— Теперь я буду жить с папой! Если хочешь, живи с нами!
— Хорошо, поезжай, — стараясь не закричать, кивнула Катя.
— Ты вот просто так меня отпускаешь? — удивилась дочка. — Даже не остановишь?
— Ну ты же не в тундру к медведям едешь, — спокойно заметила мать. — Нас с тобой никто не разлучает. Я уважаю твое решение.
— Да? — настороженно кивнула Алиса, и Катя увидела у нее в глазах слезы.
— Ты же решила, — попыталась улыбнуться Катерина. — И с папой вы все обговорили. Захочешь вернуться обратно, я буду рада.
Алиса всхлипнув сжала губы. Если бы сейчас мама ее бросилась умолять остаться, она бы спокойно уехала жить к отцу. Но глаза матери в одночасье сделались больными. Она будто застыла на месте. И ни словом, ни движением не воспротивилась.
— Папа сейчас приедет, — шепотом предупредила Алиса. — Если хочешь, поедем с нами.
— Нет, — мотнула головой Катерина.
— Почему? Ты не любишь меня?
— Наоборот, я очень сильно тебя люблю. И мне сейчас очень больно. Но у тебя всегда есть возможность вернуться обратно. Запомни это.
Кате хотелось кричать. Орать в голос, что не стоит поддаваться на трюки манипулятора. И если сейчас она согласится, то путь назад окажется отрезанным. Сарычев, преследующий свои глупые цели, поломает жизнь и жене, и дочери.
«Только бы сдержаться, — самой себе велела она. — Не выйти к Феликсу с зареванными глазами. Не дать ему повода порадоваться».
Она долго стояла у калитки, провожая взглядом Сарычевский БМВ, проклиная себя за дурацкий характер и вспоминая довольное лицо Феликса. Ей хотелось схватить сотовый и позвонить ему. Попросить вернуться с полдороги. Забрать ее с собой.
— Может, так и следовало поступить, — вздохнула она и, усевшись на пороге, разревелась.
— Он настроил Алису против тебя, — прошептала Наташа. — Даже если ты сейчас согласишься и вернешься к нему, он исподволь будет строить козни.
— Я знаю, — пробормотала Катя. — Феликс прекрасно манипулирует взрослыми. Где уж тут устоять ребенку?
— Что ты намерена делать? — требовательно осведомилась невестка.
— Дам время, — поморщилась Катерина. — Долго эта песня все равно не продлится. Сарычев не сможет постоянно играть в игру «лучший папочка вселенной». Да и жадный он. Это сейчас он нашу детку чем-то подкупил или наобещал с три короба. Но Алиска не дурочка, просто нужно дать ей время разобраться и ни в коем случае не давить.
— Плюс еще и ревность, — тяжело вздохнула Наташа. — Она заревновала тебя к Кирюшке.
— Дети, — горестно вздохнула Катерина. — Вот так рожай их, расти, а они потом претензии выдвигают, да еще жизни учат.
— Точно, — хмыкнула Наталья и предложила лукаво: — Тебе вискаря от нэрвов налить?
— Нет, — мотнула головой Катя. — Я в таком раздрае отопью много. А завтра на работу. Еще попрут за пьянство, — рассмеялась она.
— А по работе Сарычев тебе подлянку устроить не может? — внимательно глянула на Катерину невестка.
— Теоретически да, — передернула плечом Катя. — Но пока я за ним такого не наблюдала, — попыталась отмахнуться она и замерла на месте. — Слушай, никогда бы не подумала… Но может, информационная война, развернутая против «Антареса», его рук дело? Хотя навряд ли, — хмыкнула она и предложила: — Коли я осталась у тебя, говори, чем помочь.
Домой поздно вечером ее привез брат.
— Провожу до квартиры? — пробурчал он.
— Нет, у нас безопасно, — отмахнулась она. А выйдя из лифта на своем этаже, вздрогнула от неожиданности, заметив на ступеньках огромную тень.
— Не бойся, — прохрипел мужик, приближаясь.
Глава 5.
— Ёптиль, — пробормотала Катя, чувствуя, как подкашиваются ноги. Она чуть не рухнула на пол, но вовремя ухватилась за стену. Еще раз глянула на подошедшего мужчину и поинтересовалась недовольно:
— Что-то забыл, Виталя?
— Да, — рыкнул Марат, протягивая ей букет из разноцветных роз и ромашек. — Нам нужно поговорить.
— Срочно? Прямо сейчас? — фыркнула Катя, принимая цветы. — Ты на часы смотрел?
— Ты задаешь много вопросов, дорогая, — улыбнулся он и, осторожно вынимая из ее рук ключи. Отомкнул дверь.
Катерина вошла в прихожую и удивленно глянула на незваного гостя.
— Ну что стоишь? Заходи! — вздохнула притворно.
Алтаев сделал шаг и тут же оказался рядом. Кинул ключи на комод, прислонился к закрытой двери.
— Мы вчера расстались не по-людски, — отрывисто бросил он, боясь ее насмешек.
— Я думала, что мы просто приятно провели вечер и завершили знакомство, — прошептала она. — Мы ведь даже толком не знаем друг друга.
— Это поправимо, — усмехнулся он и представился важно: — Марат Алтаев.
— Катерина Наумова, — фыркнула она и, заглянув в гостевой сортир, опустила цветы в стоящее у входа ведро с водой.
— Ты мыть пол собиралась, — обронил он шутя.
— Специально для цветов держу, — пробормотала она, замерев всего в шаге от него.
— Много дарят? — рыкнул он.
— Постоянно, — хихикнула она.
— Хахали?
— Естественно, — улыбнулась она, и они оба рассмеялись, будто самой веселой шутке. Марат притянул Катерину к себе и очень нежно убрал с глаз косую челку. А Катька сама заправила ее за ухо. Он провел ладонью по щеке, потом переместил ее на затылок и, как анаконда, совершил молниеносный бросок. Вот только стоял у двери спокойно и буравил Катьку шалым взглядом, как уже его язык вторгся ейв рот и попытался достать до гланд.
Катерине хотелось сообщить «гусару», что гланды ей вырезали еще в пятом классе и искать их бесполезно.
«А какого хрена? — пронеслась в голове шальная мысль. — Клин нужно вышибать клином. И Марат — прекрасная замена Феликсу и всяким Плотвичкиным. Хотя бы на одну ночь». Она обвила руками крепкую мужскую шею и слегка застонала, требуя продолжения. Алтаев остановился лишь на секунду. Внимательно посмотрел в голубые глазищи и только смог просипеть:
— Ты как?
Она кивнула и, наскоро заперев дверь, повернулась к нему.
— Спальня там, — отвечая на его немой вопрос, махнула она в сторону коридорчика, примыкающего к прихожей.
Алтаев почувствовал, что сейчас взревет от нетерпения. Он подхватил Катерину на руки и кинулся в указанном направлении. Рванул на себя первую попавшуюся дверь.
— Тут туалет, — рассмеялась Катя, пряча лицо у него на груди, и добавила чуть слышно: — Моя спальня дальше по коридору.
От натиска Марата, сменяющегося секундной растерянностью, Катерине хотелось расхохотаться в голос. Суровое лицо изменилось лишь на миг, но Катерине хватило времени, чтобы увидеть промелькнувшую мальчишечью наивность.
