Молоканов прижав ее к себе свободной рукой, исхитрился подушечкой большого пальца вытереть слезы. В одночасье стало наплевать, зачем Ритку понесло на соседний участок. Владимир Петрович всмотрелся в огромные карие глаза, непросохшие от слез, и тихо предложил:
– Поехали ко мне, Ритуля!
Маргарита, силясь не разреветься, кивнула.
– Увези нас к себе, Володя, – жалобно попросила она.
И вот теперь, по прошествии двух дней, Владимир Петрович Молоканов тщетно пялился в темное окно, мысленно уговаривая себя, что все плохое осталось позади и его семье ничего не грозит.
Подошла Маргарита, словно услышав его бессловесные мольбы. Обняла сзади, прижалась щекой к голой спине.
– Чего не спишь? – хрипло осведомилась она.
– Знаешь, ум на лестнице, – хмыкнул Молоканов и, развернувшись, притянул любимую к себе. Накрыл рот поцелуем. Медленно провел ладонями по спине, через тонкую рубашку ощущая каждую клеточку шелковистой кожи, ощущая тепло родного человека.
Почувствовал, как вздрогнула любимая в его объятиях, как ногти прошлись по бокам, по спине, оставляя легкие царапины. Ее язык сплетался с его в неистовом танце, а пальцы уже пробирались под резинку боксеров.
– Ритуль, подожди, родная, – взмолился он на последнем вздохе.
Она удивленно глянула на него, почти ничего не соображая. Он подхватил ее на руки и усадил на островок – квадратную тумбу, отделяющую кухонную зону студии от жилой.
Молоканов прижался к Маргарите, огладил шею, потом ладони оказались на спине и, ухватив тонкое кружево ночной рубашки, потянули вверх.
– Ритка, – прошептал он, целуя ее лицо, шею. Губы в сумасшедшей пляске двигались вниз. Достигли ключицы, потом лениво прошлись вокруг каждого полушария, обхватили идеально круглую горошину соска и пустились вниз.
– Нет, – простонала Ритка, прижимая к своему животу его голову. – Иди сюда.
Он навис над ней, обхватывая ее затылок и снова приникая к ней поцелуем. Ее руки лихорадочно скользили по его спине, ногти впивались в кожу, оставляя слегка саднящие отметины.
– Люблю тебя, – выдохнула Маргарита, обвивая ногами бедра Молоканова. Она запрокинула голову и схватилась за тумбу руками, отдавая всю себя неистовому темпу, дарящему упоение и восторг.
Вова медленно перевел дух и восстановил дыхание. Убрал с Риткиного лба темную прядь. Она все еще сидела на столе, пытаясь прийти в себя. Вова положил ее голову себе на грудь, чмокнул в макушку и прошептал:
– Что тебя разбудило?
– Страшный сон приснился, – объяснила она.
– Я люблю тебя, – пробормотал Молоканов, нежно касаясь ладонями плеч и шеи любимой. – Не бойся. Все страшное позади. Никто не уйдет от ответа. Даже Баянов.
– Ты считаешь, что это он все затеял?
– Ну да, – поморщился Владимир Петрович. – Его выдал ключ от дома в Вишневке. Как еще Сандрозд и Даша могли его заполучить?
– Наверное, ты прав, – нехотя признала Рита и потянулась к мужу с поцелуем. – Я только не поняла, зачем бабка Сандрозда украла у тебя деньги, если они рассчитывали продать золотой лист. Старухе точно бы что-то досталось.
Молоканов болезненно усмехнулся, прижимая Риту к себе.
– Да я и сам не понял, малыш.
Луиза Кимовна Сандрозд вошла в небольшое здание на окраине, где убирала еще несколько офисов. Она неспешно накинула черный потрепанный халат, в каких раньше ходили технички в школах, и направилась в дальнюю комнату, отданную под маленькое турагентство. Офис был пуст. Народ разошелся по домам, как только пропикало шесть. Луиза привычно уселась в кресло директора и уверенно нажала на кнопки городского телефона. Ответили сразу.
– Что там у вас?
– Все плохо, рыбонька, – прошелестела Луиза. – Прошу тебя, уезжай!
– Что с Валеркой?
– Взяли его и Дашу.
– Аванс вернешь?
– Его давно потратили. Я тут раздобыла нужную сумму, чтобы подстраховаться. Но все сорвалось. Даже взять не смогла.
– Тебя поймали?
– Да, но я выкрутилась. Только двести тысяч аванса не получится возместить. У меня самой таких денег нет. Прости.
– Делов-то, Луиза! Я же не свои платила. А мой шеф не обеднеет. Я ночью уезжаю. Пусть только Валерка подумает, прежде чем что-то говорить.
– О тебе никто не знает, рыбонька. И мы с тобой и не встречались даже.
Трубка хохотнула и отключилась. Каждая из женщин задумчиво посмотрела на телефон, прекрасно понимая, что этот разговор был последним.
Глава 22.
6 января
Рита долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и размышляла, как быть дальше. Вовка прав, ум на лестнице. Но воспоминания о тех страшных часах не отпускали до сих пор.
Она обо всем догадалась. Сразу, как только услышала разговор в прихожей. Камеры туда не додумались повесить, но кто-то зацепил «ухо» на старый отцовский тулуп, болтавшийся на вешалке. Рита, пока прятались в пультовой, все время наблюдала за перемещениями Даши и Валерки. В голове не укладывалось, что подружка и ее кавалер намеревались взять маму и ее саму с грудным ребенком в заложники. И это та самая Дашка, с которой ездили на море, встречались по возможности в кафе и просто бродили по парку. Маргарита поначалу вглядывалась в лица, до конца не веря, что люди, вот так запросто приезжавшие в этот самый дом на чай, теперь захватили его и угрожают расправой хозяевам. И лица злые-презлые, исказившиеся,как в кривом зеркале, и переставшие походить на человеческие. Вот тут до Риты и дошло, что хватит причитать, а нужно следить за каждым шагом подонков. Когда приехала полиция, ей удалось даже переслать записи с камер, чтобы силовикам стало ясно, с чем они столкнулись. Маргарита держала на руках Саньку, словно боясь, если она отдаст его матери или Надежде, то сын может потеряться. Вот так и сидела за компьютером. Одной рукой держала ребенка, а другой– водила мышью, не отрывая взгляд от экрана. Вот преступники, поняв, что дверь топором не разбить, отправились на кухню искать лекарства в аптечке. Видать, Валькирия Алексеевна крепко приложилась к их конечностям. Рита вспомнила, как обернулась к матери, убеждающей отца, что у них все в полном порядке: у внука имеется своя собственная кухня с неограниченным доступом, а остальные вполне могут подождать до освобождения. Маргарита перевела взгляд на дремлющего сына, уткнувшегося ей в грудь.
«А ведь ничего не понимает, зайчик маленький», – умилилась она тогда, слегка касаясь губами темечка Саньки и вдыхая нежный молочный запах любимого ребенка.
Потом какой-то полицейский программист объяснил ей по телефону, как правильно передавать информацию с камер. А врагам вскоре бродить по темному коридору надоело, и они улеглись на диване в кухне, изредка напоминая полицейским, что у них заложники и, если им не отдадут золотой лист, они начнут убивать.
