Я срезала путь через наше футбольное поле, сейчас оно уже заросло травой. А на турнике вдоль кромки поля — Захар. Подтягивается. И знаете я… загляделась. И внезапно поняла, что он очень даже ничего. Честно говоря, даже хорош. И мыщцы перекатываются так… красиво даже, что я сглотнула. Только он все испортил. Увидел меня, с туника спрыгнул, фыркая сполоснулся в бочке с холодной водой, я все ещё как дура стояла смотрела, как капли стекают по его голой груди. А он…
— Байкеры колхозного разлива закончились? — спросил он.
Тем летом я ненавидела его, как никогда сильно. Потому что… влюбилась по уши. И себя ненавидела тоже. За мысли, за фантазии, за мечты. Уже и на дискотеки не тянет, закрою ночью глаза и айда фантазия вскачь за горизонт. Вот бы он… изменился. И сижу я такая в своей горнице, вся из себя красна девица, а он… приходит. Дальше моя юная восемнадцатилетняя фантазия уходила в такие дебри, что и сейчас вспомнив краснею.
— Это все было давно и неправда! — сурово сказала себе я двадцативосьмилетняя уже. — Это юность, гормоны, ничего больше. Давай собирайся уже на свадьбу.
Я с трудом прогнала ненужные воспоминания — тоже мне, глупости. Я с тех пор пару раз влюбилась и даже замуж сходить успела. Нужно, и правда, собираться. Я открыла шкаф — в нем свадебное платье. Так рука и не поднялась его выбросить. Конечно же, не надену… А потом представила, как Захар охренеет если я в нем припрусь и следующие полчаса сама на себе шнуровала корсет. Алую помаду отвергла — невеста должна выглядеть девственно, даже если выходит замуж уже второй раз. Вот именно такой я буду.
Первым охренел продавец цветочного магазина на первом этаже моего дома. Магазинчик был так себе, но на безрыбье и рак рыба. Туда я в свадебном платье и ввалилась.
— Мне бы букетик, — попросила я. — Свадебный.
Толстый мужичок, эмигрант из восточного зарубежья даже икнул и побледнел.
— Дэвушка! — возмутился он. — Для такой красивый невеста на заказ надо! Зачем такой спешка?
— Да бог с ним, не последний раз замуж выхожу, — отмахнулась я. — Вон тот дайте, с мелкими розочками, за шестьсот рублей.
Правильно, экономить нужно, до зарплаты ещё как до Китая раком, а я себе стриптизера позволила. Букетик мне дали даже со скидкой, а ещё визитку, с просьбой звонить после развода. Я прижала букет к груди, визитку сунула в карман — неловко было выкидывать при дяденьке, он с такой надеждой смотрел. Потрусила на улицу. Следом довела до икоты Ромочку. Ромочка это мой бывший муж.
— Ань? — поразился он. — Ты чего?
— Замуж собралась, — вздохнула я.
— Мы же только год, как развелись, — обиделся Ромочка.
— Ну, извини… мне через два года тридцать, часики тикают, я может, о пухлощеких младенцах мечтаю. Ты зачем приехал?
Открыла машину. Она вся внутри холодная, но оказывается, в свадебном платье гораздо теплее, чем в обычной юбке, так и ходила бы в нем всегда. Ромка наклонился, в мерзлое окошко заглядывает.
— Я тебя проведать приехал!
— Проведал?
Ромка кивнул. Моя верная машинка, которую я таким трудом забрала со штраф стоянки чихнула пару раз и совсем замолчала. Вот черт, и выходи так замуж, весь мир против меня!
— Ром, — попросила я. — Загляни в движок.
— Я не умею, — снова обиделся он.
И правда, зачем ему уметь? Он же красивый. Я вышла из машины, покачала головой. Чуть букет не забыла, как так, на свадьбу и без букета? В конце концов моя святая обязанность делать мужа счастливее, а уж при виде меня в платье он станет счастливей в сто раз.
— Подвезешь до загса? — вздохнула я.
Ромка кивнул. До загса мы ехали молча, хотя уверена, что у бывшего на языке вертелись сотни фраз. Он вообще, не плохой. Просто слишком красивый. А у самого загса меня осенила ещё одна гениальная идея.
— Ром, — торжественно обратилась к нему я. — Отведешь меня к алтарю?
— Ну, не знаю, — засмущался он. — Это же такая ответственность. И вообще, мы только год, как развелись! Я, может, все ещё страдаю.
— Ты мне изменил, — напомнила я. — Три раза. Это только доказанных. Я тоже страдаю, и знаешь, с твоей стороны подло после всего этого не повести меня за руку к новому счастью.
Ромка согласился. Он хороший. Жаль только слишком красив, в этом вся его беда. Я взяла его за ручку, поправила причёску, одернула многослойное платье, повесила на лицо робкую улыбку и пошла к загсу. Ну, Захар, держись!
По ступенькам поднимаюсь, платье шуршит, под ногами путается. Ромка сопит, наверное, все ещё обижается. Думаю — чего мне с ним не жилось? Подумаешь, гуляет… зато зарабатывает хорошо, и вообще — красивый.
— А может быть забудем все и сбежим? — в такт моим мыслям предложил Ромка.
— Ну, нет уж. За тобой я замужем уже была, не будь единоличником, счастьем нужно делиться.
Иду. Даже перестала думать, что зря в эту авантюру влезла — весело стало. Жалеть потом буду, успею. У меня на это целый год. Зато потом получу столько денег, сколько мне не снилось, забуду Захара, как страшный сон, и все прекрасно будет, жизнь наладится… Угу. Главное не забывать только о том, что первый год надо пережить, а меня, может уже сегодня придушат.
— Анна Витальевна! — расплылся в улыбку нотариус, руки раскинул приветствуя, расцеловал в обе щеки, правда, едва касаясь. — Я бы сам на вас женился, но увы, женат уже.
Да за такие деньги на мне бы кто угодно женился, что не говори, а дед расстарался — приданое знатное. Вот только круг кандидатур для замужества ужасно узок. Идём дальше, мужчины сопровождают меня почётным эскортом. Основная часть свадеб уже отгремела, нас вписали после обеда, но невесты ещё есть. Три штуки. И все такие ужасно молодые и ужасно красивые, в хрустких белых платьях, у одной платье с кольцами и выглядит она так, словно её в сугроб воткнули. Но все равно — красиво. И в этот момент я безумно рада, что все же надела это платье. Да, на этом празднике жизни я чужая, но блин, я тоже невеста! Поэтому шагаю выпрямив спину, и жалею только о том, что взяла букет за шестьсот — тот, что за восемьсот был гораздо приличнее.
— А вот и наш жених! — пропел Сергей Васильевич. — Тоже цветёт и пахнет!
Я забыла, как дышать. Мне одновременно до безумия весело и страшно. Стоит ко мне спиной, едва нашли его в толпе чужих гостей, и то — потому что высокий. Я и не ждала от него фрака и цветочка в петлице, поэтому не разочарована, хотя, пальто мог бы и снять.
— Какой-то он мрачный, — с сомнением сказал Ромочка. — Ты уверена, что хочешь за него замуж?
Захар медленно оборачивается. Скользит по мне взглядом, но не признает — мы в загсе, тут невест порядком. А потом его взгляд медленно возвращается ко мне… останавливается на моем лице. Я всегда думала, что выражение глаза наливаются кровью придумано для красного словца, а теперь вижу, что нет. Бывает такое. А точнее — наливаются злостью. Зубы стиснул, кажется, ткни в Захара пальцем — а он каменный.
