— А сколько тебе тогда исполнилось? — уточнила Бэлла.
— Перед самой школой, значит, мне — семь с половиной лет, а Дине — семь, — спокойно заметил Илья и продолжил, усмехнувшись: — Так я два дня вниз не спускался, характер показывал. Но с бабкой нашей не забалуешь. Суровая старуха была. Когда Дина мне еду носила, она сквозь пальцы смотрела, чтобы я там с голоду не подох. А потом сарай запирала. Вот я там два дня и провалялся. От тоски чуть не помер. Только Дина в первый же вечер то письмо отправила в город, моим родителям. Отец на выходные примчался, поругался с матерью. Нас, детей, гулять в палисадник отправили, но и туда доносились бабкины крики.
— А ваш отец? — поинтересовалась Настя.
— Отец же у меня во флоте служил, матерщинником слыл страшным, так вот, чтобы не проговориться, лишь повторял: «Мамаша, не надо так!».
Все грустно рассмеялись, а Илья продолжил:
— Но батя мой Дину не выдал. Бабка все сокрушалась, кто же ему письмо отправил. Все на соседей думала.
— В тихом омуте, — пробормотала Бэлла.
— Нет, — мотнул головой Илья. — Она же совестливая была. Если слово дала, вовек не отступится. И тут против бабки пошла из принципа. Та меня несправедливо наказала.
— А расскажи, как вы собаку спасали, — попросила Бэлла.
— Вы и так знаете, — отмахнулся Илья и повернулся к Валентине. — Там Бася в дом просится, откройте ей дверь, пожалуйста.
Настя с изумлением заметила, как в дом входит большая белая кошка. Важная и сердитая.
— Иди ко мне, Бастинда, — позвал Легатов, и надменная красавица, будто котенок, кинулась к нему. Затем соизволила обойти вокруг стола, задержавшись около гостьи. Потерлась спиной о ноги.
— Какая же ты красавица, Бася, — изумилась Настя, оглаживая длинную белую шерсть.
— Это твоей Алиски потомство, — ласково объяснила Бэлла. — Вы с Диной нам котеночка подарили, помнишь?
— Так… — Настя запнулась. — Сколько же ей лет?
— В этом году десять, — пробормотал Илья Семенович. — Старушка наша!
— А наша Алиска под машину попала, — всхлипнула Настя, страшно жалея себя. Ни кошки, ни бабушки!
— У моего брата живет Басина внучка, — улыбнулась Бэлла. — Если захочешь, попросим для тебя одного котенка.
— Что значит попросим? — хмыкнул Илья. — Потребуем! Это алиментный котенок! Просто обязаны отдать!
— Посмотрим, — остановила мужа Бэлла.
Пока хозяева обсуждали Басино потомство и Бэлкиного брата, своенравная кошка с трудом залезла на свободный стул и свернулась клубком, всем своим видом показывая, что ей нет никакого дела до пустых пересудов. Настя потянулась к ней, попробовала снова погладить, но Бася махнула хвостом, будто говоря: не трогай, мне неприятно.
На столе завибрировал сотовый, и Илья Семенович, схватив трубку, пробурчал, будто весь вечер и ждал этого звонка:
— Да, я слушаю.
Он в чем-то соглашался с собеседником, а в грустных глазах заколыхалась с новой силой боль.
— Я понял, — кивнул Легатов и добавил веско — Спасибо. С меня причитается.
А положив трубку на скатерть, попросил Валентину:
— Около кровати на тумбочке капли, принесите, пожалуйста.
Он обвел взглядом жену и внучатую племянницу и, тяжело вздохнув, произнес:
— Вскрытие сделали. Оторвался тромб.
— Как же так? — ахнула Бэлла. — Что спровоцировало?
— Откуда я знаю? Господь бог, что ли? — ругнулся Легатов и, взяв у домработницы лекарство, накапал в чашку и залил водой. А выпив, будто стопку водки, поморщился.
— Кто теперь разберет, — отмахнулся он от жены. — Доктора утверждают, что это от подскочившего давления.
— Или сами напортачили, — горько хмыкнула Бэлла. — Узнать бы, какие ей препараты давали и что могло послужить…
— Вот ты умная, — скривился Илья. — А они, дураки, сидят и ждут, когда Бэллочка догадается и напишет жалобу в Минздрав. Там уже все подчистили и замазали. А если нужно, то и историю болезни заново переделают.
— Ты прав, — кивнула жена. — Концов не найдешь.
Настя горестно всхлипнула.
— Ну-ну, — Бэлка погладила ее по руке и прошептала чуть слышно: — Держись, Настенька.
Настя закивала в ответ, чувствуя, как по щекам льются слезы.
— Ну-ну, — повторила Бэлла, протянув ей салфетку. Настя наспех вытерла глаза, в глубине души радуясь, что с утра не успела накраситься. Вот бы сейчас опозорилась.
Где-то вдалеке послышалось лязганье металла, а потом звук работающего двигателя и шаги уже в доме.
— Егор вернулся, — буркнул Илья Семенович, а Бэлла с сомнением глянула на часы и проборомотала себе под нос:
— Что-то рано для него…
Бася, приподняв голову, презрительно повела носом, учуяла Каймана и, нехотя спрыгнувна пол, отправилась к себе на лежанку и оттуда лениво наблюдала, как ее давний враг стремительно входит на кухню и плюхается на свободный стул, все еще сохранивший тепло кошачьего тельца.
— Чай— это хорошо, — потер ладони Кайман и вопросительно глянул на Валентину. Та поспешила поставить чашку, положить синнабон.
— С корицей, — поморщился Егор. — Я не люблю. — Он повернулся к матери и недовольно заметил. — Кто их только покупал?
— Мне захотелось, — отрезала Бэлла и обратилась к гостье: — Пойдем спать, дорогая. Егорушке компания не требуется.
Но не успела Настя встать, как Кайман оказался около холодильника. Достал тарелку с бужениной и кетчуп.
— А что, в ресторанте тебя не покормили? — хмыкнул отец, нарочито делая ошибку в слове.
— Сам знаешь эти порции, — скривился Егор. — А еще молекулярная кухня. Ешь малину, а это рыба!
Старик невесело усмехнулся, а Настя прошествовала вслед за Бэллой, позволив себе искоса глянуть на упругую задницу Каймана. И не утерпела, хихикнула, увидев Басину шерсть на черной джинсе.
— Ты бы хоть в такой день обошлась без насмешек, — пробурчал Егор и собрался уколоть побольнее, но со своего места рыкнул Аллигатор:
— Егор…
А от двери язвительно воскликнула Бэлла:
— Что, сынок, птица обломинго за задницу клюнула? — и, не дожидаясь ответа, взяла Настю за руку и повела в спальню.
— Штаны переодень или почисть. Баська тебе удружила, — скривился Илья и, вставая из-за стола, велел: — Поешь, приходи в кабинет.
В темном коридоре Бэлка обняла Настю и прошептала заговорщицки:
— Мой сын — круглый идиот, не обращай внимания, — а потом без всякого перехода предложила: — Виски пьешь?
Настя кивнула.
— Сейчас приволоку, — тихо заверила Бэлла и уточнила: — В свою комнату дорогу найдешь?
