— Вы говорили с Виктором Николаевичем? — поинтересовалась она. — Не стоило звонить такому занятому человеку.
— Когда он не хочет говорить, — добродушно хмыкнул Сева, — то отбивает звонок. Исключение — самые близкие люди. А почему он называет вас казачкой?
— Виктор Николаевич знает о моих предках, — холодно пояснила Кристин и торопливо глянула на часы. — Нас ждет нотариус, Всеволод Юрьевич.
— Конечно, — отстраненно кивнул он и бросил мимоходом: — К ветеринару сегодня не поедем. Завтра. Из дома де Анвилей на Елисейских полях легче незаметно уехать. К тому же там у нас есть собственный кошачий доктор.
— Как скажете, — пробормотала Кристин и заторопилась к выходу. Завозилась у входной двери, надевая кашемировое пальто и наматывая на горло шарф.
— Вы лучше подумайте, Тина, — нависая над ней, прошептал Гаранин. — Если де Анвиль захочет купить компанию вашего мужа, продадите?
— Не знаю, — отпрянула она. — Хоть фактически я владею «ГотьеФармасьон», но распоряжаться судьбой компании не могу. Мне нужно посоветоваться с Полем.
— Ну это отпадает, — криво усмехнулся Сева. — Хватит фантазировать. Лучше подумайте. Не зря же вас де Анвиль хочет видеть.
— Мне об этом ничего не известно, — яростно парировала Кристин и задумалась. И только сев в машину, поняла, что нужно сделать. Она достала сотовый и, покосившись на несносного Гаранина, позвонила Мари. Тетка ответила сразу, будто ждала звонка.
Кристин, обычно для особой секретности использующая русский язык, заговорила на французском. Быстро, порывисто, практически без пауз. Сева, естественно, учивший в гимназии два языка, с трудом разбирал какие-то фразы, но решив, что дерганая барышня истерит, сосредоточился на дороге.
— Мари, — тараторила Кристин. — Твой друг может мне помочь еще раз? — взмолилась она и уставилась на голубое небо и в одночасье вышедшее солнышко. — Пожалуйста!
— Мы только что говорили о тебе, Кристинка, — ласково заметила тетка. — Андрэ хотел бы знать, что сталось с теми вещами, что ты надевала в молл в день нападения. Ты их постирала?
— Нет, — прошептала Кристин, обругав себя мысленно. — Они спрятаны. В надежном месте.
— Тогда достань их, девочка, — прошипела крестная, — и отнеси в комиссариат. Сейчас я пришлю тебе телефон и имя следователя. Только сделай это незамедлительно. Если телефон прослушивается, нельзя терять время. Пообещай мне!
— Да, хорошо. Обещаю, — пробормотала Кристин на русском и, закончив разговор, повернулась к Гаранину.
— Нам нужно заехать в мою квартиру на Сент-Оноре. Потом в полицейский участок. И только затем к нотариусу.
— Да ну? — изумился Сева. — Вы уверены?
— Да, — кивнула Кристин. — Очень прошу вас подняться со мной. Мне страшно оставаться там в одиночестве.
И оказавшись в квартире, Кристин сразу понеслась в гардеробную и аж закричала от неожиданности. Все ее вещи, выкинутые из шкафов, валялись на полу. Брюки, платья и даже трусики с бюстгальтерами.
— Не трогайте ничего, — предупредил сзади Сева. — Нужно вызвать полицию… Хотя… Вы же все равно собираетесь к ментам.
— Куда? — не поняла Кристин и воззрилась на него испытующе.
— Я имел в виду в комиссариат, — сглотнул Сева и осведомился нехотя: — Нам обязательно нужно тут оставаться?
— Сейчас, — прошептала Кристин. — Мне нужно кое-что забрать.
Она приставила лестницу к стене и полезла на самый верх, пытаясь достать корзину с приданым дочери. И как только огромная плетеная люлька оказалась у нее, Кристин почувствовала, как крепкие мужские руки перехватили объемную кошелку и помогли опустить вниз. Больше всего Кристин боялась, что сверток с джинсами и водолазкой исчез куда-то. Но вещички малышки лежали на своих местах, и оставалось только молиться, чтобы грязный пакет не унес с собой неведомый взломщик. Она осторожно выложила пакет с пеленками, потом розовые детские комбинезончики, и с нескрываемым ужасом уставилась на черный сверток. Во всех смыслах этого слова черный!
— Лана ждет мальчика, — зачем-то напомнил Гаранин. — Вещи для девчонки ей ни к чему…
8.3
— Как вам только в голову приходят подобные нелепицы? — пробормотала она, доставая пакет и проверяя содержимое. Ничего не пропало.
— Что это? — поинтересовался Сева. — Мы ради какого-то барахла перенесли встречу с нотариусом?
— Можно сказать и так, — оборвала Кристин и заспешила к выходу.
— Подождите, — остановил ее Сева. — Не желаете ли осмотреть квартиру? Все ли на месте?
— Вы правы, — холодно кивнула она и быстро прошлась по всем комнатам. Не стесняясь Гаранина, проверила содержимое сейфа.
— Ничего не тронуто. Странно, — прошептала она.
— Я еще раз повторю свой вопрос. Кому вы могли досадить, Кристин?
— Да нет же, — оскорбилась она, опалив его негодующим взглядом. — Я никого не трогала, ни с кем не ссорилась. Я как та стрекоза из басни. Лето красное пропела. Вот только муравей у меня добрый и любящий, — улыбнулась она, отворачиваясь, чтобы скрыть слезы. Потом забежала в ванную и наскоро причесалась. Мазнула по губам любимой помадой. — Я готова. Поедем в комиссариат, — пробормотала она и бросилась на лестницу.
Сева Гаранин оглядел со спины стройную фигурку и длинные ножки. Заметил собранный строгий пучок и вмиг расправившиеся плечи.
— Кино и немцы, — охнул, скривившись, он. А про себя подумал: «Дамочка мутная! Явно мстят ей, а не мужу. И почему, вломившись в квартиру, не взяли ничего из антиквариата? Вон Ренуар в прихожей висит! Папа бы точно к рукам прибрал, — хмыкнул он мысленно. — Старой закалки люди, в девяностые выжили, — добавил с уважением. — Что отец, что Пахом, мать его!»
— Хорошо хоть ехать недалеко, — пробурчал себе под нос Сева, сворачивая с Сент- Оноре в ближайший переулок. Он затормозил около внушительного здания, занимавшего почти всю Рыночную площадь. Проводил внимательным взглядом Кристин, выпорхнувшую из автомобиля и прижимающую к себе странный сверток.
«Что она задумала? — попытался он осознать происходящее. — Явно ей мстит кто- то свой. Тот, кому нет смысла воровать имущество семьи. Пришел, поискал что-то в гардеробной… Кстати, а что искали? И почему обычный черный пакет лежал в детском приданом? И где сам ребенок? Вроде у четы Готье детей нет. И вещи новые… Где ребенок, вот в чем вопрос. Может, все дело в нем? Или нет? Одно ясно — вломился кто-то свой. И гадит тоже свой», — хмыкнул про себя Сева и решил вечером поговорить с мадам Готье по душам.
Когда навстречу Кристин вышел молодой худощавый следователь, она тихонечко охнула. Такой неприступный и строгий человек вряд ли разрешит ей увидеться с Полем. Зато сразу видно, что педант. А значит, не потеряет важные улики. Она передала ему пакет и расписалась в каких-то бумагах, подтверждая собственные показания, что была именно в этой одежде в тот черный день, когда встретилась с Лоуретти.
