С тех пор с Ивановым Кушаков перезванивался, поздравлял с праздниками. Вот и сейчас он позвонил приятелю:
— Здрав буде, боярин! Я в городе!
Договорились встретиться дома у Иванова. С женой тот развелся год назад. Женился, когда еще учился в Институте ядерной физики МГУ, а потом был отправлен по распределению на этот завод.
Жилья своего в Москве не было, а родители жены-москвички были недовольны выбором дочери. А на заводе сразу предоставляли квартиру. Пусть служебную, но двухкомнатную, да и зарплата неплохая. Но не получилось из жены декабристки. Забрала дочь и вернулась в тесную московскую родительскую квартиру. Иванов остался один. Кушаков жил у него, когда проводили мероприятия по заманиванию и задержанию банды.
Про него Растесс подробно рассказал американо-английскому разведывательному тандему. В том числе и все его слабые и сильные стороны. Разведчики очень им интересовались, и Кушаков понял, что его рассматривают как возможного кандидата на вербовку. Они ухватились за тот факт, что Иванов сильно психологически травмирован разводом с женой. Одинок. Погружен в работу. Явных друзей не установлено. В деньгах не испытывает нужды. Склонен к алкоголю.
Растессу было рекомендовано возобновить дружеские отношения с Ивановым, методом развед-опроса получить максимальную информацию об объектах, интересующих обе разведки.
Взяв спиртное, мужскую закуску, он вышел из магазина и с усмешкой посмотрел на небо. Мысль проскочила: «А вдруг сейчас спутник шпионский висит и видит меня?» Захотелось озорно, по-мальчишески помахать рукой, пусть Джон с Уильямом увидят, а то все геоданные отслеживают, где телефон находится.
Растесс забрал Иванова после работы, и поехали к нему домой. Мужской ужин на скорую руку, налили, выпили, вспомнили, как ловили бандитов.
Потом, чтобы «раскачать» нервную систему собеседника, Растесс посочувствовал ему, напомнив о жене и ребенке. Тот «поплыл», стал жаловаться на жизнь. Как говорится, подлил масла в огонь. Затем плавно перевел разговор на работу. После такого стресса Иванов должен был погрузиться в свои мысли, переживания, мог и в запой уйти, что, несомненно, должно было сказаться на исполнении его служебных обязанностей. Потерпят на работе неделю-другую, и все, хватит. Попил, погоревал — теперь иди работай.
И вот Растесс, используя полученные знания в Финляндии, предложил отомстить обидчикам по службе, но для этого надо найти слабое место.
И Иванов «запел». Стал рассказывать про своих сослуживцев, характеризуя их, описывая семьи. Об их пороках, увлечениях, тайных страстишках. У кого-то ребенок-недоросль подсел на наркотики. Тщательно скрывали от окружающих, пытались вылечить. Кто-то любил играть в подпольном казино, когда легальные запретили. У кого-то была любовница. У кого-то сильные затруднения в деньгах, он сдавал кровь за деньги и уже подумывал продать почку.
Растесс подливал собутыльнику водку, заставляя закусывать. Ему не нужно, чтобы тот свалился мертвецки пьяным на пол. Он должен был находиться в одной кондиции, а вот потом накачает его до положения риз, чтобы тот по-утру, кроме головной боли, ничего не помнил и не чувствовал.
Запоминая фамилии, должности, пороки сотрудников, Растесс удивлялся, какая богатая почва для вербовки или компрометации в случае отказа от сотрудничества работников «атомного щита» России. После обучения новой специальности по предательству он уже смотрел на все под иным углом зрения.
Когда Иванов стал засыпать за столом, Кушаков почти насильно влил в него лошадиную дозу крепкого спиртного на посошок, затем оттащил его на кровать.
Сам стал осматривать квартиру в поисках каких-нибудь заметок, после чего занялся мобильным телефоном. Подключил его к хозяйскому компьютеру и скопировал всю информацию на флешку.
Затем заварил себе кофе, выпил стопку водки и начал записывать обычной ручкой на обычную бумагу все, что запомнил. Ему объяснили, да он и сам знал, что наутро забудет четверть того, что услышал. Через сутки это достигнет половины, а спустя двое-трое суток и три четверти.
Он писал, отхлебывая горячий кофе, прислушиваясь к храпу своего знакомого в соседней комнате, и гордился собой — с точки зрения оперативной удачи для иностранных разведчиков он, Кушаков, просто находка, подарок! Также он подсчитывал в уме, сколько ему должны заплатить. Решил не вываливать всю информацию в одном донесении, а по частям. Оптом дешевле, а вот в розницу выходит дороже.
Он самодовольно улыбнулся. Надо будет еще потребовать компенсацию за бензин, угощение, командировочные и ту тысячу евро, что потратил на подарки и сувениры в Финляндии. Они все ему оплатят! Закончив писать, сложил в несколько слоев бумагу, спрятал под стельку в обуви.
Почти под утро лег спать, не раздеваясь, подражая своему сотрапезнику, который тоже проспал в одежде. Он все верно рассчитал, на работе уже никто не обращал внимания на полупьяного, с запахом свежего перегара инженера Иванова.
Душевно попрощавшись с ним, Кушаков заскочил в местное РОВД, где многих лично знал. Походил по кабинетам, поговорил, узнал последние сплетни, ничего интересного для новой службы, отметил командировку и ушел.
Покрутился по городу, проверяясь, нет ли слежки. На всякий случай. Теперь местные контрразведчики казались ему полными лопухами и бездельниками. Кто они такие против могущественных, всесильных ЦРУ и МИ-6? Шавки, щенки подзаборные!..
Позвонил матери, сказал, что вернулся, но в отдел потом не поехал, отправился сразу домой. После ванны и чашки крепкого кофе аккуратно извлек записи, задернул шторы в квартире. Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет.
Достал ручку с симпатическими чернилами. Провел линию. Посмотрел, как она исчезала, вздохнул и достал обычную ручку. Сначала надо зашифровать. Взял с полки книгу, он ее прочитал в самолете. Теперь надо выписать колонки цифр. Исписал несколько страниц блокнота, даже вспотел от напряжения. Покрутил шеей, достал бумагу, специальную ручку и начал писать.
Получалась бледная надпись, которая через три минуты исчезала. Он решил разбить на пять сообщений, описывая трех сотрудников, их семьи, пороки в каждом. Получалось много, на целых пять листов.
А вот теперь самое сложное, поверх написать обычное письмо девушке, которую Роман ни разу не видел, но должен изображать страсть.
Залез в интернет, скачал книгу «Любовные письма великих людей», скопировал текст, вставил. Кто бы мог подумать, что такая тоска — эта чужая любовная лирика!..
Через два дня отдел взял Еврея. Он был на том же месте, которое вычислил и проверил Кушаков. Он же не матерый уголовник, поэтому и не менял квартиры, явки, пароли. Залег в берлогу и, чтобы не скучать без дела, продолжал подделывать царские червонцы в надежде скоро их сбыть.
Петрович хлопал в ладоши, как тюлень в цирке. Не просто преступника повязали, а вместе с золотом, заготовками, формами для чеканки, с большой суммой долларов. Образцово-показательное дело. В учебники по криминалистике и оперативно-разыскному делу прописать не мешало бы.
