«Вот же блин, — мысленно ругнулся Митька. — Столетние бабки рассуждают про контур и сигнализации. А эта Евгеньевна — вообще мерзкая старуха. Не зря ее моя бабЛюся терпеть не могла, — хмыкнул он горестно и тут же чуть не стукнул себя под зад. — Идиот! Дом-то пустой! Иди свое золото выручай! А то, как новые соседи въедут, фиг потом на участок проберешься!»
Он хорошо помнил место около забора, куда воткнул куст. И внезапно, как наяву, увидел тот день, стоивший жизни Катькиному отцу. Не то чтобы Митька пожалел Наумова. Барыга-называла его бабка.
— За свои делишки поплатился, — бурчала она тогда. А сам Плотвичкин понимал, что наверняка Альберт нечист на руку. Смотри как живут хорошо! У Катьки шмотки самые модные в школе, и в доме всегда красота, а уж про стол говорить нечего. То, что человек своим собственным трудом зарабатывал на жизнь, не укладывалось в Митькиной голове. Бабка сказала «барыга», ей лучше знать!
Он помнил, как помогал Розе выкопать яму, когда неожиданно она с Катей засобиралась в гости.
— Потом придешь, — выпроводила его. Он рванул к себе через дворы, надеясь успеть пообедать, и только дома понял, что забыл у Наумовых кепку. И получив от бабки выговор, кинулся обратно. Проскользнул в калитку и очень расстроился, не заметив на качелях своей вещички.
«Наверное, Роза в дом занесла», — подумалось ему тогда. Через заднюю открытую дверь он прошмыгнул в коридорчик, потом тихо вышел на кухню. В доме стояла тишина, лишь из кабинета Альберта слышались голоса. Повинуясь проказливому характеру, Митька, как шпион, прокрался к чуть открытой двери и заглянул в щель. Глаз на долю секунды задержался на маленьком чемоданчике, полном золотых слитков.
«Ух ты ж!» — восхитился Плотвичкин, собираясь как следует разглядеть поклажу, как сам Наумов и еще какой-то парень повернулись к выходу. Митька успел отпрянуть в сторону и прошмыгнуть на кухню.
— Туалет направо по коридору, — услышал он голос дяди Алика. — Давай провожу!
«Конечно, проводи, — фыркнул про себя Митька. — У вас сортир можно только с картой найти. Оно и понятно, дом несколько раз достраивался, и от прежнего плана уже мало что осталось».
А когда мужчины повернули за угол, Плотвичкин вбежал в кабинет и открыл чемоданчик. Крепкими пальцами лихо достал два слитка и внимательно на них посмотрел, стараясь запомнить то самое ощущение, когда сжимаешь в руках драгоценный металл, теплеющий от простого прикосновения. Митька на несколько секунд словно впал в эйфорию.
«Люди гибнут за металл!» — пронеслось в голове. Но в ту же минуту послышался шум шагов. Плотвичкин попробовал положить обратно слитки, не получилось. Тогда он просто закрыл чемодан и, прижав к себе драгоценную ношу, бросился вон. А оказавшись во дворе, быстро прошмыгнул в сарай. Схватил первый попавшийся мешок и завернул в него золото. Потом пробежал к калитке и, выскочив из нее, задумался. Обычная детская шалость могла обернуться для него неприятностями.
«Сверток ни в коем случае нельзя оставлять в сарае. Найдут и на меня подумают. Лучше спрятать. Концы в воду. То есть в землю».
Он отдышался и, открыв калитку, ввалился во двор. Снова юркнул в сарай и, добежав с мешком до забора, закинул в яму. Водрузил куст и кое-как накидал вокруг земли, решив, что Роза все равно потом разровняет. Только сам куст трогать не станет.
И уже дома, засыпая, наконец сообразил, что он, Митька Плотвичкин, собственными руками создал клад. Когда-нибудь придет время, он откопает эти два слитка, продаст их и купит себе машину или дом. О том, что он своим поступком подставил целую семью, Плотвичкин не задумывался ни тогда, ни сейчас.
«Настал момент, — заявил он самому себе и, дождавшись, когда стемнеет, направился через дворы к Наумовым. — В последний раз», — мысленно решил он.
Митька поморщился, неожиданно вспомнив, как недавно заранее, пока Роза выгуливала собаку, пробрался на второй этаж. Благо окно сумел открыть. И, чтобы скоротать время, заснул на старом диване, а когда проснулся среди ночи и решил откопать золото, понял, что Катерина спутала ему все карты. Он в немом изумлении уставился на парочку, валявшуюся на качелях.
«Еле ноги унес, — тяжело вздохнул Митька и укорил сам себя: — Не молодой уже по участкам бегать!»
Он осторожно прошел через свой двор, потом через участок все той же глухой Евгеньевны и, открыв старую кованую дверцу, оказался в Катькином дворе. Достал из-под полы потрепанной рабочей куртки лопату и опустил на всю глубину штыка в землю. И внезапно понял, что находится во дворе не один. Зажегся свет. Плотвичкин замер на месте и осторожно огляделся по сторонам. Трое незнакомых мужчин стояли поодаль и с презрительными усмешками наблюдали за ним.
— Там давно ничего нет, — будто выплевывая слова, заметил один, тот, что находился чуть дальше остальных. В ярком свете Митька не видел его лица, но по фигуре догадался, что это и есть новый Катькин кавалер. Двое других — лысый громила и невысокий коренастый мужик — замерли, приготовившись к прыжку.
«Не беги, — сам себя предупредил Плотвичкин. — Это как свора собак. Нельзя показать, что ты испугался», — успел подумать он и рванул к калитке. Его сбили с ног сразу же. Повалили на землю. Митька зажмурился, понимая, что пропал. В лучшем случае сделают инвалидом, а в худшем … Но чьи-то руки подняли его и, держа за шиворот, толкнули вперед, не отпуская.
— Вот, полюбуйтесь! — пробасил громила. И Митька, открыв глаза, увидел стоявших неподалеку Катю и Розу Равильевну. И та, и другая глядели на него с нескрываемым презрением и брезгливостью.
«На кусок дерьма и то смотрят ласковей», — подумалось Митьке.
— Катя, — просипел он, падая на колени. — Бес попутал, тебе хотел подарить, — соврал он.
— Как же так, Митя? — причитала Роза Равильевна, а Катерина не удостоила даже словом, будто раздумывая, врезать ногой в ухо или нет. Потом взяла мать за руку и увела в дом.
— А с этим что делать? — пробурчал громила. — Может, в лесу прикопать?
И Митька от страха замер, чувствуя, как ноги тут же обдало тепленьким.
— Отпусти его, Руслан, — велел Катькин жених. — Вон герой наш уже обделался.
— Вы ничего не докажете, — проблеял Плотвичкин, направляясь к калитке. — Не брал я никакого золота!
— Не, друг, — остановил его Катькин мэн. — Двигай через улицу.
— Мы ничего доказывать не собираемся, — заметил низкорослый крепыш. — Я даю тебе фору. Целую неделю. Убирайся из города. Не порть тут воздух. Продавай дом, квартиру и уезжай. Иначе пожалеешь, понял?
Митька кивнул и, выскочив со двора, быстрым шагом направился к себе.
«Два квартала в обгаженных штанах», — мысленно поморщился он и, повернув на свою улицу, столкнулся с Васильевной и Евгеньевной, болтающими на углу под фонарем.
— Позорище! — услышал он вслед голос Евгеньевны.
