя нужно пить с Ромочкой уже не прельщала. Ботинки я стянул в темноте, едва не упав и наступив на хвост несчастному коту. Тот завопел так, что соседка снизу наверняка подпрыгнула, я нашарил выключатель и щёлкнул им. Писюн сидел у двери на кухню и смотрел на меня с негодованием. Я примирительно развёл руками, а он презрительно зашипел показав острые зубы.
— Всё вы, девочки, одинаковые, — сказал я, впервые признав кота девочкой и сам удивившись этому факту. — Злые. И имей ввиду, я не стану называть тебя Мальвиной. Была Писюном, станешь Писюлькой.
И пошатываясь ушёл к себе на диван, рухнул, и некоторое время наслаждался вертолетами. Утро было не сладким. В голове трещало и звенело, даже конечности хотели трястись, но я собрал их в кучу и добрел до душа. Вернувшись увидел, что на свитере, который я вчера бросил на пол лежит аккуратная маленькая какашка.
— Гадкие мстительные девчонки, — проворчал я и свернув свитер отнёс его в мусорку.
В перспективе мне грозило остаться вообще без одежды, я уже опасался её сюда привозить. Ничего, скоро можно будет развестись, с неожиданной злостью подумал я, глядя на Барби, которая пила кофе залипая в телефон и совершенно не обращая на меня внимания. А ещё вдруг понял — встречусь с Кеном, скольких нервных клеток бы эта встреча мне не стоила.
— Ты был у дяди Васи?
— Был. Полтора часа объяснял ему, кем вообще прихожусь ему, запутался сам, пришлось рисовать родословную.
Барби даже не улыбнулась. Только велела привезти дядю в нужный день, потому что существовал риск, что вместо дачи он нечаянно уедет на Новую Землю — память у него чудила, а острова, на которых он когда-то служил, неудержимо манили. Я налил себе крепчайшего кофе и старательно им давился. В мозгах прояснилось, по крайней мере я вспомнил, что Кен, в последний свой приход насильно пихнул мне свою визитку. Очень странный молодой человек, бывший муж моей жены.
Визитка нашлась под ковром, что явственно говорило о том, что своими дежурствами я принебрегал. Да и когда мне было дежурить, если в моей жизни было столько секса? Края ламинированной бумажки были погрызены, значит и меховая жопка к этому делу приложила лапу. Но цифры читались.
— Нам нужно поговорить, — сурово сказал я, сначала представившись.
— Что-то случилось с Аней? — переполошился Кен.
Я подумал было сказать, что случилось, а потом понял, что в таком случае он просто заявится сюда и Аньку перебаламутит, что будет ещё хуже. Поэтому отделался туманными намёками. Встретиться решили в одном из ресторанчиков в центре города, во время обеденного перерыва. Я пришёл первым, но Кен уже сидел за столом, сражая всех своей красотой и мужественностью, официантки таяли и едва не хороводы вокруг водили, забывая о остальных посетителях.
