Роман привел свою внешность в обычный вид и зашел в свой кабинет.
— О, привет! — увидев его, поздоровался Алексей.
— Здорово! Что за суета? Кого берем?
— Громова. Два года спортом занимается — в бегах.
— Чем знаменит?
— Погоняло у него «Гаврила» из-за силы дурной.
— Какой масти будет?
— Из животных он. Наркоман героиновый. «Тело» это с подельниками год назад на «гоп-стоп» граждан раздевал. А кто сопротивлялся, тех Гаврила калечил. Всех взяли, но ему удалось уйти. Повесил на себя еще и сопротивление, причинение увечий средней тяжести сотруднику при исполнении. Намотал себе много чего. Уходил из города, сейчас вернулся, на притоне в «лежке» в Покровке обретается.
— Притон героиновый?
— Ага. Только тихо не подойти. С мужиками говорил, которые с утра выставились под адресом. Место тихое, мало хоженное. Избушка-развалюшка, только там можно огородами дернуть через пару соседей — черт не догонит.
— «Тяжелые» будут? — спросил Роман.
— Ага. Дивизию Дзержинского нам в помощь придают. С вертолетами и танками. ОМОН и СОБР за полгода надо заказывать. Их на части рвут. Кто на Кавказе зависает, кто на задании. Сами. Все сами. Своими ручками и ножками.
— Я пойду первым! — тряхнул головой Роман. — Предыдущее задержание профилонил — тут развлекусь.
Романов оторвался от бумаг, поднял глаза и тяжелым взглядом посмотрел на него:
— Знаешь, Ромчик, почему тебя в отделе недолюбливают?
Кушаков равнодушно пожал плечами, мол, все равно.
— Ты на чужих мероприятиях себе очки зарабатываешь. Вот и опять хочешь первым войти? Мол, герой? А зачем? Работа коллективная. Инициатор мероприятия планирует. Он и начальник отдела несут ответственность. А ты пару раз чуть не сорвал. Вошел в адрес красиво, слов нет, только не фигуранта взял, а свидетеля. «Тело» было не при делах, а ты его чуть инвалидом не сделал. А злыдень выскочил в соседнее окно, благо что мы блокировали периметр. Кое-как замяли твой прокол, да и родственники твои из отдела собственной безопасности тебе содействие оказали. Так что и сейчас тебе кураж нужен, а на чужое дело плевать.
Кушаков собрался было ответить, но тут в коридоре раздался голос начальника отдела:
— Все ко мне! В мероприятии участвуют все! Если у кого были планы на вечер — забудьте! Никаких отгулов за прогулы! Работы всем хватит.
Офицеры забились в кабинет Петровича. Тот оглядел присутствующих, все ли на месте, налил в стакан минералки, выпил, кивнул:
— Григорьев, докладывай!
Капитан Григорьев встал, вышел на середину кабинета. Он хоть и молод относительно остальных присутствующих, но показатели у него по розыску и задержанию преступников в розыске были не хуже, чем у опытных. Ему редко приходилось выступать перед коллегами, лицо покрылось красными пятнами, желваки на худом лице гуляли ходуном. Но тем не менее он кратко, емко доложил ситуацию, свои предложения, где и как расположить силы и средства. Предупредил, что Гавриле терять нечего. Все подельники-наркоманы два года назад показали, что он был организатором, а они невинные овечки-исполнители. И действовали только из-за страха быть убитыми или покалеченными главарем. Понятно, что бред собачий, но за активное сотрудничество со следствием и раскаяние получили небольшие сроки.
Григорьев стал предлагать, как расположить сотрудников, кто будет первым заходить в избу. По его раскладу получалось, что Кушакову стоять далеко от мероприятия. В обозе. На подстраховке, на всякий случай. Туда обычно определяли тех, кому до пенсии полгода оставалось.
На мероприятии полную ответственность несут два человека: инициатор мероприятия и начальник отдела, который подписался под его проведением. И как сейчас решат, так оно и будет.
— Разрешите, товарищ подполковник! — поднял руку Роман.
Петрович кивнул.
— Что же меня в обозные записал? Не старик вроде. Здесь вот окошко на улицу выходит, я готов через него зайти, поздороваться с Гаврилой.
— Через окно?
— Ага. Сначала кирпич, потом меня следом «щучкой» забрасывают. Элемент неожиданности.
— Не против? — посмотрел на Григорьева Петрович.
— Не против. Только мы не знаем, кто там преступник, а кто просто пришел дозу себе вколоть или поклянчить остатки. Нам Гаврила нужен, с остальной публикой в отделе будем разбираться. Трупы и инвалиды не нужны, тем более сторонние. Не закапывать же их в огороде, соседи заметят.
Народ в кабинете дружно хмыкнул, представив себе эту картину.
Потом перешли к обсуждению деталей проведения операции, после чего разошлись по кабинетам готовиться к выезду, назначенному через два часа.
Романов с Кушаковым прошли в свой кабинет. Кушаков полез в нижний ящик стола, достал старомодные потертые зимние замшевые перчатки, надел их.
— Мой юный друг, а на хрена тебе летом зимние перчатки? — поинтересовался Романов. — Нож хватать решил за лезвие? Так я тебе авторитетно заявляю, что не получится. Один плюс, что пальцы с пола подбирать не придется, они в перчатках и останутся, удобнее в больницу везти. Я, понимаешь, брезглив возиться с чужими «запчастями». Нужны специальные, прошитые проволокой перчатки. А их одна пара на весь наш доблестный спецназ. Дефицитная вещь. Денег не хватает.
— Нет. Не под нож они, — пояснил Кушаков. — В нарконтроле спецназовец заходил в притон, а там иголки на полу валялись, и он несколько засадил себе в ладони. Итог печален, два гепатита поселил себе в организм, сразу В и С. Пес знает, чем эти «животные» болеют. А перчатки толстые, хоть и древние, иголки нацепляют, но до кожи не пустят. Ну, и по морде бить их тоже безопасно. Костяшки рассек, а у него СПИД, ВИЧ или еще какая хвороба. И все. С работы турнут как больного, без пенсиона, и будешь умирать молодым. Не хочу!
Романов оценивающе посмотрел на него:
— Хорошо мыслишь, Ромчик, перспективно, образно. Тебе бы романы писать. Увлекательно описываешь. Жизнеутверждающе. Пойдем поедим, заодно хозяйственные перчатки себе прикуплю, может, конечностями придется поработать…
Выставились под адресом. Все как планировали. Сотрудники, которые с утра наблюдали за домишком, подтвердили, что Гаврила там. Вместе с ним человек пять-семь, по внешнему виду — наркоманы.
Романов и двое сотрудников, прижимаясь к стене и полуприсев, подкрались к окну, выходящему на улицу. Ждали сигнала. Заходить должны были одновременно со двора, в дверь и Кушаков в окно. Второе окно контролировалось и блокировалось на случай попытки прорыва фигурантов.
Сигнал! Штурм! Романов в перчатках бросил принесенный с собой кирпич в окно. Двойное стекло в древней раме брызнуло осколками в стороны, прогнившая деревянная рама с хрустом разлетелась, пропуская кирпич в комнату.
Тут же сделали с Крючковым руки в «замок», Кушаков, в перчатках, с пистолетом в одной руке, быстро встал на подставленные коллегами руки, и те, выпрямляясь во весь рост, забросили его в дыру окна, по краям которого, ощетинившись, торчали острые как бритвы осколки того, что было окном.
