Степь Таману сегодня напоминала старую змею со сломанными зубами. Испугать она может, но подойди ближе - и увидишь, что сил у нее нет. Если продолжать в том же духе - их соседи быстро раскусят ситуацию и всё - прощайте, пастбища, прощайте, соленые озера. Немного спасало ситуацию то, что наследник, сын славского государя, был почти ровесником и добрым другом Тамана. И, разумеется, живые еще кнесы, заставшие последнюю войну, не горели желанием снова столкнуться со степняками.
Истерика - а хан осознавал, что по-другому назвать его поведение, когда Милослава ускользнула из его рук, сложно - неожиданно сослужила добрую службу. Оскорбленный подлостью Тэлке, Таман сгоряча наговорил славскому государю много лишнего и заявил, что славцев на своей территории более не потерпит. Государь внял его негодованию. В его памяти тоже жила война. Кнес Градский по прозвищу Тэлке, некогда желанный гость в стане Шурана, а затем и Тамана, был отлучен от двора и изгнан из столичных кругов. Ни хан, ни государь к военным действиям были не готовы.
Чем дальше славцы от степи - тем меньше они знают о ее слабости. Они видят только то, что им позволяют: да, ходят слухи о городе - строители всё же из Славии. А вот про новые посадки, о том, что в Степи активно развивается земледелие - ни сном ни духом. Плуги и бороны частью куплены через цепочку подставных лиц, частью сделаны самостоятельно. Поставки древесины и камня лично согласованы с Велеславом - наследником государя. Он отпустил часть материалов в долг: хотел подарить, но Таман не желал быть кому-то должным.
Велеслав ему нравился. Удивительно спокойный и терпеливый молодой человек не стеснялся называть его другом. Они сошлись на любви к лошадям, потом выяснилось, что оба учились во Франкии. Однажды Велеслав написал Таману письмо, в котором спросил совета по разведению коней, Таман ответил... завязалась переписка. У Велеслава был сын старше Аяза на несколько лет. Теперь Таман писал Велеславу, спрашивая, как правильно воспитать мужчину. Не то, чтобы ему действительно нужен был ответ, но государев сын оказался единственным человеком, с которым он мог говорить на равных - не по всем вопросам, конечно; да и поддерживать хорошие отношения было необходимо.
Он всё ещё помнил (попробуй-ка забудь!), как Велеслав после всего... увел его в свои покои и просто слушал. Слушал бессвязные речи про безумную любовь, про сломанную жизнь, про предательство. Он ничего не говорил, но боль, поделенная на двоих, стала легче. В отличие от Тамана, Велеслав был счастлив в браке, жена подарила ему сына, которого он любил.
Да, пожалуй, стоит выслушать его советы.
И в следующий раз нужно взять Аяза с собой в дипломатическую поездку - пусть познакомится с Даромиром. Насколько помнил хан - Дар был таким же шустрым и озорным. Сын хана и внук славского государя были почти ровесниками, и неплохо было бы их подружить. Внезапно Таману пришла в голову мысль взять и Наймирэ - она ведь ничего, кроме стана, не видела. Ей будет интересно. К тому же его жену не стыдно показать людям. Кроме того, ее присутствие отпугнет придворных дам, которые отчего-то всегда старались его осчастливить своим вниманием, не вызывая ничего, кроме брезгливости.
---
Дома в Ур-Тааре начали строить из камня, а теперь Таман предложил изготавливать кирпичи. Соломы в Степи теперь было достаточно, глину добывали в Славии выше по течению. А уж построить печь для обжига можно и здесь. Для этого есть книги и Хариз.
Хан хотел, чтобы город прежде всего стал торговым и дипломатическим центром. Для этого нужно было построить там большой рынок, а возможно, даже и не один, перевезти лучших мастеров, спроектировать склады и непременно постоялые дворы. Но самое главное - убедить людей жить в домах, а не в шатрах. Он делал ставку на своих ровесников. Многие из его приближенных готовы были идти за ним в огонь и воду, что им город? В шатрах не было нужды - их делать быстро и легко. Проблема была в том, что Степь - царство стариков. Молодежь подчинялась своим отцам и дедам; именно старшее поколение решало, где юноше жить, на ком жениться, какой профессией владеть. Про девушек и говорить нечего - они вообще не имели никаких прав. Даже голос подать они не могли без позволения. А между тем женщины работали порой гораздо больше, чем мужчины. Они вели хозяйство, растили детей, помогали собирать урожай. Торговали обычно тоже женщины. И каждая из них к тому же имела какое-то ремесло: кто-то шил, кто-то вышивал, кто-то делал украшения, некоторые рисовали хной, плели хлысты из кожи... Наймирэ, к примеру, была прекрасной швеей. Она шила и рубашки, и шальвары, и короткие жилеты, называемые "елек".
Совсем уж неумелых не было: запозорят и замуж не возьмут даже те, кому родители не могут "купить" самую нищую жену.
Таких, кстати, было немало: часто старики имели четырех жен и дюжину наложниц, а юноши из небогатых станов не могли себе найти невесту. Женщин при таком раскладе на всех не хватало.
Это тоже была проблема, требующая решения, ведь похищать невест запретил еще Шуран. Таман, кстати, в свое время его запрет собирался дерзко нарушить, но он был уверен, что Милослава его не отвергнет. Она бы стала его женой, если бы не подлость кнеса Градского. Тот ухитрился договориться с галлийскими родственниками жены и позволил им украсть девушку и увезти из Славии. Вор у вора невесту украл - вот как вышло.
Но такой поступок мог позволить себе только Таман - он хан. Любого другого он бы жестко наказал. Даже, пожалуй, братьев. Имел право. А его никто не мог ничем ограничить, кроме, пожалуй, старейшин. Таман помнил их власть. Помнил и то, что ему пришлось прогнуться. Он сделает всё, чтобы больше никогда такого не испытать. Убирать совет старейшин совсем было глупо, хотя они единственные ограничивали его власть. В определенной степени ему даже необходимы были границы: если уж он мог доказать свою правоту этим мудрым, но очень неповоротливым старикам, то сможет убедить и всю степь. Так было с городом - сколько он проводил доказательств, расчетов, чертежей! Так было с ирригационной системой. Дальше уже пошло легче. После города его проекты казались старейшинам не такими уж и безумными. Таману казалось, что ценой невероятных усилий ему удалось столкнуть старую массивную телегу под названием "степь" с горы, и дальше будет легче - постепенно она разгонится так, что придется сдерживать.
Тем более, среди степняков нашлось несколько то ли хитрецов, то ли безумцев, которые сами привели своих сыновей к хану с предложением отправить их учиться - в Славию ли, в Галлию, пусть даже во Франкию. На кого? А кто нужен хану? Архитекторы? Инженеры? Виноделы? Толмачи, в конце концов?
Таману были нужны, прежде всего, грамотные помощники. Он готов был принять любого обученного (и желательно не за его счет) специалиста. Сейчас во Франкском и Льеноском университетах учились около двух дюжин степняков. С десяток толковых парней уехали с Харизом на славские верфи. Порядка сотни юношей отправились наемными рабочими на славские поля. Хан, кстати, каждому, кто вернется не один, а с женой, обещал дом в городе, но предупредил, что славских (да и любых других) женщин в обиду не даст, и каждая из них должна быть единственной.
