Настя почувствовала, как из глаз полились слезы, и в тот же момент тяжелая ладонь опустилась на плечи.
— Что случилось, Насюша? — изумился Егор. — Почему плачешь?
— Бабушку вспомнила, — всхлипнула она.
— Иди ко мне, — пробурчал муж и полез в карман за платком. — Вот так вышла бы замуж за Решетникова, сейчас бы в Доминикану летела, — ляпнул он не подумав.
И тотчас же острый кулачок уперся ему в бок.
— А я за тебя вышла и лечу в Майами, — прошипела дикая кошка Настя.
— Вот и умница, — довольно хмыкнул Кайман и нежно поцеловал жену.
Лондон особого впечатления на Настю не произвел.
— Сегодня один из четырех солнечных дней в году, — весело заявил Кайман и добавил удрученно: — А ты недовольна!
Но Настя почувствовала, как сильно першит в горле и щиплет глаза.
— Это аллергия на цветущие каштаны, — объяснила экскурсовод.
— Как изысканно, — хмыкнул Кайман.
Перед отъездом он расстарался вовсю. Заказал экскурсию по городу. Минивэн, забрав их прямо из Хитроу, привез к Вестминстерскому аббатству. Егор, особо не заморачиваясь, решил, что за восемь часов в Лондоне мало что можно увидеть. Поэтому ограничил знакомство с достопримечательностями города, соседствующими рядом с Темзой.
«Как по Волге-матушке», — хмыкнул про себя Кайман, усаживаясь вместе с женой и экскурсоводом на речной трамвайчик.
Мимо проплывали солидные особняки, построенные в восемнадцатом и девятнадцатом веке, затем пейзаж сменился новостроем.
— Скопленье огурцов среди дворцов, — хихикнула Настя, внимательно слушая экскурсовода. Но Егора она старалась не замечать. И когда он взял ее за руку около Биг Бэна, аккуратно, но настойчиво выпростала ладонь. Она зачарованно бродила по Тауэру, потом по Сент-Полу и Трафальгарской площади, смотрела с восхищением на престарелую тетку, не сумевшую рассказать ничего нового. А когда в минивэне, отвозившем их к самолету, уселась на одиночное сиденье, Кайман понял, что дело плохо.
— Может, объяснишь, что случилось? — сердито пробурчал он и потребовал, чтобы она села рядом. — Машина с места не тронется, — заявил он, видя, что жена упорствует. Настя, тяжело вздохнув, обожгла его взглядом и, пересев, демонстративно уставилась в окно.
— Я жду ответа, — рыкнул Егор. — Что происходит, дорогая? — еще раз осведомился он. Холодно и недовольно.
— Я думаю, — прошептала Настя, когда машина тронулась. — Я думаю, — она тяжело вздохнула.
— Вижу, — хмыкнул Кайман и легко ухватил ее за нос. — И каков результат этой напряженной деятельности?
— Нам не нужно привыкать друг к другу, — выпалила она. — Все равно ничего хорошего не получится. Понимаешь?!
— Нет, — мотнул головой Егор и добавил вкрадчиво: — Объясни, пожалуйста.
Настя всмотрелась в его злое лицо, заглянула в полыхающие яростью глаза и пробормотала неуверенно:
— Ребенок, которого я рожу… ты его не полюбишь. У тебя и дальше будет стопицот девиц. А я, если продолжу игры с тобой в идеальную парочку, останусь с разбитым сердцем и таким же корытом, — всхлипнула она. — Для тебя главное — показуха, а мне тяжело так. На людях ты пылкий возлюбленный, а наедине — посторонний. Мне тяжело так, Егор. Вот поэтому я предлагаю. Давай прекратим строить из себя влюбленных.
— Согласен, — рыкнул Кайман и заткнул ей рот злым поцелуем. Он слышал, как она стучала кулачками ему по плечам, а потом ее язык потерся об его, движения стали мягкими и расслабленными.
— Не думай, ты не умеешь, — усмехнулся он, когда смог насилу оторваться. — Люблю, не люблю, какая разница, Настя? Мы с тобой семья, и точка. Я не собираюсь загадывать, что будет дальше, и тебе не советую. Я тебя насильно замуж не тянул. Ты сама согласилась. Нет никакой игры. Ты мне небезразлична, а трахаешься вообще потрясающе. Разводиться я с тобой не собираюсь, на сторону даже посмотреть не вздумай. Поэтому у тебя лишь два пути. Можно жить как муж и жена и получать все бонусы от совместной жизни. А хочешь, живи монашкой. Я тебе даже платок куплю и юбку в пол. Только тогда, моя милая, то, что не получу дома, доберу иначе.
— То есть тебе можно, а мне даже смотреть нельзя? Классно, — недовольно хмыкнула она.
— Так исторически сложилось, душа моя, — отрезал Егор. — Твоя воля. Выбирай наилучший вариант! Только потом не жалуйся, ладно?
Настя фыркнула и попробовала снова отвернуться к окну. Но Кайман не позволил. Он не ослабил объятий и даже посильнее сжал руками в кольцо. Осторожно провел языком по тонкой шейке, а потом прошептал жене на ухо:
— Ты удивительная, Насюша! Я с тобой не заскучаю. Мне, конечно, приятней первый вариант, — ухмыльнулся он, справедливо считая, что с пикапом пора завязывать. — Но решать тебе.
Кайман взял ладонь жены в свои лапищи, словно давая понять, что она должна сделать выбор здесь и сейчас. Настя руку выдергивать не стала, лишь тяжело вздохнула и попыталась не реагировать, когда большим пальцем Кайман принялся выписывать вензеля на ее ладони. Сердце ухнуло вниз и своим падением разбудило назойливых бабочек, замахавших крылышками внизу живота. Внутри запульсировало что-то, требуя разрядки. Настя лишь закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Но ласки Егора, незаметные постороннему, становились более требовательными.
Она провела ладонью по его ноге и осведомилась невинно:
— Я правильно запомнила, — очертила она круг на его колене. — Если идти от Сент-Пола, можно по прямой выйти к Трафальгарской площади? — и провела пальчиком по бедру вверх.
— Настя, — рыкнул муж. — Не доводи до греха…
— А за самой площадью, — она опять повела пальчик вверх, — находится Сент-Джеймсский парк. Если свернуть под арку и пройти правее Букингемского дворца…
— Откуда ты знаешь? — хрипло поинтересовался муж. — Ты же всего полдня провела в Лондоне.
— В интернете посмотрела, — проворковала Настя и снова принялась чертить маршрут на колене мужа. — А там в пруду, — пальцы пробежали выше, — плавают лебеди.
— Ага, — просипел он, убирая ее руку со своей ноги и крепко сжимая. — Не балуйся, Насюша, иначе я за себя не ручаюсь.
— Меня доводить до дрожи в коленках можно, а тебя нельзя? — улыбнулась она и посмотрела лукаво.
— Полагаю, — хмыкнул Кайман. — Мы остановились на первом варианте, и больше о всякой любовной чуши не вспоминаем?
— Как пожелаешь, — выдохнула Настя и добавила запальчиво: — А если ты влюбишься, Егор?
— Я? — усмехнулся Кайман. — Да никогда!
Машина свернула к аэропорту, и Настя успела только осведомиться:
— А если влюблюсь я?
— Прибью твоего любовника, — рыкнул Кайман. — Поэтому подумай, прежде чем флиртовать начнешь.
— А я не умею думать, поэтому засунь свои предупреждения знаешь куда?
