— Объясните, что происходит? — попыталась встать на ноги Кристин. — И с каких пор я ваша, Бернар?
— Ты можешь открывать рот, когда я разрешу, — сипло бросил Рюмо. — Во всяком случае, твои претензии я слушать не намерен. Мы сейчас попьем кофе, и я тебе объясню, почему имею на тебя полное право и в чем вина Поля. Твое мнение ничего не значит, милая, — пригрозил он. — Взрослые и умные мужчины решили все за тебя. Твое дело подчиниться, иначе навлечешь беду на себя и на тех дураков, что кинутся тебе на помощь, — пригрозил он, взяв ее за волосы и сильно потянув назад. Кристин чуть не вскрикнула от боли. Она всмотрелась в беспристрастное лицо Рюмо. Встретилась взглядом со спокойными серыми глазами. Мельком глянула на холеные щеки и бородку клинышком.
— Ты поняла, киска? — процедил Бернар и чуть сильнее потянул волосы.
— Да, — пролепетала Кристин.
— Тогда пойдем, — кивнул Рюмо и помог ей подняться с ковра. Взял под локоток жилистыми крепкими пальцами, тотчас же впившимися в плоть Кристин. И подведя к кушетке рекамье девятнадцатого века, осторожно усадил свою пленницу. Затем, ни слова не говоря, стянул с нее сапожки и, бесцеремонно взяв ее ноги за щиколотки, уложил их на кушетку.
— Расстегни платье, Кристин, — велел он, усаживаясь напротив. — И обнажи грудь. Я хочу любоваться твоими нежными бутонами.
Кристин замешкалась, в ужасе уставившись на своего мучителя.
— Но, — попыталась отказаться она и на автомате опустила ноги с кушетки.
Рюмо тут же оказался рядом. Ударил ладонью по щеке и, с силой наклонив Кристин вниз, ловко расстегнул платье и бюстгальтер.
— Мне придется поучить тебя послушанию, — поморщившись, бросил он, стаскивая с ее плеч одежду.
— Вот и вы, мои дорогие, — запричитал ласково, больно сминая каждую грудь. — Пожалуй, Кристин, — проговорил он задумчиво. — Тебе лучше раздеться совсем. Доставь старику удовольствие, — прошипел угрожающе.
И в его хриплом шепоте ей почудился свист падающего на спину хлыста.
Она встала и, будто механическая кукла, принялась стаскивать с себя платье, затем колготки. Положила вещи на стоявший неподалеку стул и в ужасе глянула на своего мучителя.
— Умница, киска, — улыбнулся он и, лениво поднявшись с кресла, сбросил на пол одежду Кристин. — Трусики дай сюда, — приказал он и, сунув кружевную тряпку в карман, вышел в соседнюю комнату. А вернувшись, подал Кристин тонкий полупрозрачный халат.
— Надевай и ложись, — велел он. — Нам предстоит долгий разговор.
Рюмо внимательно проследил, как его пленница вновь улеглась на кушетке. Развел полы халата, обнажая грудь и бедра.
— Вы искушаете меня, мадам, — осклабился довольно и, вытянув из кармана домашних штанов сотовый, коротко бросил приказание в трубку:
— Кофе для мадмуазель Кристин, а мне — коньяк!
Почти сразу же послышались шаги и в комнату вошла коренастая женщина с грубыми чертами лица, в темном платье и в белом фартуке. С белым накрахмаленным чепцом на седых, тщательно причесанных волосах.
— Монсеньор, мадмуазель, — учтиво заметила она, ставя перед своим хозяином пузатый бокал, а на чайный столик около Кристин — чашку с черным, только-только сваренным кофе.
Подождав. когда за прислугой закрылась дверь, Рюмо внимательно глянул на пленницу и заметил вскользь:
— Помощи от де Анвиля можешь не ждать. Мои люди нейтрализовали его. Пришлось сыграть на стороне Армана. Раскрыть правду о «ГотьеФармасьон». Показать, что именно производил твой муж кроме никому не нужных витаминов. Теперь старому и доброму де Анвиля придется приложить усилия, чтобы вытащить свои деньги из той самой неприятной истории, куда ты его втянула, моя дорогая! Такие люди особо чтут личную репутацию… А это нам на руку. Он не станет афишировать о злоупотреблениях на «ГотьеФармасьон». Скорее всего, просто выкупит у тебя компанию и переделает ее по своему усмотрению. Тем самым спасет Поля от тюремного срока.
— Поль производил запрещенные препараты? — вырвалось у Кристин.
— Пей кофе, — оборвал ее Рюмо. — И молча слушай! Естественно, — довольно хмыкнул Бернар. — Так же как и Лоуретти, твой муж занимался изготовлением наркотиков. Он производил полуфабрикат и снабжал им Лоуретти. А Эрнесто и Алессандро выпускали так ценящуюся на рынке синтетику. На вырученные деньги Поль покупал у меня творения старых мастеров.
— Но они же достались семье Готье по наследству? — изумилась Кристин.
— От той самой камеристки, что подтирала задницу Жозефине? — расхохотался Рюмо. — От той мадам сохранился бы только использованный пипифакс, — рассмеялся он и даже захрюкал от удовольствия. — Ты хоть раз задумывалась, почему все раритеты собраны в одном месте? И почему папаша и мамаша Готье беспрекословно слушаются Поля? Ты хоть раз дала себе отчет, чем занимается твой муж и как ведет бизнес?
Нет, — промямлила Кристин и в панике охнула.
13.3
— Тебе хоть раз пришло в голову, почему вы познакомились рядом с галереей в Эдинбурге и куда, собственно, шел Готье?
— Я спросила его, — робко пролепетала Кристин. — Но муж отшутился…
— Отшутился он, — криво усмехнулся Рюмо, пристально наблюдая, как она пьет кофе маленькими глотками. Он лениво глянул на часы, стоявшие в углу в дубовом резном корпусе, и отрывисто бросил:
— Поль тогда сильно спутал мне карты. Решил поиграть в супермена. Ты, моя дорогая, с первого дня предназначалась мне. Я и взял тебя на работу только с одной целью. Трахать самому и делиться с друзьями. Но ты как дура сбежала с Полем. Я простил Готье эту выходку. Я и сам допустил промашку. Заранее пообещал тебя братьям Лоуретти. Пришлось после твоего бегства улаживать проблему с Эрнесто. Честно говоря, мне очень хотелось поиграть с тобой. Научить всяким штучкам. Подрессировать немного… — добродушно заметил он. — Та история забылась на время. И некстати вспомнилась, когда Поль поставил Лоуретти некачественную продукцию. Тогда братья решили взять под контроль выпуск полуфабриката. И предложили Полю продать тридцать процентов акций. Ну и погасить убытки от некачественного товара, — снова расхохотался Рюмо. — Тут снова поднялся вопрос о тебе. Братья вспомнили про незавершенный контракт, Поль заартачился, а я потребовал тебя назад.
— Почему вы считаете меня своей собственностью? — изумилась Кристин, обеими руками прижав к себе чашку с кофе. Ей казалось, что только так можно унять озноб. Только так можно забыть о том, что лежишь голой перед посторонним мужчиной.
— Тебя проиграли в карты, — нехотя обронил Рюмо и отмахнулся как от несущественного пустяка. — Кажется, любовник Инес…
— Но я не хочу участвовать в этих глупых играх, — возмущенно воскликнула Кристин и подскочила с кушетки. — Мы в свободной стране! — заходила она взад-вперед, пытаясь понять, в какую именно из трех закрытых дверей втащил ее в комнату Бернар.
