Так просто, логично. Хоть Кушаков и имел юридическое образование, но поверил Уильяму и успокоился окончательно. Он неподсуден!!!
— И еще, — продолжил разведчик. — Если вы почувствуете, что вами интересуется контрразведка, то идите с явкой с повинной.
— Как это?! — поперхнулся новоиспеченный агент Растесс.
— Все просто. По вашим законам, если лицо добровольно заявляет о своих контактах с иностранными разведками, но не успело нанести никакого вреда, ущерба государству, оно освобождается от уголовной ответственности. Все просто, мой друг, все просто.
— Но в таком случае меня могут заставить передавать вам дезинформацию. Я буду под контролем. Как вы поймете, что это все оперативная игра? — задумчиво потер лоб Роман.
— А вот для этого мы вам дали адрес порносайта. Это в кино нужно ставить точку в конце сообщения. А вам ничего делать не нужно. Если вы вынуждены играть против нас, то не заходите на порносайт. Если вас нет три месяца, мы понимаем, что вы под контролем, и отматываем назад, до момента вашего последнего захода на этот сайт, и все, что нам передавали, отсекаем. Это понятно?
— Все понятно. Красиво, элегантно. Вряд ли наши до этого додумались бы! — кивнул Кушаков.
— Поверьте, вы недооцениваете ваших соотечественников, — рассмеялись оба разведчика. — Они тоже большие придумщики. Но нам приятно, что вы оценили наш ход. Продолжим.
Обучение шпиона продолжалось. За короткое время Растесс усвоил многое, что-то знал, но в усеченном виде, о чем-то даже не подозревал. Что очевидно для разведчиков и контрразведчиков, неведомо оперативному сотруднику МВД.
В последний день «отпуска» в четыре утра подъем, завтрак вместе с вербовщиками из МИ-6 и ЦРУ Джоном и Уильямом, которые, казалось, никогда не спали, не утомлялись и выглядели превосходно. Романа бесило то, что у них всегда были превосходные рубашки! Всегда чистые, отглаженные, свежие воротники и незамызганные обшлага рукавов. Как?!! Не могут же они каждые два-три часа менять рубашки!
Уильям протянул Кушакову пухлый конверт с чистым листом и ручкой:
— Поздравляю. Мы проверили информацию, которую вы дали. Она подтвердилась. Ваш первый гонорар.
Майор милиции Кушаков быстро схватил пакет, вытряхнул деньги. Пачка купюр в сто евро. Он провел пальцем по корешку банковской упаковки, проверяя, нет ли внутри просто резаной бумаги, не «кукла» ли. Все в порядке, номера купюр шли по порядку. Вопросительно посмотрел на Уильяма.
— Десять тысяч евро. Можете пересчитать, — постучал тот пальцем по листу бумаги. — Надо написать расписку в получении денег.
Растесс пододвинул бумагу к себе и написал под диктовку Уильяма:
«Расписка.
За предоставленную разведывательную информацию сотрудникам ЦРУ — МИ-6 мною, Кушаковым Романом Анатольевичем, получено десять тысяч евро.
Избираю оперативный псевдоним для связи с разведывательными сообществами США — Англии Растесс.
хх. хх.2010 г. Р. А. Кушаков».
Деньги убрал в пакет, спрятал во внутренний карман куртки и, подумав, спросил:
— Мне нужно на работу сувениров купить, начальству, коллегам.
— Деньги у вас есть, — улыбнулся Джон, — и вы вольны распоряжаться ими по своему усмотрению. Сейчас вас отвезут в отель, откуда вас забрали. До контрольного времени выписки вы успеете посетить сувенирные и продуктовые магазины. Там приобретете, что вашей душе угодно.
Роману стало обидно. Как щенка в собственное дерьмо макнули мордой. Он даже вытер лицо.
Гадливо стало на душе. Хотелось схватить, порвать расписку, что лежала на столе, порвать в мелкие клочья и бросить им в лицо, а заодно и эту пачку евро следом, хлопнуть дверью и уйти. Но тут же из подсознания выскочили те сведения, которые успел наговорить, и он притих, осознавая, что уже по шею увяз в этом болоте.
Кушаков кивнул и встал из-за стола, с ненавистью глядя на безупречные сорочки разведчиков. Он уже не завидовал, а ненавидел, презирал и себя, и их.
Попрощались. Пол отвез Романа в номер отеля, откуда он его забирал. Все его вещи вернули, и телефон, и фотоаппарат. Пока ехали, Роман проверил фотографии. Больше сотни фотографий. Типично любительские, туристические. Пейзажи, архитектура, полки магазинов. Вот он и Элла. Красивая. Обаятельная. Такие женщины манят мужчин бездонными синими глазами. Как омуты в таежной реке.
Через семь часов российский пограничник равнодушно шмякнул штамп о пересечении границы.
Ноги у Кушакова были готовы подкоситься. Он ждал, что сейчас к нему подойдут «Двое сбоку — ваших нет!» И все. Как там, в Уголовном кодексе? И как будто кто-то прошептал в ухо: «Лицо, совершившее преступления, предусмотренные настоящей статьей, а также статьями 276 и 278 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации и если в его действиях не содержится иного состава преступления».
Опять же в памяти тут же всплыл адрес по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Литейный, 4.
Но никто не задерживал Романа, лишь посмотрели, когда он на подгибающихся от страха ногах чуть споткнулся. Подумали, перебрал пива мужик, со всяким случается. Для того и отдых, чтобы отдыхать. Наотдыхался. Крепкое спиртное в Финляндии дорогое. Пиво — другое дело.
Кушаков решил лететь домой. Заодно и обдумать все, что произошло. А там и знакомые опера в контрразведке присутствуют. Разберутся.
Растесс
Роман не пошел в ФСБ. Страх, деньги, которые легкой тяжестью оттягивали внутренний карман. Деньги немалые.
Он месяц проверялся, нет ли за ним слежки. На службе стал дисциплинированным, исполнительным. Все дела привел в порядок. Начал читать книги. Держал книгу на работе, в обед читал, даже когда сидели в засаде, и то читал. Сначала Романов подтрунивал над ним, но потом отстал. Начальник отдела Петрович увидел книгу, поворчал, что лучше бы читал приказы, а не беллетристику. За знание приказов спросят на проверке, а вот за чтение художественной литературы не спросят.
Растесс внимательно проанализировал те материалы, что были у него в производстве, продумывая вопрос, как под видом оперативно-разыскных мероприятий проникнуть на территорию закрытых городов — ЗАТО (закрытые административно-территориальные образования).
Он стал использовать полученные знания для анализа служебной информации и с удивлением обнаружил, что многие нюансы, которые он не замечал в своих оперативных материалах, буквально показывали, где искать преступника. Просто он не видел картину — мозаику — целиком, а лишь фрагментарно.
Как будто пелена упала с глаз. И тут же появилась мысль, как использовать материалы в целях «второй работы».
