— Ну так что? Я жду…
Я мотаю головой, не в силах произнести то, что он просит. Я хочу, безумно хочу их. Обоих. Но произнести такое вслух.
— Я не могу, — честно признаюсь я и смотрю помутневшим взглядом куда-то в сторону. Я даже внутренне едва признаюсь в том, чего хочу, а он… они требуют вслух.
— Ничего не будет, если ты не захочешь, — шепчет Егор.
— Мы можем подарить тебе оргазм, — подхватывает Артем, проводя языком по мочке уха.
— Крутой оргазм, — добавляет Егор. — Без проникновений.
— Хочешь? — Артем заводит руку наперед и хватается за сосок, зажимая его между пальцами. — Скажи да, крошка.
— Да, — выдыхаю, но чувствую, что во рту пересыхает как в пустыне Сахара при самых адских погодных условиях.
Брюки, в которые я облачена, летят куда-то в сторону вместе с трусами. Артем обнимает меня за плоский живот, гладит руками мою грудь, запечатлевает поцелуй на шее и рычит как изголодавшийся зверь по самке. Вздрагиваю, когда чувствую касание мягкой, горячей плоти к своему клитору. Дергаюсь, потому что вспоминаю обещание “без проникновений”, но Егор удерживает меня и хрипит:
— Перестань дергаться, Юля, иначе моя сдержанность полетит к хренам и я трахну тебя прямо так.
Я смотрю в его темные карие глаза и тону в этих чертовых омутах, скрывающих дикое удовольствие. Мужчина проводит членом по моей промежности, размазывает смазку и упирается так, что я тут же завожу руки назад и цепляюсь ими за бедра Артема.
Боже…
Руки Артема на моих сосках, а член Егора на моем клиторе. Мужчина напротив прожигает меня взглядом и толкается вперед, заставляя почти умолять о разрядке. И вот, когда я уже готова, когда удовольствие так близко, мужчина отстраняется. Я быстро распахиваю глаза и наблюдаю за тем, как он быстро заправляет эрегированный член в трусы, а после поднимает голову и смотрит на меня.
Я готова умолять.
Просить о разрядке, но вместо этого верчу головой, не понимая, что происходит. Артем отпускает меня и сталкивает на пол, так что я вынуждена предстать перед мужчинами в одной тунике, благо, доходящей до середины бедер. Непонимающе смотрю на них и изнываю… изнываю от дикого жара внизу живота и скручивающего меня желания.
— Я подарил тебе аванс, — жестко чеканит Егор. — Ты убежала, оставив меня ни с чем. Сегодня мы уходим, оставляя ни с чем тебя.
Что?
Что происходит?
Я хочу задать вопрос, но язык прилипает к небу и все, что я могу — растерянно смотреть на мужчин и хлопать глазами как какая-то блондинка.
— Пока, крошка, — говорит Артем, и мужчины направляются на выход.
Чувство разочарование захватывает все мое тело, а обида простреливает в груди. Да кто они вообще такие, чтобы поступать так со мной? Со злости прихожу в себя и вылетаю в прихожую за ними. Останавливаюсь у двери и говорю:
— Вот и валите на хрен! И чтобы ноги я вашей тут не видела!
— Ничему ты не учишься, крошка.
— Да идите вы! — выплевываю и пячусь назад, потому что вместо того, чтобы одеваться, ко мне направляется Егор. Останавливается в двух шагах и выдает:
— Осторожнее со словами, малыш. Я не люблю, когда меня посылают. И обычно возвращаюсь, чтобы доказать ошибку. И я вернусь, — шепчет, наклоняясь к уху. — В новогоднюю ночь, Юля. Жди Деда Мороза. Двух. И лучше бы тебе быть посговорчивей. И быть готовой ко всему.
Глава 11
Проходит четыре дня после того, как дикари ворвались в мою квартиру. И, черт, я до сих пор чувствую их запах. Мне кажется, что он въелся в стены, в мебель, в ковры, и я просто просто не могу от него избавиться. На кухню боюсь даже заходить, потому что только вхожу, сразу вырисовывается образ наших тел на столе.
Я не понимаю себя… И их.
То стеляться, как мартовские коты у ног, то убегают, как испуганные звери…
Почему они так поступают?
Да и что вообще им от меня нужно?
Я даже подумываю уехать из города и нормально отметить праздник. И дело не только в горячих парнях, а и в Васе, который, кажется, решил меня игнорировать. Он уж слишком странно себя ведет: на звонки и смс не отвечает, в ЗАГС так и не появился. Я не нервничаю, но хочу развестись быстро. Без тягомотины и нервов, но чувствую, придётся туго. Все эти дни я то и дело хожу по магазинам, покупаю новогодние игрушки, мишуру, гирлянды.
Утро тридцать первого начинается с покупки елки. Я натягиваю удобные ботинки, простые хлопковые брюки и куртку, после еду на рынок, где продают елочки. Раньше в квартире никогда не было живых деревьев, потому что Вася считал их покупку глупой тратой денег. И вот теперь моя душа летит в рай. Я выбираю небольшое деревце, заталкиваю его в такси, свою-то машину жалко, и счастливая добираюсь к дому.
Уже в квартире по полной наряжаю ель, аккуратно вешаю гирлянды и клею на окна самоклейки. Впервые в моем доме настолько уютно и красиво. Впервые за десять лет могу позволить себе создать новогоднюю атмосферу.
И вот сейчас, осматриваясь по сторонам, я еще раз убеждаюсь, что решение развестись правильное. И будь у меня второй шанс, я бы еще и метлу взяла, и ка-а-а-ак бы врезала.
Из задумчивости меня выводит звонок телефона. Смотрю на дисплей — Оля, моя лучшая подруга. Закатываю глаза, зная, что в этот Новый Год я скучать не буду, и жму “Ответить”.
— Кому мандаринов, винишка и меня? — радостно щебечет в трубку.
— Ты непревзойденна, — я улыбаюсь, не скрывая радости. С Олей мы не виделись уже давно, но у нас есть традиция: каждый год, тридцать первого декабря… нет, в баню мы не ходим, но напиться — святое дело!
Я вспоминаю те давние времена, когда у меня еще было время напиваться, а у Оли желание видеть моего Васю. Улыбаюсь и надеюсь, что она скажет: “Юлька, я лечу!”.
— Я тут в город приехала, — тут же говорит она. — И знаешь, что узнаю?
— Что?
— Что ты, слава всевышнему, он услышал мои молитвы, бросаешь своего гамадрила и разводишься!
