– А твои родители? Подруги? – насторожился он.
– Папа на меня обиделся, мама сохраняет нейтралитет, а с девчонками я сама разругалась, – тяжело вздохнула она. – А еще на бывшей работе меня считают предательницей...
– Сильно переживаешь? – осторожно поинтересовался он.
– Смотрю на мир философски, – хмыкнула Нина, стараясь не разреветься. – Родители поймут со временем, что ты хороший человек. Подружки тоже, а что думают девушки фабричные – мне наплевать. Только ты возвращайся скорее, ладно? – попросила она, сдерживаясь.
– Это из-за меня на тебя все напали, – не поинтересовался, а констатировал факт Цесаркин. – Держись там, моя любимая! Ты же боец и яйца у тебя стальные.
– Я их отстегнула, – всхлипывая, усмехнулась она. – Рядом с тобой мне они не нужны.
– Не реви, Нинуля, – нежно попросил он. – Я люблю тебя.
– И я тебя! – разревелась она.
– Ты лучше расскажи, как продвигается твой проект, – попросил Денис, мысленно проклиная, что оставил Нину и сам умотал на другой край страны.
– Я подготовила эскизы для первой партии. Приятные орнаменты с растительными мотивами. Получится красивый сервиз. Опытный образец сейчас расписываю.
– Эскизы для сервизов или сервизы для эскизов? – хохотнул Цесаркин, стараясь развеселить будущую жену.
Нина слабо рассмеялась и довольно воскликнула:
– Вот именно!
А потом в азарте продолжила:
– Я еще нашла отличного технолога. Хочу выпускать собственную посуду. И по сырью уже с поставщиками договорилась.
– Умничка, – похвалил Цесаркин и, пока его бизнес-вумен со стальными яйцами снова не принялась реветь, поинтересовался: – А Ромка как? Чем занимается?
– Гипс завтра снимут, – отрапортовала Нина. – Ему Ломакин купил девичьи раскраски, и теперь ребенок разрисовывает штаны принцев в желтый цвет, а Золушку наградил черными пятками.
– Все правильно, – расхохотался Денис. – Она же это... сначала в доме прибиралась, потом мешки с крупой перебирала, а затем огород полола, а после на бал поехала. И в сказке ничего не написано, что она руки-ноги помыла. Вот и правильно Ромка рисует!
Нина расхохоталась.
– Сколько сейчас у тебя времени? – уточнила она, не желая прощаться.
– Два часа ночи, – отмахнулся Цесаркин.
– Поспи, – предложила она. – А проснешься, мы еще поговорим. Я телефон к ладони приклеила!
Поговорив с Ниной, Денис побрел на кухню попить воды.
– Что за балаган, сынок? – ворчливо поинтересовался отец, заходя следом. – На ночь телефон лучше отключать.
– Я сам звонил, – рыкнул Цесаркин. – Моя женщина плачет...
– Но я слышал звонок, – пробормотал, извиняясь, отец.
– Это маман, – хмыкнул Цесаркин. – Осведомлялась о моем здоровье. Ей кто-то сообщил, что у меня острая форма сифилиса, передающегося воздушно-капельным путем. Она волнуется.
– Ее, наверное, разыграли? В самом названии ЗППП зашифрована истина, – пробурчал отец и пошел к себе. А Денис мысленно поблагодарил мать, сообщившую главную новость. Нина плачет! Он постоял минуту в раздумье, а затем осторожно постучал в комнату к отцу.
– Папа, у тебя в архиве МВД сохранились связи?
– Пока есть, – кивнул отец, долгие годы проработавший журналистом. – А что такое?
– Я хочу посмотреть одно уголовное дело, – упрямо заявил Цесаркин.
Глава 22.
Во время завтрака, тщательно покрывая пельмени сугробами сметаны, отец поинтересовался осторожно:
– Чье это уголовное дело? У нас вроде репрессированных в семье не было.
– Некто Тарантуль Петр Петрович, врач-диетолог, – начал Денис и уже не смог остановиться. Словно черепки, потрескались пельмешки в тарелке, остыл чай, заваренный в прозрачном чайнике. А Денис все говорил и говорил. Не упуская подробностей, но и без особого драматизма.
– Зачем тебе это, сынок? – поморщился отец. Денис заметил, что глаза, полные и без того тревоги и грусти, светились мудростью и болью.
– Да ты не понимаешь, пап! – попытался отмахнуться от родителя Цесаркин. – Нужно реабилитировать Нину в глазах матери, Коськи.
– Обойдутся, – зло хмыкнул отец. – Не стоит из-за этого ярмо надевать на шею.
– Да почему же ярмо? – не выдержал Денис. – Я и сам хочу докопаться до причин.
– Послушай меня, – тихо пригрозил отец. – Ты же умный человек, – вздохнул он натужно. – Все понимаешь, а лезешь в пекло. Что там хочешь узнать? В любом случае это пустая затея. Дело может быть никак не связано с квартирой. Встретил дед Ваня молодайку, влюбился. Вот как и ты сейчас.
– Пап, я хорошо знаю Нину. Она очень принципиальная и не станет ради квартиры выходить замуж.
– Квартира – конечный результат, – пробурчал отец. – Но если дед Ваня все обставил таким образом, чтобы ни дочери, ни внуки не смогли ничего предпринять…
– Это и ежу понятно, – хмыкнул Цесаркин обиженно и зачерпнул ложкой остывшее месиво.
– Согрей, – велел отец. – Или давай я.
– Пап, – Денис любовно уставился на морщинистое лицо, всмотрелся в мудрые водянистые глаза, когда-то бывшие голубыми, перевел взгляд на тонкие выпирающие ключицы и с горечью усмехнулся про себя:
«Совсем сдал. Да еще эта история с займом его подкосила. Хорошо хоть, не слег с горя, а додумался позвонить мне».
– Ты считаешь, что Иван Алексеевич из ума выжил или просто был глупым человеком?
– Судя по той многоходовке, в нем пропал великий юрист, – хмыкнул Денис, деловито жуя остывшие пельмени.
– Горячим хоть запей, – поморщился отец и, тяжело поднявшись, принялся заваривать чай. Денис с плохо скрытым удивлением наблюдал, как, щедро засыпав заварки, отец опускает в пузатый прозрачный чайник тонкие спиральки лимонной цедры. Денис терпеть не мог чай с ароматизаторами, пусть даже натуральными. Как за этими спецэффектами распробуешь терпкий тягучий вкус самого напитка? Но предпочел ничего не говорить, помня поговорку про монастырь и устав.
– Крутояров даже в старости умудрился сохранить светлую голову, – пробормотал отец, усаживаясь за стол.
– Вы общались? – изумился Денис. – Я даже не догадывался.
– Я звонил по праздникам, поздравлял. И на любом суде заявлю, что маразмом старик не страдал. Пусть твоя мать оставит эту идею. Я ей не позволю тестя опорочить.
Денис удивленно воззрился на родителя.
– Интересный поворот, – передернул плечами он и, наскоро доев, отнес тарелки в мойку. Поставил на стол чайник и чашки. Отец потянулся за вазочкой с пряниками.
– Вернешься, сходи к нотариусу, – посоветовал отец. – Мне кажется, там еще полно сюрпризов.
