– Это пижама, – прошелестела Арахна одними губами и принялась помогать ему. Сама сняла футболку, а воевать с трикотажными шортами предоставила Цесаркину.
Он, приговаривая какие-то ласковые словечки, осторожно провел по ключице, затем плавно переместил одну ладонь на грудь, упругую, словно мяч. Другую руку положил на затылок. Нина тем временем пыталась стащить с него штаны и царапала бок острыми ноготками.
– Нина, Ниночка, Нинуля, – бормотал он, словно молитву, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Она терлась об него, извиваясь в руках, ни на минуту не останавливаясь. Словно ртуть, находясь все время в движении. И это накаляло страсть, раздувая ее до полного помешательства, когда только одно имело значение. Нетерпеливые поцелуи сменились жаркой схваткой. И Цесаркин даже подивился собственной неистовости. Обоюдное движение в едином ритме. До одури, до фейерверков и бабочек.
Ему показалось, что на несколько минут он воспарил куда-то ввысь, увлекая за собой Нину, задыхающуюся в его объятиях. И хриплый стон Арахны как лучшая музыка на свете...
Денис почувствовал, как на него накатывает дикая эйфория.
«Окончательно крышу снесло», – заметил он про себя, помогая Нине спуститься со стиральной машины. Вероятно, так оно и было, когда целуя Нину в висок, Цесаркин жарко прошептал ей на ухо:
– Ты – потрясающая. Теперь я понимаю деда!
Звонкая пощечина отрезвила Цесаркина. Арахна, только-только млеющая в его объятиях, одарила презрительным и холодным взглядом. И, завернувшись в розовое банное полотенце, отрезала, делая паузы между словами:
– Наш брак с Иваном Алексеевичем не подразумевал интимных отношений.
Глава 14.
Денису от нахлынувшей ярости захотелось оторвать себе голову. Как он, известный своей выдержкой адвокат, умудрился ляпнуть такое!
Цесаркин шагнул к Нине, покаянно склонив голову.
– Прости, я словно сам не свой, – повинился он, пытаясь ее обнять.
Но прекрасная Арахна лишь передернула плечом, не позволяя ему даже прикоснуться к себе.
– Выйдите, пожалуйста, – отстраненно попросила она. И сразу стала холодная и далекая, словно английская аристократка. – Мне нужно одеться.
Денис кивнул, но не сдвинулся с места.
– Нина, – пробормотал он. – Пожалуйста!
– Что вы хотите?– ледяным тоном уточнила она.
– Все что угодно, – улыбнулся Цесаркин. – Давай вместе примем душ, поговорим о неведомом взломщике, выпьем чаю.
– Это лишнее, Денис Олегович, – прошептала Нина, отворачиваясь. – Нам вообще не стоило общаться.
– Глупости говоришь, – пробурчал он, подходя вплотную и притягивая ее к себе. – Я дышать без тебя не смогу. Пожалуйста, поговори со мной.
– Хорошо, – бросила она, поправляя норовившее слезть полотенце. – Поговорим. Когда-нибудь... А сейчас уходите.
Денис почувствовал, как его захлестывает паника.
«Нужно что-то предпринять, и как можно быстрее. Пока красавица не надела непробиваемый панцирь и не спряталась внутри. Еще минута – и Арахна превратится в архелона (гигантскую морскую черепаху мелового периода)!» – мысленно хмыкнул Цесаркин.
– Обойдешься, Нинуля, – отрезал он. – Никуда я не уйду от тебя. Так и буду болтаться рядом, околдованный.– Денис взял ее за руку, сгреб в охапку и, чмокнув куда-то в ключицу, прошелся губами до самой груди. Легонько потянул полотенце в сторону и, не дожидаясь, когда розовая тряпка упадет на пол, жарко прошептал протестующей Нине на ухо:
– Не брыкайся, девочка. Сейчас распалишь и меня, и себя. Надевай пижамку и приходи на кухню.
Нина замерла в немом изумлении.
«Да что себе позволяет этот человек?!»
Но губы распухли от поцелуев, а грудь изнывала от прикосновений.
«Околдовали его, – мысленно фыркнула она. – А сам так и норовит к стенке прижать».
Нина тяжело вздохнула, понимая, что истосковалась по мужской ласке.
«Со своими принципами ты всех распугаешь, – саму себя отругала она. – Этот чем тебе не угодил? Ну ляпнул глупость, можно и простить. Зато красивый и целуется сладко!»
А потом, пока надевала растянутую майку и широкие шорты – фиг кого обольстишь таким нарядом,– пока разбирала пальцами волосы и сворачивала их в незамысловатый узел, поняла, что взболтнула лишнего. Пронырливый господин адвокат обязательно уцепится за ее признание...
«Что ж, влюбилась ты, Тарантуль, в хитрована, – фыркнула про себя Нина. – Вот и посмотрим, какова ему цена!»
Она внимательно глянула на свое отражение в зеркале. Глаза как блюдца на пунцовом лице. И, одернув задравшуюся на груди майку, вышла на кухню. А там уже Денис выставил на стол чашки и даже одинокий эклер разрезал на две половинки. В прозрачном пузатом чайнике уже набирала цвет горячая влага, постепенно переходя от янтарного к насыщенному коричневому цвету.
– Иди ко мне, Нинуль, – то ли велел, то ли попросил Цесаркин и мягко потянул ее за руку. И когда она плюхнулась рядом, тихо заметил:– Прости за бестактность.
– Ты, ничего не зная, сделал выводы исходя из стандартных условий, – пробормотала Нина, не желая ни обвинять, ни сдаваться без боя.
«Так расскажи!– хотелось заорать ему. – Я ничего не знаю и дурею от предположений. Как и где вы познакомились с дедом? Зачем ты встречалась с бабушкой Таней? Что совершила такого, что мои старики безропотно отписали тебе квартиру?»
А вслух сказал:
– Захочешь, расскажешь. Но я просто счастлив, что ты не делила койку с моим дедушкой.
– Признаешь в суде брак фиктивным?– лениво поинтересовалась Нина.
– А зачем?– отмахнулся Цесаркин, нежно касаясь ее руки. – Что за глупое средневековье!
Она удивленно воззрилась на него.
– Ничего знать не хочу, – рыкнул Денис, обнимая ее.– Ты моя, и это главное...
– Не гони гусей по кукурузе, – прошептала Нина, уютно устроившись в его объятиях. – Все очень быстро происходит. Я так не могу. Попридержи коней.
– Гуси или кони? Ты определись, Нинуля, – тихо рассмеялся Цесаркин, проводя носом по ее виску, и добавил серьезно: – А знаешь, то, что происходит слишком быстро и делает нас счастливыми, и есть работа Судьбы.
– Сам придумал?– слабо хмыкнула Нина.
– В Рамаяне написано,– солидно возвестил Цесаркин и склонился к ней с поцелуем, заставляя прекратить ненужный треп и заняться делом.
«Как же, рука Судьбы!– хотелось закричать Нине. – Она могла бы свести нас как-то иначе! А не усаживать моего отца в инвалидное кресло и не громить все мое имущество! Но, – одернула Тарантуль сама себя, – Денис тут ни при чем. Он ничего не знает и, кроме мелких смешных пакостей, никакого вреда не нанес. Но если таким образом Высшие силы решили нас соединить, то выбрали для этого самый длинный и невероятный путь, сведя сначала Коржевскую с Крутояровым...»
