Он притянул Еву к себе для очередного поцелуя, будто б никогда не целовался прежде. Но, наверное, так оно и было. У нее пересохло в горле, когда пальцы Агафонова занырнули ей под шапку. Прошлись по волосам, бережно и ласково перебирая их. Прервав поцелуй, он всмотрелся в ее лицо с нежностью и интересом. Ева едва могла сдержать стон. Ей хотелось закричать: «Что же ты остановился, Миша!» Она чувствовала, как на морозе горят ее губы, и, прижавшись к нему, пробормотала чуть слышно:
— Как же хорошо, что мы встретились…
— Никакой случайности, — пробурчал он, прижимая ее к себе и краем глаза смотря на заснеженный берег Мзымты. — Я искал тебя. Места себе не находил… Кстати, как тебе фильм, Ева? — пробормотал он и, увидев магазин, торгующий спортивным инвентарем, внимательно оглядел витрину.
— Тарантино отдыхает, — хохотнула Ева и добавила негромко: — Я не ожидала, Миш. Правда… Это так круто, до слез… — Всхлипнула она, обнимая его за шею.
— Я за эти дни его сама пять раз посмотрела, — призналась она и пробурчала чуть слышно: — И еще разик с Настей и Алиной, папиной женой… Им тоже понравилось.
— Ну да, — важно хмыкнул Агафонов. — Видишь, какой талант ты во мне пробудила, — пошутил он, подходя к прилавку. Ева шагнула следом и, тут же попав в захват Агафоновских рук, прильнула к своему мужчине. Она завороженно наблюдала, как Михаил выбирает санки. Внимательно осматривает черные из углепластика, потом просит показать неимоверно крутые красные с рулем. Ева молча стояла рядом. Любовалась своим мужчиной, враз превратившимся из нежного возлюбленного в требовательного и жесткого клиента. Она внимательно смотрела на его пальцы и не могла отвести взгляд. А в голове рефреном бились слова Алины.
— Если этот ролик для тебя смонтировал мужчина, Дусечка, хватайся за него обеими руками и держи. Таких на Земле единицы. Даже твой отец не додумался до столь идеального подарка. Он любит тебя, твой режиссер. Криво и косо, но собрал воедино, — улыбнулась мачеха. — Вы вместе с ним работаете?
— Да, — промямлила тогда Ева, а сейчас в магазине, прижимаясь к Агафонову, вдруг мысленно обратилась к мачехе.
«Спасибо, Алина! Я его держу и не отпущу. Никогда! Никогда!»
— Мне нужны санки, чтоб собака могла возить, — заявил Агафонов продавцу, немолодому бородатому мужику в косухе и берцах. — И где тут можно с собакой кататься?
— Наверное, негде, — пробормотала Ева. — Тюбинг есть на Роза Плато, но там со своими санками нельзя.
— Найдем, — довольно фыркнул Агафонов. — Я Егору и Насте обещал. Да и Заку хорошо бы проветриться.
— А сейчас он где? — поинтересовалась Ева, наблюдая, как Михаил расплачивается за санки.
— Где, — пробурчал Агафонов. — Спит сторожевая собака. Своим храпом воров отпугивает. Мне тут дом предлагают купить… Вот и не знаю, Дусь, — улыбнулся он и ласково коснулся ее лба губами. — Хочешь, пойдем занесем санки, проведаем Зака и вместе поглядим на Демину лачугу. Это друг мой, Рома Демьяновский, за долги хату отдает, — принялся рассказывать Михаил и не сразу понял, что Ева остановилась и смотрит на него изумленным взглядом. — Вот пришлось его перед самым Новым годом опять спонсировать… Деньги срочно понадобились. Обворовали его…
— А если он сам спрятал свои бабки? И никто у него ничего не крал! — запальчиво вскрикнула Ева и даже ногой топнула.
— Говорит, украли… Девушка одна. Кроме нее никого в доме не было…
— Ага, — хмыкнула Ева. — Спрятал и свалил на невиновного человека…
— Сама подумай зачем?
— Ну не знаю я, — всплеснула руками Ева. — Про твоего друга идет дурная слава, Миш. А Камилла — она очень добрая и честная. Она даже конфету шоколадную не возьмет без спроса…
— Подожди, — нахмурился Агафонов. — Откуда ты вообще эту историю знаешь? Про славу Демьяновского могла Нина наболтать. А про Камиллу?
— Мы с первого класса дружим, — пробурчала недовольно Ева. — И я на ее стороне, Миш. И вся моя семья тоже! Папа обещал ей адвоката нанять. Только боится, что твой Рома всех перекупит…
— Он может, — раздраженно скривился Агафонов.
— Так что подумай, прежде чем со мной связываться, — печально улыбнулась она. — Я для тебя явно неподходящая компания.
— Ева, блин! — воскликнул он запальчиво. — Мне плевать, что твой брат женился на моей бывшей. Я сумею мирно сосуществовать с этой стервой. Мне положить с прибором, что твоя подруга обокрала Дему… Ну или он ее подставил, — поспешно добавил он, заметив, как Ева нахмурилась. — Я не собираюсь терять тебя, малыш, — Агафонов, откинув в сторону только — только купленные санки, шагнул к Еве и, сграбастав ее в охапку, пробурчал недовольно: — Не отпущу тебя. В плен возьму, слышишь? Мне все равно, чья ты подруга или сестра, понимаешь? Я с тобой хочу жить, а не с Тамиллой или твоим братом… Мне давно плевать, что скажут другие. Как косо посмотрят… Я тебя хочу, Ева. Навсегда хочу, понимаешь?
— Да, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Я тоже… Мне без тебя плохо, будто крылья отрезали. И дышится с трудом… Я гнала, гнала от себя мысли о тебе, Миш! Но все к одному. Тонечка, Камилла! В этой истории разобраться нужно… Я Камиллу не могу бросить…
— И не бросай, — фыркнул он, целуя ее в щеку и собирая губами одинокие слезинки. — Я вон Ромке взамен пропавших двадцать кусков выдал, и мое дело сторона. Тем более что не желаю с тобой из — за этой истории ссориться.
— А я Камилле помогла, — улыбнулась Ева, лукаво глянув на Агафонова.
— Предоставила свою квартиру в качестве тайного убежища? Но Дема найдет. У него особый нюх.
— Вот и пусть пойдет замок понюхает, — фыркнула Ева, тем самым подтверждая гипотезу Агафонова. — Камиллы в городе давно нет. Ей еще люди помогают… — заявила она с ходу и осеклась. — Только ты же не передашь это своему другу? — испугалась она.
— Ну — у, не знаю, — весело протянул Михаил. — Если ты меня как — нибудь задобришь, чтобы я смог забыть, — рассмеялся он и внезапно посерьезнел. — Все, что касается тебя, Ева, не подлежит разглашению, поняла? — рыкнул он и, прижав ее к себе поплотнее, принялся целовать. Щеки, глаза, губы — все без разбора. — Выходи за меня замуж, — протянул он. — Что — то я совсем измучился…
— Так быстро? — охнула Ева и даже обеими руками схватилась за щеки. Агафонов напрягся, ожидая отказа. Но внезапно понял, что она улыбается и улыбка становится все шире и шире. — Да! — воскликнула она. — Как же я долго ждала этого… — пробубнила она, прыгая. Обвила обеими руками шею, прижалась изо всех сил.
— Тогда пойдем, — хрипло прорычал Агафонов, втаскивая будущую жену в соседнюю лавку. Оказавшуюся ювелирной.
— Бриллиант или изумруд? — просипел он, ставя Еву на идеально чистый и гладкий мраморный пол.
— Что? — изумилась она. — Как?! — всполошилась в панике.
— Ты мне серьезно ответила, Ева? — хмуро воззрился на нее Агафонов. — Не передумаешь?
