Александр Дмитриевич Танеев наблюдал, как Молоканов прикручивает к рамке лист профнастила, как рука крепко и уверенно держит инструмент.
«Нормальный парень, – сам себе заметил Александр Дмитриевич. – С мозгами и руками. А главное, сразу видно, что любит Маргошку. Что там случилось между ними? Почему только сейчас объявился? – На смену добродушному отцу явился дотошный адвокат. – Нужно выяснить. Хотя бы для себя».
Вернувшись в дом, Вова с мороза сразу направился к камину, придвигая вперед заиндевевшие руки. А потом вышел в коридор к Танееву, топтавшемуся около соседней двери. Через проем виднелся Байк, лежащий на кушетке с вытянутыми лапами. Рядом на стульчике умостилась Татьяна Алексеевна.
– Жар понемногу спадает, – сообщила она Танееву, повернувшись вполоборота.
Володя растерянно огляделся, на первом этаже Маргариты не наблюдалось.
– Она наверх к Сашеньке пошла, – добавила Ритина мать.
– Иди к ним, – разрешил Александр Дмитриевич, хлопнув Молоканова по плечу. Уже выбегая в коридор, Вова услышал громкий шепот хозяина дома:
– Хороший парень, Тань! Хоть в этот раз повезло Маргошке.
Глава 15
4 января
До самого утра Молоканов не сомкнул глаз. Хоть и понимал, что день предстоит тяжелый и он понадобится Маргарите. Но сон не шел. Мысли все время возвращались к воровству золотого листа, потом перебегали на Тризуцкого и Баянова, а оттуда неслись сначала к событиям рейдерского захвата, а потом к дурацкой шутке с деньгами. Или снова воровство? Только кто?
– Чего не спишь? – сонно осведомилась Маргарита. – Извергов, что Байка ранили, ловишь или своего вора вычисляешь?
– Своего, – усмехнулся Молоканов.– Никак не пойму, куда деньги делись.
– А знаешь… – Рита приподнялась на локте, заглянула в глаза, провела по его груди тонкой рукой. – В детективах очень часто преступником оказывается незаметный человек. Почтальон, уборщица… На кого никто не обращает внимания…
– Нет, Ритуль. – Молоканов обнял любимую, притянул к себе. Рита тут же положила голову ему на плечо и слегка царапнула по татуировке. Он чмокнул Маргариту в темечко и добавил: – У нас уборщица сто лет работает. Честняга! Никогда ничего не пропадало. А тут…
– Давай подремлем хоть чуть-чуть, – прошептала Рита, пальчиком выводя на его животе замысловатые узоры. – Завтра придется изображать наживку в охоте Лутонина.
– Я буду рядом, – заверил Вова.
Утром Дьяконов проснулся затемно и уже никак не мог уснуть. Рядом, свернувшись в клубок, спала Надежда. Хоппер нежно повел рукой по спутавшимся волосам и ласково прошептал:
– Надька!
Вчерашний вечер удался. Они устроились прямо перед камином. Запивая сыр и виноград красным вином. Мишка аккуратно срывал с грозди крупные янтарные ягоды и по одной кормил жену. Она умостилась между его ног, прильнула спиной. Хоппер вспомнил, как задумался, глядя на огонь. Медлил. Боялся. Потом, решившись, полез в карман толстых тренировочных штанов и достал оттуда заветную коробочку.
– Надюшка, выходи за меня снова! – прошептал он, придвигая к ней колечко, лежащее на красном бархатном ложе.
Одинцова, медленно прожевав виноградину, спокойно выплюнула косточки на тарелку и кошачьими глазищами уставилась на бывшего мужа, словно видела его впервые. Михаил даже испугался. Сейчас улыбнется ехидненько и отошьет.
«Рано ты, Миша, полез с признаниями»,– мысленно отругал он сам себя, судорожно соображая, как быть дальше, если Надежда свет-Андреевна откажет.
– Хоппер, вот ты тормоз! – известила она, деловито вынимая кольцо из паза. – Я уже неделю жду, когда ты решишься. Сколько можно тянуть!
– Ну Надь, – протянул он, опешив. С этой женщиной ничего нельзя предусмотреть заранее. – Ты же никак не показывала, что снова со мной жить хочешь.
– Дьяконов, балда несусветная! Если бы я тебя не любила, уже давно бы уехала!
– Так бы я тебя отпустил, – пробурчал обиженно Михаил и, внезапно осознав, что она сказала, добавил с сомнением: – А ты любишь меня?
Теперь, глядя на спящую жену, Хоппер ощущал такой прилив энергии, что подключи к нему люстру, она бы светила днем и ночью.
– Надька!– снова умильно прошептал он и уже собирался, прижавшись к теплому боку жены, подремать еще часок, как на тумбочке завибрировал сотовый.
Молоканов.
Вовка не стал бы почем зря трезвонить в шесть утра. Хоппер выскочил в коридор и только потом ответил.
– Да, хорошо, сейчас прибегу, – заверил он Молоканова и тотчас кинулся в спальню за одеждой. Ему удалось взять майку и спортивный костюм и на цыпочках дойти до двери, но стоило только приоткрыть ее, как сзади раздался звонкий голос:
– Куда собрался, Мишутка? Удрать решил?
Дьяконов застыл, словно его поймали с поличным. Повернувшись, он встретился с гневным взглядом супруги. И рассмеялся. Голая Надежда, лишь по пояс накрытая одеялом, сидела подбоченившись в кровати.
– Куда удрать? – довольно улыбнулся он, глядя на воинственную жену. – Вовка просил к Танеевым подойти. Там случилось что-то.
– Я с тобой! – вскинулась Надежда. – Даже не спорь!
– Хорошо,– кивнул Хоппер и, тяжело вздыхая, помог одеться. Потом подхватил жену на руки и понес в машину. Выезжая со двора, он заметил «мерзавчика», размахивающего руками, и внимавших ему трех соседок из ближайших домов.
– Не спится людям, – пробурчал Дьяконов, поворачивая на соседнюю улицу, но не придал значения этому собранию.
Затянув Надюшку в Танеевский дом, Хоппер охнул. В пультовой на кушетке лежал перевязанный Байкал, и Митрич лично водил мокрым пальцем по обветренным собачьим губам.
– Давай, клади ее на диванчик в кухне, – предложила тетя Таня Танеева, ничуть не удивившись, и тут же накрыла Надькины ноги старым клетчатым пледом. – Народ, идите завтракать! – прокричала она.
– Дурацкая ситуация, – проворчал Дьяконов, услышав историю о находке. – Лутонину ни на грош не верю. Своих людей пришлю. Тех двоих, что у тебя в офисе камеры просматривают, – заметил он Молоканову.
– Ага, – кивнул Вова, невольно огладив коленку Маргариты. – Все равно без толку.
Он поймал себя на мысли, что не может сидеть рядом с ней, не касаясь, не чувствуя ее тепло. Молоканов потянулся за сыром и, хлебнув кофе из высокой чашки, невесело усмехнулся.
– Хотел бы я знать, кто приделал ноги моим деньгам!
– Так и не нашли? – охнула Надежда с дивана. Вова всмотрелся в бледное лицо юрисконсульта. Без яркого макияжа и длинной челки, теперь заправленной за ухо, Одинцова в одно мгновение растеряла шарм, превратившись в обычную невзрачную деваху.
– Нет, Надежда Андреевна, – хмыкнул Молоканов. – Пока никаких результатов. Даже понять не могу, чьих рук дело.
