Катя разглядывала кусты роз, посаженные по всему саду, ловила их аромат, гладила собаку по массивной башке и, как обычно, задавалась вопросом:
«Почему у всех в садах растут яблоки и груши, а у матери четыре сотки засажены розами?»
Катерина не желала думать о завтрашнем дне, не хотела вдаваться в подробности: какую еще каверзу придумает Сарычев или что еще предпримет Алтаев?
— Может, и стоило поговорить с Маратом? — осведомилась она у Роны и тут же одернула сама себя: — А зачем? У него какой-то интерес, связанный с бизнесом, а я запала, как дурочка. И что теперь делать? — еще раз спросила у собаки. — Наверное, придется уволиться с работы и простить Сарычева. Ради спокойствия Алисы. Только договориться, что он гулять, как мартовский кот, перестанет. Думаешь, наврет как всегда? — поинтересовалась она у Роны. — Пообещать-то он может, а что потом?
Некстати вспомнился рассказ Нинки, бывшей подружки, уведшей когда-то из семьи брульянт по имени Феликс. Он приехал как-то с работы и потащил любовницу в частную клинику, где обалдевшей Нине вкололи вакцину против сифилиса.
— Я хлебнул чай из чужой чашки, — «признался» брезгливый Феликс. — Наверное, кто-то из клиентов оставил.
Нина сделала вид, что поверила, но назавтра собрала вещи и ушла.
«Спасибо, Господи, что уберег меня», — взмолилась Катя, глядя в звездное небо.
Рона мотнула головой, будто соглашаясь, и резво понеслась навстречу хозяйке и ее внучке.
Катерина, глянув на мать с конским хвостом на макушке, улыбнулась:
— Хорошо, что Алиса не умеет делать дреды…
— А мне он понравился, — пробормотала Розалия Равильевна. И Катя сразу поняла, что речь идет не о прическе, а об Алтаеве.
— Не знаю, — пробурчала она, наблюдаяза Алисой, обнимающей собаку. — Как снег на голову свалился.
— Твой отец решил жениться на мне через неделю знакомства.
— Знаю, — отмахнулась Катя. — Таких, как папа, теперь не делают. Лимитированная партия.
— Ну это понятно, — хмыкнула мать. — Но ты хорошо подумай, прежде чем снова связываться с Сарычевым.
— Не хочу я его, — всхлипнула Катя, — а с Маратом не могу. Он из Корнеевских.
— Навряд ли, — передернула плечами мать. — Слишком молодой.
Катя хотела рассказать о Руслане, но мама, похлопав ее по коленке, встала:
— Катя, тут главное — не торопиться. Спешить абсолютно некуда.
— Ну да, — фыркнула Катерина, понимая, что мама права, и весь остаток вечера гнала от себя мысли о Марате.
А когда стала засыпать, телефон, валявшийся на ковре, глухо завибрировал. Чтобы не разбудить дочку, Катя подхватила трубку и выскочила в другую комнату.
«Алтаев, твою мать», — мысленно ругнулась она, отбивая звонок.
— Выйди к нему, — прошептала мама, выходя из спальни. — Около дома стоит, в окна заглядывает. Видимо, настроен решительно. Как позвонит в калитку или тарабанить начнет, Рона залает, Алиску разбудит.
Катерина тяжело вздохнула, понимая, что Марата, в отличие от Плотвичкина, на хрен не пошлешь. Послать-то, конечно, можно. Только Митька, свернув удочки, сразу отчалил в заданном направлении, а вот Алтаев — никогда.
— Ладно, — пробормотала она и, набрав пропущенный вызов, прошептала чуть слышно: — Я сейчас выйду, не шуми, пожалуйста!
Накинув майку поверх пижамы, выскользнула за калитку. И сразу попала в объятия Алтаева.
— Что тебе не спится в ночь глухую? — зашипела на него Катя и, понимая, что сейчас из каждого окна высунется любопытная физиономия, затянула Марата во двор.
— Кать, ну я же позвонил только один раз, — пробубнил Алтаев.
— Один раз не пидорас? — вскинулась она. — До завтра потерпеть не мог?
— Я без тебя дышать не могу. И вообще не понимаю, как жил раньше, — признался он, протягивая ей букет роз.
— Ой, мамочка дорогая, — хмыкнула Катерина и, положив цветы на крыльцо, потянула Алтаева в розарий. — Ну как тебе? — усмехнулась она.
— Виноват, исправлюсь, — пробурчал Алтаев. — Откуда я знал, что у тебя тут райский сад? Обычно розы дарят!
— Вы, Корнеевские, все про мою семью знаете, — отмахнулась Катя. — До сих пор от вас житья нет.
— Что ты имеешь в виду? — насупился он. — Мы только на днях познакомились с тобой. А ту историю с золотом я уже забыл давным-давно, — бодро соврал Алтаев, помня тот день во всех подробностях.
— Твой друг Вова с меня глаз не спускает, — прошептала она. — Что-то пытается вызнать. Хотя всем вокруг известно, что отец рассчитался сполна.
Марат внутренне поморщился, вспомнив, что в первый же день наткнулся на хвост, да еще обругал Катиных преследователей.
«Что же я Вовке об этом не сказал? — мысленно стукнул себя по лбу, коря за забывчивость. — Совсем мозги из-за Катерины потерял!»
— Кто-то наведывался в дом или к тебе в квартиру. Искали брошку. Но так и не нашли. Отдай, если она у тебя!
— Обойдутся, — рыкнула Катя. — Это моя сатисфакция за плен. Понял?
— Я-то понял, — недовольно заметил Алтаев. — А ты вот рискуешь почем зря. По белой нитке ходишь!
— Тебе-то что! — вскинулась она. — Сам говоришь, что только на днях познакомился…
— И пропал, Кать. Со всеми потрохами пропал.
— Я не верю тебе, — прошипела она. — Это как-то связано с заводом…
— Хочешь, подарю тебе этот «Антарес» хренов? — резко перебил ее он. — Мне он даром не нужен, если без тебя. Хочешь, дом подарю? Лошадь?
— Лошадь? — рассмеялась Катерина. — И где же я ее держать стану?
— Она идет в комплекте с конюшней, — довольно заявил Марат. — А конюшня пристроена к дому. А вот к дому прилагаюсь я.
— Многоходовочка, — усмехнулась Катя. — Есть шанс отказаться?
— Ни единого, — довольно хмыкнул Алтаев, сгребая Катерину в объятия. Но тут же почувствовал, как в грудь упирается острый локоток.
— Стопэ, — предупредила она, усаживаясь на качели. — Давай сначала про завод поговорим. Что вы с братом затеяли?
— Да ничего не затеяли, — фыркнул Марат, присев рядом. — Я завод из-за тебя купил!
— Вот это новости, — всплеснула руками Катя. — Я же не просила…Букета цветов было б достаточно.
— Ну конечно не просила, — пробурчал Алтаев, чуть раскачивая качель. — Я после знакомства с тобой сам не свой, а тут Буров …
— Бежал за тобой через вокзал, просил завод купить? Купи завод! Ну купи!
— А? — не понял Марат, а потом рассмеялся чуть слышно. — Точно!
А после серьезно заметил:
— Он примерно с год назад к Руслану приезжал, просил войти в долю. То ли страшно ему, то ли ссыкотно. Не разобрать. Но у моего брата есть отвратительная привычка. Русик редко отказываети почти всегда соглашается. Но это самое «да»чаще всего означает «нет».
