«Через балкон бы соседский лез, дверь бы выламывал, стены бы лбом разбивал», — мысленно рыкнул он, в который раз пеняя себя, что не догадался рвануть вниз и под окнами караулить злоумышленника, приди ему в голову идея спуститься на простынях с третьего этажа. Только вот бандит побоялся ноги переломать. Так и заявил следователю. Лучше, сказал, зону здоровыми ногами топтать, чем от гангрены загнуться или остаток жизни с поломанным позвоночником пролежать!
Марат поморщился, понимая, что, попадись ему этот Футиков, он бы его на куски порвал. Теперь, конечно, следствие приплело к расследованию и Лену Бурову, и самого Петровича. Вроде у них на квартире нашли схрон с оружием и еще что-то. Все это позволило сделать вывод, что планируется ограбление банка. Так что супругов Буровых задержали как сообщников.
«Петрович сам виноват, — усмехнулся про себя Алтаев. — Послушал бы Катерину и сразу сдал с потрохами Фролова, ничего бы не случилось. Но этот дурак послушал свою гадюку-жену и сам влип по полной. Я у него, пожалуй, завод выкуплю», — мысленно решил Марат, а вслух поинтересовался у тещи:
— Старый куст. Сколько же он растет? Уже, наверное, и корни собственные.
— Давно, — кивнула Роза. — Мне Альберт два куста из питомника привез. Кстати, Михей его туда возил. Последняя их совместная поездка была. Люба тоже у себя Венрозу посадить собиралась, — сообщила Роза Равильевна.
— Да, — кивнул Марат. — Около нового дома. Я те кусты сажал. Вот и вспомнилось, — улыбнулся он. — Столько лет прошло, а до сих пор в памяти, как себе руки исколол. Да все без толку. Розы не прижились, дом сгорел…
— А у меня один куст пропал, а другой растет до сих пор, — похвасталась теща и вдруг замолчала. Во все глаза уставилась на Катерину. — Мы вроде утром в тот злосчастный день сажали, да, Кать?
— Ага, — кивнула Катерина. — Митька тогда ямы выкопал, а потом без нас посадил, — весело отрапортовала она и, перебив саму себя, прикрыла ладошкой рот. — Марат, — прошептала чуть слышно, — кажется, я поняла, где золото и кто его взял.
Алтаев рванул в сарай за лопатой и уже через минуту опустил штык в рыхлую землю. Копнул чуть поодаль, стараясь не повредить сам куст. Потом, встав на колени в голубых джинсах, принялся руками очищать корни от земли и отбрасывать в сторону. А Катерина, взяв маленький совочек, откидывала чернозем, пока металл не уперся во что-то чужеродное.
— Есть, Марат, — азартно вскрикнула она. — Копай здесь!
Потребовалась всего пара минут, чтобы откопать сверток из мешковины. Еще несколько секунд, чтобы отряхнуть его от земли и открыть. В вечернем солнце блеснул желтый металл.
— Твою мать, — выругался Алтаев и, присев на корточки около ямы, снова пробурчал: — Твою мать… Выходит все-таки, это Альберт Владимирович, — пробормотал он, понимая, что сейчас Катерина и ее мать оторвут ему голову. — Но мы оставим эту находку в тайне. В любом случае он за нее расплатился.
— Нет! — яростно мотнула головой Катерина. — Ты не понял, Марат. Папа мой никогда с землей не возился. Берег руки. Он же тонкой работой занимался. Боялся всегда, что пальцы потеряют чувствительность.
— Тогда кто? — не понял Алтаев. — Вы с матерью уезжали, Альберт Владимирович не в счет. Кто, Кать?
— Митька Плотвичкин, — передернула плечами Роза. — Он мне обычно в саду помогал. Парень крепкий. В свои четырнадцать или пятнадцать легко ямы копал.
— Вот и накопал, — пробурчал Алтаев.
— Его и Ронка знает, — прошептала Катя, во все глаза глядя на Марата. — Это он тогда за нами со второго этажа наблюдал, а потом ушел дворами.
— Через калиточку? — ехидно бросил Алтаев. — Мы же всем доверяем.
— Кто ж знал, — всплеснула руками теща. — Что же теперь делать, Марат?
— Поеду к Вовке, — пробурчал Алтаев. — Наверняка он поквитаться с вором захочет. К вам претензий нет, — поспешил добавить Алтаев. — Это ваши слитки. Делайте с ними что хотите! Но наказать злоумышленника нужно, тем более что он до сих пор пытается попасть на участок. Думается мне, устроим небольшое шоу. Еще одно нападение на дом нам ни к чему. Правда?
Катя с матерью кивнули как по команде.
Митька Плотвичкин понимал, что потерял все. Всю жизнь гнался за какими-то миражами. Даже Катьку, свою единственную любовь, умудрился упустить дважды. Первый раз, конечно, когда вместо того, чтобы поступить в университет, послушался уговоров отца и подался в Москву в летное училище. А когда в летуны не прошел по здоровью, даже не подумал вернуться обратно. А отнес документы к артиллеристам.
«Тоже мне бог войны!» — фыркнул про себя Плотвичкин, понимая, что, вернись он тогда и женись на Катерине, жизнь бы сложилась совершенно иначе. Но в семнадцать лет казалось, что таких Кать еще привалит целый самосвал. Не привалило. Митька поморщился, вспоминая, сколько баб прошло через его постель. Стерв и тихонь, бизнес-леди и откровенных шалав, но вот только Катька так и осталась одной-единственной.
Он припарковал машину около старого бабкиного дома и издалека помахал соседкам, оживленно болтающим посреди улицы.
— Ты слыхал, Мить? — обратилась к нему бабкина подружка, древняя и сморщенная Васильевна. — Наумовы дом продают. Роза сейчас в больнице. С сердцем проблемы.
— Вроде шунтирование врачи предлагают, — встряла в разговор другая. Бабкина давняя врагиня Евгеньевна. Это раньше на улице воевали между собой две группировки. Бабка значилась лидером первой и никому спуску не давала. Евгеньевна возглавляла вторую. Даже на одних и тех же скамейках не сидели! Каждый клан плел интриги против другого. А поди ты, все участницы боевых действий давно уже предстали перед архангелом Гавриилом, или кто там у них в аду места распределяет. Только этим двум клушам в небесной канцелярии прогулы ставят.
Он подошел поближе и поинтересовался участливо:
— Роза в больнице? В какой? Нужно Кате позвонить, все узнать.
— Катька ее к себе потом увезет, — тут же сообщила Васильевна. — Собаку вон уже забрала. Ронке на природе приволье.
— А как же дом? — тупо воззрился на сплетниц Плотвичкин. — Обнести же могут.
— Так на сигнализацию поставили, — усмехнулась Евгеньевна. — Как только контур нарушится, сразу группа захвата приедет.
