— Нет, — улыбнулся он. — Я сам съезжу. А будем подъезжать, позвоню, чтобы ты оделась и не отсвечивала голой попой, — хмыкнул он, оглаживая ее ягодицы. И чтобы не заснуть, потянулся за сотовым. Увидел, как зажегся экран, и трубка завибрировала от звонка.
«Кислицын, твою мать», — выругался Михаил и, покосившись на встревоженную Еву, решил ответить.
— Да, Николаич, — рыкнул он в трубку. — Горим, что ли?
— А, не, — отмахнулся безопасник. — Я проверил Старшинова, Миш, это не он. У него алиби.
— Какое еще алиби? — не понял Агафонов. — Что там у тебя за расследование?
— Глеб Старшинов, подозреваемый в расклейке прокламаций недопустимого содержания, порочащего одну из сотрудниц холдинга, находится с тридцатого декабря на больничном. Он под машину попал, Миш. Лежит в больнице.
— Так… — промычал Агафонов и добавил поспешно: — Так, Николаич, свяжись с семьей. Если какая помощь нужна, окажем. И ищи мне этого злоумышленника, понял? Хочу лично башку отвинтить! Никому не позволю порочить мою жену. Тут уж точно я голову оторву!
Кислицын в трубке закашлялся и, чуть отдышавшись, пробубнил:
— Так это… Миш… на почту Евдокии Вадимовны еще одно письмо пришло. Мне сейчас Ксения Олеговна сообщила.
— А что я там пишу? — усмехнулся Агафонов.
— Опять увольняешь, — фыркнул Кислицын.
— Понятное дело, — потер переносицу Михаил и задушевно попросил: — Найди мне эту гадину, Жора. Христом Богом прошу!
Отложив на тумбочку айфон, Агафонов снова навис над Евой, в глубине души радуясь, что увез любимую из офиса.
«Иначе бы ссоры не избежать, — мысленно вздохнул он. — Какая ж сволочь мстит Еве? Вот, в чем вопрос!»
— Что за кипиш? — улыбнулась она. — Кто с кем подрался?
— Я тебе опять письмо написал. Требую уволиться!
— Не дождешься, — показала ему язык Ева. — Я на тебя в трудовую инспекцию пожалуюсь.
— А я тебя из дома не выпущу, — рыкнул он, притягивая ее к себе и вместе с ней перекатываясь на спину. Ева, снова оказавшись сверху, посмотрела на него широко распахнутыми наивными глазами и прошептала чуть слышно: — Тогда хочу луну с неба, Мишенька!
— Это зачем же? — буркнул Агафонов, мысленно прикидывая, успеют ли они с Евой еще раз предаться разврату, или стоит подождать до позднего вечера, когда Егор уляжется спать.
— Зачем? — рассмеялась Ева, словно эхо повторяя его вопрос. — На луну повыть, — зарычала она и, в подтверждение своей хищной сущности, укусила Михаила в плечо. Да еще и по бокам провела острыми ногтями.
— Кошки не воют, — пробасил Михаил, стискивая ее в своих объятиях. Он прижал ее всем телом к матрасу, ощущая новый стояк. Ева призывно повела бедрами, и нахальный «малыш» резво устремился к заветной цели…
«А еще говорят, что там мозгов нет», — хмыкнул мысленно Агафонов, снова начиная любовную гонку. А доведя себя и Еву до пика, рухнул сверху.
— Ты меня доконаешь, девочка, — прохрипел он.
— Да ну? — мяукнула Ева. — У кошек девять жизней, а у медведей, Миш?
— Ну-у, — протянул он. — У нас, медведей, сто жизней… — хмыкнул он. — А у кошек десять… Буду тебя беречь, мой котенок, — прошептал он, нежно целуя ее в темечко.
— А я тебя, — просто и по-детски искренне заявила она. — Ты, главное, люби меня и не изменяй, ладно? — попросила Ева и посмотрела бесхитростно.
«Нина, твою мать, — про себя рыкнул Агафонов. — Посеяла-таки зерна сомнения в душе моей девочки. Если она уйдет, никогда тебе не прощу», — мысленно поклялся он и, мельком глянув на часы на стене, подскочил как ужаленный.
— Я за Егором, — провозгласил он, натягивая брюки.
— Ага, — согласилась Ева, поднимаясь и надевая длинный халат, отделанный кружевом. — Езжай осторожней, — прошептала, целуя его напоследок. — А я пока приготовлю ужин.
— Договорились, — кивнул Агафонов и, легко чмокнув Еву в нос, тут же накрыл ее губы своими. — Не могу без тебя, — прохрипел он, когда поцелуй закончился. — Ты для меня самая сильная зависимость, — добавил, улыбнувшись. — Личный наркотик.
— Возвращайся скорее, — захихикала она, прижимаясь к нему. — Твоя доза ждет тебя…
— Ева, — рыкнул он, стремясь побыстрее уехать. — Егор ждет. Еще одно слово, и мы опять окажемся в койке… Антонина победит…
— Ну, уж нет, — решительно заявила Ева. — Езжай за ребенком, Миша.
И наблюдая в окошко, как Агафонов прыгает за руль и выезжает за ворота, нарисовала пальчиком сердечко на запотевшем окне и взмолилась:
«Пусть у нас все получится, Мишенька. Люблю тебя и ни капельки не верю Тоне. Но только, пожалуйста, не изменяй мне! Никогда-никогда!»
Агафонов привычно поднялся на четвертый этаж и ткнул в кнопку звонка, который сам прикручивал в другой, прошлой жизни. Антонина тут же открыла дверь и добродушно пригласила.
— Входи, Миша. А Егор сейчас у Артема. Я ему позвоню. Он мигом прибежит. Мы уроки все сделали, — прощебетала она, поправляя толстовку на животе. — Так много задают. Просто ужас! В профессуру готовят бедных детей, — деланно вздохнула она и предложила: — Может, чайку? Пока Егорка придет.
Агафонов кивнул, понимая, что бывшая жена что-то затеяла.
«Лучше Нину выслушать один на один, чем потом ее прилюдно прорвет», — решил он, проходя в кухню. Мельком глянул на новый гарнитур и встроенную мебель.
— Красиво, — заметил, лишь бы не молчать, и, усевшись за стеклянный стол, бросил небрежно: — Давай свой чай.
— Я вот что сообщить хотела, — заговорщицки пробормотала Нина. — Мне Илья все рассказал об их семье. Про наследственность и прочее, — выпалила она и как ни в чем не бывало отошла к шкафчику. Достала печенье и чай в пакетиках.
— Знаю, что ты не любишь, — отмахнулась легко и, заглянув в глаза бывшему мужу, прошептала: — У них мать, того, была… нимфоманка. Ну, мужиков много имела и все время хотела новых. Илья говорит, что Евдокия об этом ничего не знает. Ее поэтому постоянно и контролировали. Боялся Вадим, кабы не в покойную супружницу дочка уродилась. Нелли и ему гулять предлагала. Типа свободный брак. Ну, до него сначала не дошло… А потом, когда узнал, сколько у нее «друзей», больше с ней спать не стал. С Алиной сошелся. Но из-за Евы они не разводились. А потом Нелли любовник бросил. Илья толком и не знает ничего, — вздохнула она, явно сожалея. — И вспоминает, что мать так нервничала, что ее инсульт хватил. Сосуд лопнул.
— А мне ты зачем все рассказала? — холодно осведомился Агафонов, поднимаясь из-за стола, так и не притронувшись ни к чаю, ни к печенью.
— Ну, как же! — всплеснула руками Нина. — Должен же ты знать, на ком женишься! Справки хоть наведи, кто до тебя был… Анализы в вендиспансере сдай…
— Какая же ты гнусь, Нина, — мотнул головой Михаил. — Давай Егоркин рюкзак, я на улице подожду.
