— Катя, — пробубнил Алтаев. И ей захотелось залепить ему звонкую пощечину. Накричать, прогнать от себя. Но в этот момент калитка распахнулась и на улицу вышла мама. Подтянутая и красивая в пестром платье в пол, с неизменной дулькой платиновых волос и крупными жемчужинами в ушах. Необыкновенная женщина!
— Привет, мам, — проскулила Катя и, как маленькая, кинулась к ней.
— Здрасти, — пробубнил, подходя следом, Марат.
Мама степенно кивнула, будто особа королевской крови, и покосилась на калитку, тихо открывающуюся собачьим носом.
— Рона, — предупредила она любимицу. Пиренейская горная собака радостно высунула голову белоснежной масти и завиляла хвостом. Но увидев чужого, зарычала негромко.
— Иди во двор, — велела ей мама и предупредила Алтаева, кивнув головой в сторону соседнего переулка:
— Вам лучше уехать.
Катерина и Марат одновременно глянули по направлению движения гордо посаженной головы. Черный бумер Сарычева резво катился по улице.
— Пожалуй, вы правы, — корректно заметил Марат и обронил мимоходом: — Я не прощаюсь, Кать!
И прежде чем Сарычев припарковал машину, Алтаев не спеша уселся в Крузак и уехал.
«Как же хорошо, что моя мудрая Роза на корню потушила назревающий конфликт», — подумала Катя, наблюдая, как к ней несется дочка. Радостно виснет на шее, а потом орет, что есть сил:
— Мама, кто это приезжал? Мне не понравился этот человек!
— Это ко мне по работе, — отрезала Розочка. — Еще вопросы будут?
— Мне он тоже не понравился, Роза Равильевна, — криво усмехнулся Сарычев, подходя к бывшей жене и ее матери. Он даже умудрился клюнуть Катерину в щеку, но она, оттолкнув его, прикрыла рот двумя руками и быстро вбежала в дом.
— Ты же видишь, что она тебя физически не выносит, — тут же попеняла Роза Феликсу. — Зачем пристаешь? Чтобы очередную гадость сделать?
— Мы собрались начать все заново, — завел старую песню Сарычев.
— Бабушка, мама обещала! — вскинулась Алиса.
— Так, — строго цыкнула на внучку Роза, — ты кто такая, чтобы во взрослые разговоры встревать? — И увидев недовольное лицо внучки, добавила: — Там в кухне на столе пакет с пирожками. Специально для твоего папы сложила. Вынеси, пожалуйста, пока Ронка не съела!
Алиса, не смея перечить, поплелась в дом, а Сарычев, глядя вслед дочери, заметил недовольно:
— Не любите вы меня, Роза Равильевна!
— Ты не конфетка «Баунти», Феликс, — отрезала теща и добавила строго: — Перестань фаберже коту выкручивать. Не манипулируй людьми.
— Я…
— Поезжай, — велела Роза, забирая из рук Алисы бумажный пакет и передавая его зятю. — С луком и яйцом треугольные, с капустой — сверху косичка, а с картошкой — круглые.
— Спасибо, — пробубнил Сарычев, мысленно отмечая, что,несмотря на контры, теща сделала пирожки с его любимой начинкой. С луком и яйцом.
— Поезжай, — повторила она. — Я сама Алису к Антонине привезу. Ты человек занятой, — хмыкнула она недовольно.
— Да мне нетрудно, — воспротивился было Феликс. — Попозже заеду, заберу.
— Девчонки у меня с ночевкой останутся, — провозгласила Роза. — Завтра с утра разве успеешь?
— Постараюсь, — насупился Сарычев.
— Ну-ну, — процедила теща и сложила губы бантиком. Оглядела зятя недобрым взглядом и строго добавила: — На работе командуй, Феликс.
Взяв Алису за руку, она завела внучку во двор и закрыла калитку.
— Бабушка, а как же папа? — услышал Сарычев вопли личного адвоката.
— Ему работать надо, — тут же нашлась находчивая Роза. — В стране полно преступников, он сейчас по дороге пирожки поест и поедет их ловить.
— Бабушка… — начала ныть Алиса, но бабка тут же прекратила нытье и метание.
— Хочешь с папой, отправляйся, — строго предупредила она. — Мне с тобой нянчиться некогда. Там твоей маме плохо. Ей помощь нужна. Говори, открыть калитку?
Никто ничего не ответил. Стихли голоса и шаги на крыльце. Хлопнула входная дверь. Во дворе глухо и протяжно зевнула собака.
— А тебя, белый медведь, — усмехнулся Феликс, — забыли!
Он постоял еще с минуту-другую, поджидая Алису. Но поняв, что никто не выйдет, плюхнулся в машину, сердито закинув пакет с пирожками на заднее сидение.
Дорогой он позвонил одному из дознавателей и попросил душевно:
— Мне нужен номер телефона Марата Алтаева. Срочно.
— Поставить на прослушку? — осведомились в трубке.
— Пока лишнее, — рявкнул Феликс и, тяжело вздохнув, решил-таки заехать на работу.
«Права теща, ох права, — хмыкнул он про себя. — Работать надо!»
Вернувшись в свой кабинет, Сарычев заварил чай в старой двойной ложке и, надкусив тещенькин пирожок, задумался. Потом уселся за компьютер и ввел в окошко поиска «Роза Равильевна Наумова», собираясь найти на мать жены хоть немного компромата.
Вначале Алиса порывалась объяснить матери и бабке, какой у нее хороший папа. Самый лучший!
— Я что-то не поняла, — хмыкнула Роза. — А что, у Феликса сегодня день рождения?
— Нет, бабушка, у него в ноябре, — промямлила Алиса.
— Тогда по какому поводу бенефис? — строго отрезала бабка.
Потом просто пили чай и болтали о пустяках, а когда бабушка Роза, распустив волосы, позволила внучке сделать прическу, Катерина тихонько вышла в сад. Уселась на стоявшие в глубине участка старые качели, изготовленные на заказ по эскизу отца. Лениво отталкиваясь ногой, она принялась раскачиваться из стороны в сторону. Следом притащилась Рона и уселась рядом. Уставилась печально и преданно на дочку хозяйки, будто без слов понимая, что у той на душе. В свете фонаря Катя всмотрелась в янтарные миндалевидные глаза, призванные согласно стандарту придавать морде одухотворенное выражение.
— Плохо мне, Ронка, — пожаловалась Катерина, а собака тяжело вздохнула, словно давая понять:
«Ну о чем тут говорить, и так все ясно!»
