— Он твой брат! Ты должен ему помочь, — кричу, но взамен никакой реакции, только свет на первом этаже гаснет. Я начинаю колотить руками в дверь и кричать: — Зачем ты так поступаешь с ним? Он нуждается в твоей помощи! Ты слышишь? Он умирает, Егор. Да что же ты за человек такой?
Я колочу в дверь, как ненормальная. Плевать, что таксист подумает обо мне, на все плевать, там по моей вине может умереть человек.
— Открой или дай мне документы, Егор. Отрывай, скотина ты бездушная, — добавляю уже тише.
Я падаю на колени, потому что ноги отказываются меня держать и хватаюсь за живот. Малыш отчаянно бьется внутри, и я понимаю, что мне нужно успокоится, но не могу. Просто не могу.
Дверь открывается и меня затаскивают в дом на руках. Истерика не прекращается, пока моего лица не касается холодная и мокрая тряпка.
— Перестань кричать, я ищу документы, — тихо говорит Егор.
Я сдергиваю со своего лица полотенце и в шоке смотрю на то, как он шарит в шкафе и что-то ищет. Ловлю губами воздух, дышу судорожно и прерывисто, но, кажется, наконец, успокаиваюсь.
— Извини, что прервала вечер, — на надрыве говорю ему и ловлю на себе непонятный взгляд.
Я осматриваю его зал и на глаза попадаются детские принадлежности. Упаковки с игрушками и одеждой. Я кусаю губы. У них с Юлей будет ребенок.
— Как это все произошло? — меня отвлекает подозрительно спокойный голос Егора, и я начинаю рассказывать.
Глава 44
Я рассказываю все как было, про Демьяна молчу, ему об этом знать не обязательно. Просто упоминаю, что ужинала в ресторане и когда выходила меня кто-то толкнул и что им оказался Артем. Пока говорю, понимаю, что слезы снова текут по моим щекам.
— Успокойся, — сквозь зубы говорит Егор и, наконец, находит папку с документами. — Тебя куда отвезти?
— Я поеду в больницу. Не могу поехать домой, зная, что он находится на грани жизни и смерти.
Для меня это кажется логичным поступком, хоть и косвенно, но это я виновата в том, что он оказался под колесами той машины. Я вообще не представляю, откуда она взялась.
— Тебе там не место, — он подходит ко мне, возвышаясь будто скала и смотрит презрительно сверху вниз.
— Это не тебе решать. Я с тобой не пойду, меня там такси ждет. Увидимся в больнице.
Я поднимаюсь с дивана и обхожу его. Егор тяжело дышит, но все же позволяет мне это сделать
— Ты не подходишь Артему, — слышу его слова уже у двери. Хочу промолчать, но не могу.
— Так же, как и тебе, — я помню, как они смотрятся с Юлей.
Они действительно хорошая пара. Оба статные, умеющие держаться на публике, привлекательные.
Он не спрашивает о беременности, не задает ни единого вопроса о том, чей это ребенок. Я выхожу на улицу и глубоко дышу, стирая ладонями слезы. Машина все еще ждет меня у ворот, и я тороплюсь к ней. Шагаю и дергаю ручку, но дверь тут же толкают обратно, не позволяя мне сесть внутрь.
Егор стучит в окно, ждет, пока водитель откроет его, после чего протягивает ему купюру и прощается. Наверное, если бы у меня были силы кричать и злиться, я бы это делала, но у меня нет ни сил, ни желания, ни времени на то, чтобы выяснять причины его поступка и кричать, что он неправ.
Просто разворачиваюсь и смотрю в его глаза. Я вижу в них боль, или мне хочется видеть в них боль… Мне сложно это понять. Мы молчим, но у нас нет этого времени.
— Нам нужно к Артему, — шепчу Егору.
Его скулы напряжены, но он разворачивается и идет к машине. Я следую за ним и сажусь рядом. В угнетающей тишине мы доезжаем до больницы. Всю дорогу мне хочется завести разговор и спросить, как у него дела, как жизнь, но у меня даже язык не поворачивается. Я выскакиваю из машины, только мы паркуемся и не дожидаясь Егора, подхожу к центральному входу. Пока я доковыляю, Егор успеет меня три раза обогнать.
— Вы вовремя, все привезли? — медсестры тут же появляются рядом. — Артем пришел в себя, вам стоит пойти с врачом поговорить. Давайте документы, мы пока оформим его.
Егор стоит рядом и передает медсестрам нужные бумаги. Я разворачиваюсь и иду к врачам, понимая, что Егор идет за мной. Мне страшно, да и ему, наверное, не меньше. Я взволнована до предела, а когда чувствую руку Егора на своей ладони, вздрагиваю, но хватаюсь за нее как за спасительный круг.
— Здравствуйте, Юля, — вытирая руки полотенцем, говорит врач и смотрит на Егора.
— Это брат Артема, доктор. Он документы привез. Что с ним? Все впорядке? Как он себя чувствует? — у меня разрывается голова от всех вопросов, которые я хочу задать доктору, но Егор меня успокаивает: сильнее сжимает мою ладонь, видимо чувствуя, что я теряю контроль. Это немного остужает меня. Я расслабляюсь.
— Успокойтесь, Юля. Сейчас состояние стабильное, но мы долго не могли понять, что с Артемом. Органы его в порядке, дыхание не нарушено, но он не приходил в сознание, после обследования мы поняли, почему так произошло.
Я нервно кусаю губу: слова доктора заставляют меня волноваться сильнее.
— Доктор, что с ним? — не выдерживаю и приседаю на кушетку возле которой мы стоим. Егор перехватывает запястье в левую ладонь, а правой рукой придерживает меня за плечо.
— Мы обнаружили опухоль. На данной стадии ее еще можно убрать, но на это нужна дорогостоящая операция. Чем быстрее мы удалим опухоль, тем быстрее поправится Артем.
Его слова больно будто ножом режут по сердцу, в груди невыносимо колет, а разум отказывается принимать происходящее. Видимо, на сегодня мало потрясений, так еще и это в довесок ко всему.
— Готовьтесь к операции. Все расходы я беру на себя. Деньги не имеют значения, — сипло говорит Егор, в то время, как его пальцы больно впиваются в мое плечо. Я не чувствую этого, точнее, мне совсем не больно. Я думаю сейчас только об Артеме и о том, что ему предстоит пережить.
— Хорошо, завтра с вами свяжутся наши сотрудники и будем готовить документы на операцию.
— А сейчас можно к нему? — едва шевелю губами, потому что я вся будто немею от потрясений.
— Да, конечно. Он пришел в себя, но будьте осторожны, его организм слаб, все же он сильно ударился головой.
Мы выходим с Егором из ординаторской и направляемся в палату к Артему. Егор всю дорогу поддерживает меня, и я хочу сказать ему за это спасибо, без него я бы даже и шагу не смогла сделать.
