Балкон редакции «Хоровода» выходил в старинный переулок – на филиал МХАТа, в котором в то время гремел спектакль «Скамейка» с Татьяной Дорониной и Олегом Табаковым. Как-то летом в редакции отмечали очередной день рождения. Сотрудники «Хоровода» были, как на подбор, любители хорового застольного пения. С балкона, который пришлось распахнуть настежь в связи с жарой, неслись в тот вечер и куплеты про «Хасбулата удалого», и «Златые горы», и «На Муромской дорожке». Еще бы! В коллективе детского журнала волей судьбы собрались и сопрано, и басы, и тенора. Главного художника Господь наградил таким певческим басом, что в особо драматичные моменты песни, рассказывавшие о коварстве Стеньки Разина или о горькой женской доле, в здании дрожали стекла. В общем, «хороводники» только распелись, как в дверь кто-то тихо постучал. На пороге стоял пожилой мужчина с благородной внешностью английского дворецкого.
– Товарищи, нельзя ли петь чуть тише, – интеллигентно попросил он. – Вы нам спектакль срываете.
«Народному хору» пришлось извиниться, закрыть балкон, налить по новой и перейти от песен к анекдотам.
Двор в центре Москвы,
середина восьмидесятых
Окна «Хоровода» и просторный балкон, принадлежавший редакции, выходили, как уже было сказано, в переулок. В проходной дворик, через который можно было попасть на Петровку, вели чугунные резные ворота, обычно накрепко запертые. Художественные фотопортреты коллег, которые в издательстве было принято дарить на дни рождения, редакционные фотографы частенько делали на фоне этих чугунных ворот, чудом уцелевших за семьдесят лет советской власти.
В тот летний день ворота почему-то оказались открытыми, и Лина решила в обеденный перерыв изучить незнакомую территорию.
Ничего особенного, двор как двор. Клумба с пыльными цветами, качели рядом с песочницей, обшарпанная скамейка под старой липой…
Лина присела на скамейку, достала из сумочки газету и развернула бутерброд. Захотелось съесть его в тишине, отдохнуть полчаса от женской трескотни, обычно сопровождавшей чаепития в редакции. Да, и еще почитать новости, поскольку до электронных версий газет и до новостных сайтов оставалось еще лет двадцать. Какое блаженство – посидеть в центре столицы в тихом дворике под тенью старого дерева, чтобы потом вернуться в привычный водоворот редакционной суеты, который затихнет лишь к вечеру.
Внезапно Лина услышала знакомый бодрый тенорок. Только этого не хватало! Никуда от этих чертовых коллег не скроешься! Отступать было поздно. Лина заслонила лицо газетой, пересела в тень и затихла. Она услышала задорный женский смех и слегка отогнула газету, оставив лицо прикрытым. Вот это новость!
По двору, взявшись за руки, стремительно шла эффектная пара. Немолодой сухощавый мужчина в модной рубашке-поло небесно-голубого цвета и в белых узких джинсах, а с ним юная девушка с пышными рыжими волосами, горевшими на солнце, словно пламя. Она была такая хрупкая, миниатюрная, порывистая, что Лина невольно ей залюбовалась.
«Ой, да это же бильд-редактор Полина Голубева и сам Иван Кузнецов! – Лина едва удержалась, чтобы не окликнуть Полину, не подколоть какой-нибудь дурацкой шуткой, но вовремя запнулась.
«Вот так Кузнецов! Настоящий мачо! Ущипнул бес за ребро, и – ать-два-левой! – пошел по секретаршам! Хотя тут же, в отделе иллюстраций работает его жена Вера, и доброжелатели наверняка уже доложили ей об очередной интрижке благоверного, за которым та замужем целую вечность. Впрочем, Вера Ильинична, по слухам, давно привыкла к регулярным походам супруга налево и спокойно пережидает их, словно плохую погоду. Ну, а Поля? Тоже хороша! Теперь понятно, откуда берутся ее модные шмотки. На зарплату секретарши одеваться в фирменные тряпки нереально, даже если сесть на хлеб и воду. Любопытно, куда идут эти двое? Двор-то, вроде, закрыт со всех сторон… Неужели хотят сесть на эту же скамейку? Ищут, как говорится, «места для поцелуев». Если Кузнецов засечет ее здесь – прощай, редакция, а значит, непыльная работенка! Местный Казанова решит, что она специально подкарауливала его с девушкой во дворе, чтобы вволю посплетничать про их парочку в «Хороводе». Ой, только бы пронесло!
К счастью, пара направлялась отнюдь не к скамейке, а проследовала быстрым шагом к пристройке, притулившейся к особняку изнутри. Лина прежде не имела никакого понятия об этом кирпичном строении, невидимом из переулка. Дом как дом: четыре этажа, на втором – дольно широкий балкон, рядом – пожарная лестница. Кузнецов на секунду отпустил миниатюрную кисть Полины, порылся в правом кармане и достал оттуда связку ключей. Затем пожилой Ромео распахнул небольшую дверь и галантным жестом пригласил спутницу войти в полутемный подъезд. Пара скрылась из виду, и Лина наконец смогла приступить к поеданию бутерброда.
Редакция санаторного типа,
середина восьмидесятых
Года этак до восемьдесят шестого в журнале "Страна Советов" царили покой и нега. После суеты и стрессов ежедневной газеты, молодых приколов (разумеется, с обломами) в ее родном "МК" и бесконечного юного гогота Лина волей судьбы оказалась в тихом и солидном номенклатурном омуте. Отделом публицистики заведовал опальный Алексей Кажубей, культурой рулила жена известного телеведущего Кира Ястребова, отдел иллюстраций возглавлял карикатурист Александр Кременчугский, прославившийся в Отечественную войну убойными карикатурами на фашистов. По легенде, ходившей в журнале, Гитлер обещал после взятия Москвы повесить его одним из первых…
Обстановка в особняке, где располагались «Страна Советов» и «Хоровод», ошеломила Лину с первого дня. Никто не суетился, не скандалил, как в других редакциях, напротив, принято было неспешно фланировать по кабинетам, бесконечно пить кофе с «Белочкой» и «Столичными» из праздничных заказов, рассказывать о смешных случаях в командировках и почти ежедневно отмечать дни рождения. Кажубей регулярно поднимал на профсоюзном собрании вопрос о том, чтобы для больших совещаний профсоюз закупал кофе и пирожные. В «Стране Советов», этом флагмане советской пропаганды, не возбранялось шутить на грани дозволенного и травить анекдоты про Брежнева. Лина, придя на новую работу, вскоре обнаружила, что с западным шиком в редакции одевались не только Кузнецов, но и большинство ее коллег. Рядовые сотрудницы бюро проверки или редакционной библиотеки, получавшие копеечные зарплаты, выглядели не хуже, чем звезды эстрады или ведущие центрального телевидения. Муся Руденко, младший редактор «Хоровода», открыла Лине глаза на истоки «тяжелого люкса» на редакционных гранд-дамах. У всех этих красивых, ухоженных и нарядных фемин мужья не вылезали из зарубежных командировок. У одной коллеги супруг возглавлял «Совэкспортфильм», у другой работал в зарубежной редакции ТАСС, у третьей трудился серьезным чиновником во Внешторге. После открытия, невольно сделанного во дворе особняка, Лина шепотом поинтересовалась у Муси:
– Похоже, в редакции трудятся не только жены, но и содержанки?
– А ты как думала?! – усмехнулась Муся. – Видала, в каком платье Полина сегодня явилась? Ну то-то же! Баксов за сто, не меньше! Да у нас такое чудо и не достать. Фирма «Соня Риккель»!
