Не собираюсь ничего изучать и подписывать, а уж тем более вступать в брак. Через полчаса дверь в мою комнату открывается и на пороге появляется Марина. Я поворачиваю голову в ее сторону, но тут же отворачиваюсь, не желая слушать очередные нотации на тему того, что я дура.
— Снова пришла меня отчитывать? — смотря в окно, говорю я.
— Нет, — Марина садится рядом и обнимает меня за плечи, — хочу поддержать. Ты правильно поступила.
Я поворачиваюсь и удивленно смотрю на сестру.
— Ты выпила, что ли?
— Нет, — она смеется, — просто решения о браке не принимаются спустя несколько дней после долгой разлуки.
— И ты бы отказалась, если б Вадим сделал тебе предложение спустя три года?
— Я бы его даже на порог не пустила, — она пожимает плечами и смотрит куда-то перед собой.
Я знаю, что Марина так бы и поступила. Да и я на ее месте сделала бы то же самое, потому что Вадим бросил ее на шестом месяце со словами “беременность совершенно не входила в мои планы”.
Мы сидим еще некоторое время, после чего Маринка уходит укладывать Даньку, а я пытаюсь совладать со своими чувствами и попытаться понять, что делать со всем дальше. В том, что Ник не отступит, я даже не сомневаюсь. Он умеет продавить под себя, знает, как сделать так, чтобы я осталась с ним. Он ведь может даже пригрозить. Может же?
Я отгоняю опасные мысли и иду спать, стараясь не думать о том, что может сделать Ник. Или Антон, если ребенок окажется его.
Утром меня будит оглушающая трель звонка в дверь. Я открываю глаза, хватаю телефон с тумбочки и понимаю, что уже почти десять. Маринка наверняка ушла с Даней на прогулку, поэтому кое-как встаю, набрасываю халат на голые плечи и выхожу в коридор, чтобы открыть дверь.
На пороге стоит Ник в безумно привлекательном зеленом пальто и светлых джинсах. В одной руке у него букет, во второй та самая папка, которую я вчера отшвырнула юристу.
— Привет, — не церемонясь, он входит в квартиру и снимает ботинки.
— Ник, я…
— Ты, да, — он протягивает мне огромный букет любимых лилий и улыбается так ослепительно, что руки сами тянутся к фольге с цветами.
— Зачем ты пришел? — шепчу, а сама вдыхаю приятный запах лилий.
— Подписывать договор, — спокойно говорит он и проходит на кухню.
На ватных ногах я следую за ним, стараюсь взять себя в руки и перестать дрожать от каждого его движения, но не могу. Смотрю на его размашистую спину, на сильные, уверенные руки, на плавные движения, когда он ищет вазу, а после набирает в нее воду, отбирает у меня цветы и размещает их в ней. Я утопаю в нем. Несмотря на все то, что между нами произошло, меня все еще тянет к нему. Я хочу коснуться его плеч, укрыться в сильных объятиях и чувствовать себя под его защитой.
— Игорь дословно передал то, что ты сказала, — наконец, он нарушает тишину. — Не рвешься замуж?
— Я уже там была.
— Я знаю. Поэтому и передал это.
— И что нового в нем, чего я еще не видела? — я киваю на папку с контрактом
— То, что ты можешь добавить туда любой пункт и я буду обязан его соблюдать.
— Например?
— Например, что я не должен тебя касаться, целовать, трахать, обязан содержать и так далее. Все, что захочешь, — он разводит руками и бросает папку на стол.
— И зачем это тебе?
— Затем, что я хочу воспитывать своего ребенка.
Глава 38
Смотрю на Ангела и жду, когда она ответит. Когда, наконец, поймет, что я не прикалываюсь, и пришел за тем, за чем пришел.
— Значит тебе нужен ребенок?
Я вскидываю брови, не веря, что она переспрашивает. А что я только что ей сказал? Или у нее проблемы со слухом? С доверием — ладно, это я уже уяснил, Ангел во всем видит подвох и тройное дно. Но сейчас я пришел, как есть, мы обо всем можем договориться и даже, черт возьми, прописать в контракте.
— Ты не устала уточнять? — качаю головой и перевожу взгляд на ее тонкое запястье, которое она нервно обхватила пальцами и сжимает так сильно, что может оставить синяки.
— Я уж лучше десять раз уточню, чем как в прошлый раз, когда вы провернули сделку у меня за спиной.
— Ангел, давай успокоимся, — я заставляю себя чуть выдохнуть и притормозить. — Поругаться мы всегда успеем. Мы в этом специалисты.
Глупо шучу и поднимаюсь с места. Без спешки подхожу к ней и опускаю ладонь на ее запястье. Девушка вздрагивает и теряется, хотя я ждал, что с вероятностью девяносто девять процентом получу пощечину или толчок в ту же секунду.
— Ты же сама себе делаешь больно, — мягко разжимаю ее пальцы, которые как будто судорога свела. — Ну же, не упрямься.
Она поддается мне и позволяет убрать ладонь с запястья. На коже остается красный след.
— Лучше подумай, что хочешь вписать в контракт.
— А вдруг он не твой? К чему тогда всё это…
— Он мой, Ангел. И мы оба это знаем.
Есть вещи, в которых ты уверен, и точка. Эта уверенность сидит так глубоко во мне, что я даже не задумываюсь почему так. Как увидел ее и понял, что она ждет ребенка, так что-то щелкнуло внутри.
Меня достал юрист, который присылал контакты клиник и говорил, как можно определить отцовство во время беременности. Идиот подготовил целую лекцию, чтобы рассказать мне о разных способах, но заткнулся, когда я ледяным тоном задал главный вопрос.
— Нужна операция?
— Это не совсем операция, — начал лепетать он, почуяв мой настрой. — Вмешательство, да. Риск есть, но он минимален, на уровне статистической погрешности.
Я не выдержал и схватил его за грудки, вдавив в стенку кабинета.
— Погрешности? Ты слышишь, что несешь?!
Я только потом понял, почему так сорвался. Просто в памяти всплыли ее слезы, когда она призналась, что не может иметь детей. Эти бесшумные горькие слезы, оказывается, сидели во мне занозой всё это время, а особенно то, что я не нашел правильных слов в тот момент, да еще, как последний урод, пристал к ней с таблетками, чтобы она не залетела.
