— Он дает бал? — с удивлением воскликнула Алиса.
— Да, и говорит, что в мою честь, — сказала Пенелопа. — У меня предчувствие, что на этом балу он собирается сделать мне предложение, а потом во всеуслышание объявить о нашей помолвке. Он обожает эффекты.
Алиса подумала, что лично ей в такой ситуации было бы весьма неловко, но делиться с сестрой своим мнением по этому поводу не стала, опасаясь новых насмешек, и вместо этого спросила:
— А когда мы поедем в деревню?
— Скорее всего завтра, — ответила Пенелопа. — Тогда придется отказаться всего от одного приглашения — да и то от того, которое прислал этот приятель тетки Генриетты, ужасный сноб. Он приглашает нас исключительно потому, что мы с тобой весьма популярны.
— Тетя Генриетта обидится, — заметила Алиса.
— Меня ее обиды ни в малейшей степени не волнуют, — ответила Пенелопа, — а вот терять целый день на эту поездку очень не хочется.
— Ты можешь не ездить, — предложила Алиса. — Я поеду одна. Уеду утренним почтовым дилижансом, а к вечеру вернусь.
— Подожди-ка, я кое-что придумала! — воскликнула Пенелопа.
В это время раздался еще один стук — принесли очередные цветы, и Алиса забыла спросить Пенелопу, что та хотела сказать.
Об этом она узнала лишь вечером, когда они приехали во французское посольство. Был грандиозный прием, присутствовали король и граф.
У Алисы не было возможности поговорить с графом, но она поймала себя на том, что постоянно ощущает его присутствие. А когда она беседовала с герцогом Эксминстером, заметила, что граф на нее смотрит.
У него был обычный скучающий вид, но в разговоре с какой-то красивой темноволосой женщиной с сияющими глазами, похожей на мадам Вестри, граф вдруг невероятно оживился.
«Наверное, ему нравятся брюнетки», — решила Алиса, и мысль эта почему-то была ей неприятна.
Сестры вернулись домой едва ли не за полночь, и неожиданно Пенелопа сказала:
— Я договорилась насчет завтрашнего дня.
— В каком смысле? — не поняла Алиса.
— Мы поедем в коляске, запряженной четверкой. Это намного быстрее и не так утомительно. — Алиса продолжала недоуменно смотреть на нее, и Пенелопа хихикнула: — Догадайся, кто нам коляску одолжил! Не можешь? Но это же так просто! Подумай хорошенько. Ведь только один человек знает о том, что мы делаем кремы.
— Ты хочешь сказать… граф?
— Ну конечно! — воскликнула Пенелопа. — Когда я пожаловалась ему, что нам нужно съездить в деревню, он тотчас же предложил экипаж лошадей.
— Как ты могла! — Едва ли не впервые в жизни Алиса по-настоящему рассердилась. — Мы и так у него в долгу, и у меня нет никакого желания… быть ему обязанной еще больше!
— Ты с ним познакомилась, так что ты и виновата! — отрезала Пенелопа. — И потом, я его ни о чем не просила. Просто сказала, что нам придется пораньше уйти с приема, потому что завтра у нас трудный день. Он спросил, почему, и я объяснила, что наши кремы пользуются большим спросом, миссис Лалуорт уже распродала все, что было, и просит еще. И граф тут же предложил нам своих лошадей.
— Могла бы сначала посоветоваться со мной, — укоризненно сказала Алиса.
Пенелопа расхохоталась:
— Ты сразу бы отказалась, так что какой смысл?
Пенелопа ушла к себе, и Алиса, оставшись одна, принялась придумывать доводы, один убедительнее другого, почему им с сестрой не следует больше пользоваться благосклонностью графа.
При этом она понимала, что высказывать их Пенелопе абсолютно бесполезно: она все равно поступит так, как сочтет нужным.
«Граф наверняка решит, что мы просто нахалки!» — подумала Алиса и с этой мыслью заснула.
Утром Алиса еще не успела надеть шляпку, как к ней в комнату ворвалась Пенелопа.
— Знаешь, кто нас повезет? — воскликнула она. Сердце Алисы тревожно забилось, а Пенелопа, не дожидаясь ответа, выложила:
— Граф собственной персоной! Он уже ждет внизу. Говорит, что лошади его полны сил и им не терпится тронуться в путь. Просит, чтобы мы не задерживались.
Она выскользнула из комнаты, прежде чем Алиса успела произнести хоть слово. Сложив в рундучок свое старенькое платье и фартук, Алиса сбежала по лестнице.
Снаружи, у парадного входа, как всегда элегантный, в цилиндре, немного сдвинутом набок, их дожидался граф.
Рядом стоял фаэтон. Но не тот, в котором он вез Алису к себе в первый день их знакомства, а другой, не такой высокий и запряженный не парой, а четверкой великолепных гнедых скакунов. Лошади, по-видимому, и в самом деле застоялись. Они рыли копытами землю и, если бы их не сдерживал граф, давно рванули бы с места.
Девушки уселись в фаэтон, поставили в ноги коробку с пустыми баночками, мальчик вскочил на запятки, и экипаж покатил.
Лишь когда дом леди Ледбери остался позади, Алиса обратила внимание, что сидит рядом с графом. По другую сторону от нее устроилась Пенелопа.
Граф все внимание сосредоточил на лошадях, и Алисе показалось, что правит он с удовольствием, поскольку вид у него был не такой скучающий, как на вечерах и приемах.
Наконец, миновав самую трудную часть пути, граф взглянул на Алису и с улыбкой спросил:
— Я вижу, вы удивлены, что я поехал с вами?
— Не только удивлена… Мне очень неловко, — ответила Алиса. — Я предположить не могла, что вы возьмете на себя труд… отвезти нас.
— Я решил, что так будет быстрее. Кроме того, мне интересно посмотреть, где вы живете, ведь вы мне, собственно, так ничего и не рассказали.
Алиса вспомнила, как старательно избегала расспросов графа во время достопамятного обеда и, слегка покраснев, заметила:
— Не думаю, что это настолько вам интересно. Граф пустил лошадей вскачь, и ветер, свистящий в ушах, положил конец этой беседе. Зато до деревни они домчались в предельно короткое время.
Когда коляска свернула на заросшую травой подъездную аллею, Алисе показалось, что дом за время ее отсутствия стал как будто бы меньше. И все же эти неровные старые стены и двускатная крыша были ей милее всего на свете.
В этот момент граф сообщил им о своих дальнейших планах на сегодняшний день:
— Недалеко отсюда живет один мой приятель. У него есть лошади, на которых я хотел бы взглянуть. Предлагаю вам не откладывая приниматься за работу, а днем я постараюсь вернуться, мы вместе пообедаем, ну а потом, надеюсь, сможем вернуться в Лондон.
— П…пообедаем? — запинаясь переспросила Алиса.
Ей пришло в голову, что в доме скорее всего нет вообще никакой еды, разве что несколько яиц, да и то если куры недавно неслись.
Граф улыбнулся:
— Не беспокойтесь, все необходимое я захватил с собой.
