– Нина, ну где вы? Все ждут!
– Пора, – прошептала она, тяжело вздыхая, высвобождаясь из его объятий. – Пойдем, я тебя с родителями познакомлю. Ты только не бойся. – Она взяла его за руку, как малыша, и повела в дом с огромными панорамными окнами, сиявшими огнями в честь праздника.
Цесаркин кивнул, прекрасно понимая, что поджилки-то трясутся, и, взяв из машины пакет с подарками, пошел, как на заклание, знакомиться с человеком, которому оказался обязан по гроб жизни. Войдя в столовую, оклеенную полосатыми красно-бежевыми обоями, Денис тут же столкнулся с испытующим взглядом.
– Папа, мама, это Денис. Я вам про него рассказывала, – скороговоркой представила Нина.
– А это мой папа, Александр Петрович, – продолжила она. – И мама, Марина Геннадьевна. «Действуй так, будто ты ничего не знаешь», – сам себе подсказал Денис. И сперва раскланялся с будущей тещей, затем протянул руку тестю, немало опасаясь самой непредсказуемой реакции. Но когда в его ладони оказалась слабая рука Нининого отца, мысленно выдохнул.
«Слава Богу!»
Он передал пакет будущему тестю, а тот, как мальчишка, сразу полез смотреть подарки.
– Что там, дедушка, что там? Мне подарили что-нибудь? – подал голос Ромка, пробравшись под столом к деду.
– Сейчас посмотрим, Ромулька, – кивнул Тарантуль, а Денис мысленно обругал себя, что забыл о подарке ребенку.
– Вот, – Александр Петрович пристально оглядел присутствующих. – Хоть один нормальный человек принес настоящий мужской подарок. Виски и икра. А то натащат в дом металлических зверей и радуются!
– Так ты же их собираешь, Мурмуль, – с деланным возмущением выдохнула баба Варя и недовольно глянула на Дениса. – А виски тебе нельзя!
– Много ты понимаешь, – фыркнул Александр Петрович. – А наркомовские пятьдесят грамм?
– А кто потом под капельницей стонать будет «спасите-помогите»? – стояла на своем баба Варя.
– Это хорошо, что ты к нам пришел, – обратился к Цесаркину Тарантуль. – Полный дом бабья. Творят что хотят. Мы уже не выдерживаем.– Он демонстративно обвел взглядом сначала всех тетушек и кумушек, сидевших за столом, а потом со значением посмотрел на внука и бывшего зятя. – Да ты садись, Денис, – пригласил по-свойски и попросил: – Нунька, принеси масло и открывалку. Сейчас внука кавьяром угощу.
Цесаркин осмотрелся по сторонам, подмечая, что около Михаила два свободных места, но тарелки грязные. Стало быть, бывшей жены и сына. Потом оглянулся на Нину, побежавшую на кухню выполнять поручение отца, и снова перевел глаза на Ломакина.
– Миша, ты сел на мое место, – твердо заметил Денис. Четко и внятно, как в заседании суда. Ломакин растерялся, но пересел на другой стул, тетки за столом охнули, а тесть одобрительно крякнул.
Весь вечер Денис под столом сжимал руку Нины и даже есть ничего не мог. Ему казалось, что стоит отпустить ее ладошку, и настоящее развеется как туман. Он опять окажется в папиной квартире во Владивостоке и поймет, что его собственная студия по производству фильмов транслировала сегодня красочный сон. И до самого утра придется таращиться на потолок или в окно и бороться с искушением позвонить Нине и попросить ее заняться виртуальным сексом. А учитывая разницу во времени, даже такой способ становился проблематичным.
– Вы кушайте, кушайте, – хлопотала над ним будущая теща, а тесть ехидно щурился, находя ситуацию интересной.
– Дай человеку поесть, – вмешался Тарантуль. – Чего вцепилась в мужика мертвой хваткой?
Нина шарахнулась в сторону, будто в ужасе, и обидчиво протянула:
– Папа…
А Цесаркин счел за благо быстро смести все с тарелки, пока не закричали «Горько!».
– Вы к нам на свадьбу придете? – взял инициативу в свои руки Денис.
– А нас никто не приглашал, – весело доложил тесть. – Впервые слышим.
Цесаркин призвал на помощь остатки выдержки, будто столкнулся со сварливым судьей, и чуть было не ляпнул:
«К следующему заседанию представим, Ваша честь!»
А вслух объяснил:
– Мы еще ресторан не заказывали, поэтому спрашиваем принципиальное согласие.
– Я тоже буду. Один, – пробурчал Ломакин. – Опять-таки Ромку потом заберу…
– Без тебя, Ломакин, вода не освятится, – хмыкнул Александр Петрович. – Как пришел к нам в дом в первом классе и перебил все чашки, так до сих пор за порог выставить не можем.
– Не дождетесь, – захохотал громко Ломакин.
– И я приду, – прикинулась бедной родственницей баба Варя.
– Обязательно, – развеселился Денис и подмигнул Нине.
«А ты боялась, что никто не придет, – мысленно укорил он ее. – Трусиха!»
«Ты моим понравился, – так же молча ответила Нина. – А вот твои меня терпеть не могут!»
«Бог с ними, Нинуль», – попытался успокоить ее Цесаркин.
– Хватит в гляделки играть, – прервал молчаливый диалог Тарантуль. – Пойдем, Денис, я тебе свою мастерскую покажу.
– Папа-а! – возмутилась Нина. Но Цесаркин, ухватив ее за руку, потянул за собой.
Он долго разглядывал отреставрированные картины и иконы. И даже восхитился шкатулочкой из Палермо.
– Мы с дочкой любим блошиные рынки, – повинился Тарантуль. – Там иногда интересные вещи встречаются. А если повезет, то можно найти что-то ценное.
– Вот смотри, картина, – кивнул он на висящую над столом мазню. – Мы с Нунькой зовем ее «Пикассо». Очень похожа на его пропавшую работу «Художник». Конечно, носили экспертам. Это копия исчезнувшей картины, нарисована в начале шестидесятых. И если учесть, что сама картина пропала в шестьдесят третьем, то и эта мазня стоит денег. Тысяч сто долларов. Я написал в музей Пикассо в Барселоне…
– А почему именно в Барселоне? – удивился Денис.
– Так Нунька ее оттуда приволокла, – отмахнулся Александр Петрович. – Еще в неприятности на таможне вляпалась.
Цесаркин задумчиво посмотрел в сине-черные разводы, через которые проступал наскоро нарисованный профиль. Загляделся на руку, держащую палку, смутно похожую на карандаш.
«Фу-ты ну-ты, море ясное! – сам себе подивился Денис. – А не здесь ли кроется причина погромов?»
– Что случилось? – поинтересовался Тарантуль, глядя на застывшего в изумлении гостя. Денис махнул рукой и, покосившись на встревоженную Нину, включил дурака:
– Такой шедевр может и Ромка нарисовать! В чем же разница между каракулями ребенка и авангардистами?
– Это тема для цикла лекций, - фыркнула Нина и потащила жениха обратно к столу. А сзади, довольно улыбаясь,ехал в инвалидной коляске Александр Петрович Тарантуль. Нинкин кавалер ему понравился, хоть и приходился внуком Коржевской. Но как говорил отец народов:«Сын за отца не отвечает».
