— Ваши ключи! — не менее торжественно заявил Сергей Васильевич. — Сейчас я провожу вас в квартиру.
Мы стояли у подъезда шестиэтажного здания сталинской застройки. Квартиры, в которых потолок под четыре метра высотой огромные окна и комнаты. Дед знал толк не только в истязаниях потомков, но и в недвижимости. Ключи я взял, в ладони подбросил — даже подниматься наверх не буду. Сейчас нотариус свалит, и я свалю обратно в загаженную Вовчиком квартиру. Барби вытащила из машины себя в платье и тоже свои ключи приняла. Выглядит уставшей, так, словно не спала всю ночь, даже актрису погорелого театра изображать перестала.
— Да бросьте, — как можно любезнее ответил я. — Не нужно нас провожать, сами дорогу найдём. И невесту свою доставлю, если разрыдается, так даже через порог перенесу.
Сергей Васильевич посмотрел на меня лукаво — мне все время казалось, что он хочет подмигнуть. Забавного себе доверенного дед выбрал. А потом…
— Да мне несложно, — улыбнулся он. — Я же прямо напротив живу. Дверь в дверь. Жена наверное уже обед приготовила…
И глаза мечтательно закрыл. Я ещё осмыслить не успел, а Барби… она задрала свое платье так, что продемонстрировала свои ножки почти полностью и полетела к подъезду. Два раза чуть не упала, открыла дверь, внутрь забежала и скрылась с глаз долой.
— Чего это с ней? — удивился я.
— Женщины, — пожал плечами Сергей Васильевич. — Непостижимые существа. Загадка вселенной.
И вот тут до меня наконец дошло то, что никуда наш смотрящий не денется. Так и будет жить — дверь в дверь. Что мои мечты смыться домой накрылись медным тазом. Хаос в родной квартире вдруг показался разом таким прелестным, таким нужным, а Вовчик — идеальным соседом. Потому что Сергей Васильевич прав. Назад пути уже нет, смысла нет назад идти, после дурацкой свадьбы… Я мысленно застонал. Правда, это все равно не обьясняло, куда Барби так понеслась, бросив и меня и бедного Кена — тот явно не знал, куда себя девать, вроде как и тут делать нечего, но и Барби свою оставлять врагу не хочется.
— Расслабься, — сказал я ему. — Я не буду её убивать. Хотя очень хочется.
Он подумал немного, а затем важно кивнул. Господи, где она его нашла, такого уникального? Похоже, анаболики ему весь мозг выели.
— Если ты её обидишь, — он смотрел мне прямо в глаза, и честно, не было бы так смешно, я бы может испугался. — Будешь иметь дело со мной.
Я решил, что он наконец достоин моего рукопожатия — не обижать же ущербных. Поднялся наверх, лифта, разумеется, нет, квартира на пятом этаже, зато в подъезде чище, чем в моем родном хаосе. Раз в десять. Во всем можно найти плюсы, главное — постараться.
— Вы не думайте, что я буду за вами следить, — говорил Сергей Васильевич. — Я днем вовсе на работе. Жена у меня, правда, дома, зато в любой момент можете зайти за солью, она у меня хозяйственная.
— Восторг, — прокомментировал я.
— А следить за вами никто не будет, — снова успокаивал он меня. — Я может буду заходить, так совсем редко. Внутри квартиры камер нет, делайте там, что хотите. А вот в подъезде да, много, и парочка смотрит прямо на вашу дверь, картинка оттуда идёт на пост охраны, дед был параноиком.
— Шикарно, — отозвался я.
Дверь в квартиру нараспашку, в прихожей валяются белые туфли. Такое ощущение, что Барби летела изо всех своих сил. Смысла я по прежнему не понимал. Мне для начала нужно как следует осознать, что мне и вправду вместе с ней год предстоит жить. Может напьюсь даже.
— Я заняла! — крикнула Барби. — Комнату заняла первая!
— Я горжусь тобой! — крикнул я в ответ. — Возьми с полки пирожок!
Сергей Васильевич умиленно улыбнулся. Зачем Барби так летела, если квартира трехкомнатная? Я прошёл внутрь. Большая проходная гостиная, с диваном в форме буквы П посередине. За одной из дверей шум — женушка обживается. Я пожал плечами и открыл другую дверь, мне все равно, где спать, хуже уже не будет. Оказалось, будет.
— Не переживайте, — хихикнул нотариус, теперь уже сосед. — В гостиной прекрасный диван! Хотя жаль конечно, что вам не разрешены перестановки…
Потому что во второй комнате — кабинет. Здесь есть десяток книжных шкафов, огромный стол, монументальное кресло и крошечная софа. Всё. Я повернулся и посмотрел на диван в гостиной. В проходной гостиной. И почувствовал острое желание развестись немедленно.
— Я за вами не слежу, совсем, — напомнил ещё раз Сергей Васильевич, а потом спохватился. — Ой, я пошёл. Обед есть.
Он ушёл, а я остался, в своей тюрьме на ближайший год — это если раньше не сорвусь. Или не сопьюсь. Выпить хочется, но ещё рано. У меня созрел коварный план — дождаться, пока Барби выйдет из комнаты и занять её. Но она, казалось, окопалась там навечно, а должна ведь за вещами уехать, у неё кроме платья ничего нет. Я терпеливый, я дождусь.
Сходил на кухню. Холодильник не просто пуст, он выключен, в шкафах одна лишь пыль. Зато бар полон, а ещё есть вазочка с фисташками, которые окаменели от старости с трудом вскрывались при помощи ножа. Я взял бурбон деда, бокал, фисташки и нож, все это перетащил в гостиную, сел на свой диван, ноги закинул на журнальный столик и принялся отмечать бракосочетание.
— Ковбой! — позвала меня Барби. — Ты мне корсет расшнуровать не поможешь? Полы мыть неудобно будет.
И явилась во всем своём белоснежном великолепии, шурша ниспадающими складками. Господи, интимно то как, словно взаправду поженились. Присела на пол передо мной, подставила спину, на ней хреново хитросплетение, а во мне уже два бокала. Недолго думая взял нож, и просто всю шнуровку распорол.
— Готово! Принимай работу.
Барби вскочила, чуть не потеряв по дороге платье — интересно, лифчик под такое надевается?
— Ты, — топнула ногой она, придерживая руками падающее платье. — Ты просто подлец! В чем в теперь в третий раз замуж пойду?
Я пожал плечами — это меня волновало мало. Справлялась же как то без меня, пусть и дальше. У меня вон бурбон. Барби подарила мне ещё один гневный взгляд и убралась в свою комнату. А через пятнадцать минут прозвенел звонок в дверь.
— Это ко мне, — пропела она, словно я мог кого-то здесь ждать.
Продефелировала мимо в одной из дедовских рубашек. Тут надо отметить, что наш дед пусть и демонстрировал замашки диктатора, рост имел самый небольшой и рубашка едва прикрывала Барби задницу. Я взгляд отвёл — из принципа, хотя зрелище было стоящим. А в квартиру ввалился скоморох, я даже соскучиться не успел.
— Нижнее белье я взял, — говорил он втаскивая сумки. — Свитера, джинсы. Колготки взял ещё тёплые, хватит задницу морозить. Сапоги и зимние кроссовки…
Словом Барби опережала меня по всем фронтам, у меня тут даже трусов нет. Нужно осчастливить Вовчика негаданной свободой и таки съездить за вещами. Кен же внёс в квартиру здоровый фикус в кадке — так вот, зачем ему мышцы! А потом сел со мной рядышком.
