– Останься у меня.
– Не могу, – я искала предлог отказаться, и, наверное, больше для себя, чем для него. – Мне пора домой.
– Яна, сколько можно? Что меняет одна неделя? Оставайся.
Я бы осталась, Эмиль. Вот только… Я еще не уверена. И мне еще страшно. Я еще не знаю.
– Мы договорились, – напомнила я. – Сейчас я уезжаю домой, прости.
Он вздохнул, и лицо зачерствело. Пальцы на моей ладони стали жестче.
– Ты взрослая женщина, Яна. Думаешь, я буду ждать тебя всю жизнь?
– Не хочешь, не жди, – огрызнулась я и убрала руку с перил. – Я не заставляю.
У Эмиля все просто. Он хочет, чтобы за три месяца я переварила три непростых года. Улыбалась ему, делала, что он хочет, и не напоминала о прошлом. Но так не бывает, оно внутри – и это навсегда.
Я сбежала с крыльца, на ходу нащупывая в кармане ключи от «мерседеса». Обернулась: Эмиль остался на месте, провожая меня взглядом.
Я старалась не показать вида, но сердце екнуло от его слов. А если он и вправду меня не дождется? Со мной слишком сложно, мои сомнения способны проесть дыру, как кислота, во мне самой.
А мужчины не любят проблемных женщин.
Глава 16
«Ты думаешь, я буду ждать тебя всю жизнь?»
От этих слов ныло сердце. Я возвращалась в город по пустой дороге, свет фар уверенно бил вперед, но лобовое стекло расплывалось из-за стоящих в глазах слез.
«Ты думаешь, я буду ждать тебя всю жизнь?»
Нет, не думаю. Да, хочу этого. Столкновение с реальностью так быстро сбивает самоуверенность.
Он не будет ждать, он устанет, охладеет, отдалиться, и забудет меня. Между нами все умрет снова, и мы будем сдержанно улыбаться друг другу во время редких встреч – как прошлой зимой. Иногда будем думать друг о друге, а потом погрузимся в повседневные дела.
Но я хотела, чтобы он ждал – сколько потребуется. В этой иллюзии легче, чем жить на грешной земле и знать, чем все закончится. Я хочу к тебе, Эмиль. В безоблачную реальность, которой не существует. Обида во мне мешалась со злостью.
Пытаясь отвлечься, я опустила стекла. Люблю ночной запах пригорода – поля, травы и летней пыли. В воздухе чувствовалась гроза, у темного горизонта рокотал гром, навевая тревогу. Может, станет прохладнее?..
На Ворошиловском, несмотря на поздний час, я неожиданно попала в пробку – где-то впереди авария. Но мучиться от выхлопных газов пришлось недолго: скоро я добралась до перекрестка и свернула во двор. Мысли у меня были мрачные.
Я бросила машину возле подъезда и пошла к двери. Слева раздался шорох, и я остановилась. Терпеть не могу шорохи в темноте – фонари не горели, да и большинство окон в доме тоже.
Когда стоишь, можно больше услышать. Я опустила руку в сумку и уверенно обхватила рукоятку пистолета, но не вытащила. Не хочу пугать случайного прохожего, если это он.
От стены отделилась тень – я узнала Андрея до того, как он заговорил.
– Спокойно, это я, дорогая, – он показал раскрытые ладони. – Мы договорились встретиться, помнишь?
Сейчас я больше всего хотела домой, но вместо того, чтобы послать Андрея к черту, расслабила руку и даже улыбнулась. Он умеет снять напряжение – то ли ироничным тоном, то ли своей улыбкой. В его исполнении даже «дорогая» звучит не как издевка.
Он подошел ближе, и я рассмотрела слегка перекошенное из-за широкой улыбки лицо.
– Прости, забыла.
– Все еще можно исправить, – серьезно сказал он и опустил руки. – Пройдемся?
Я неопределенно пожала плечами, сомневаясь. А почему нет? Наконец стало прохладнее, самый разгар ночи. Я сделала знак рукой и мы вернулись к «мерседесу». Я села за руль, размышляя, куда ехать. Пушкинская, пожалуй, сойдет. Недалеко и есть, где погулять.
Боковым зрением я видела, что Андрей меня рассматривает.
– Это дружеская встреча, – на всякий случай сказала я, поворачивая ключ в замке. – Чтобы не было недопонимания. Погуляем, расслабимся, как раньше, да?
– Конечно, Кармен, – в голосе была тень насмешки, и не уверена, что она мне не померещилась.
Мы просто друзья. Вот так. Я врубила заднюю и повернулась в кресле, сдавая назад. Главное, чтобы Эмиль об этом не узнал.
Я припарковалась на углу, и мы побрели по мощеному бульвару. Здесь было светлее благодаря фонарям, и я смогла рассмотреть Андрея. Сегодня он был в джинсах и в черной футболке, вместе мы смотрелись органично. Похожи на парочки, которые то и дело попадались по пути, только за руки не держимся.
Я улыбнулась, пытаясь развеять неловкость. С тех пор, как мы покинули двор и слова друг другу не сказали, а тишина действует на меня угнетающе.
– Что слышно из Москвы? – поинтересовалась я.
Андрей беспечно улыбнулся.
– Все нормально, расслабься. Поговорил с ними, вроде отстали. Сказал, не знаю, где их ребята и обещал поискать.
– Так они уже не приедут? – понадеялась я.
– Обязательно приедут, – с сожалением признал Андрей. – Не забивай голову, ты городская охотница, ты здесь ни при чем. Это наши с Эмилем дела. А что там с убийствами?
Я мысленно поблагодарила его за вопрос. Об убийствах я могу говорить вечно и ни разу не смутиться, чего не скажешь про разговоры о личном. Я охотно рассказала последние новости и задумалась.
– Только знаешь, мне не нравится, что один из вампиров Эмиля нервничал. По-моему, Эмиль от меня что-то скрывает.
– Раз скрывает, не лезь, – неожиданно поддержал его Андрей. – Значит, не твое дело.
– Я рассчитывала на поддержку, – пробормотала я.
– Я всегда за тебя, но это не значит, что считаю тебя во всем правой. А нервничать он мог по любой причине.
Мог, только дело в чем-то другом. Андрей его не видел, ему не объяснишь этот страх в глазах.
– Что за вампир? Давай, прижмем его, если хочешь.
Нет, это Эмилю точно не понравится.
– Забудь, – отмахнулась я.
Я рассматривала звонкую плитку под ногами и старалась не ускорять шаг. Мне нравилось брести и ни о чем не думать. Андрею, кажется, тоже.
Странно, что он не расспрашивает об убийствах, не требует отчитаться, словно ему плевать, что в городе убивают вампиров. Эмиль этим озабочен, а Андрей нет, хотя тоже, вроде бы мэр. Может, у него привычка ни о чем не беспокоиться?
Я спросила об этом и Андрей вздохнул.
– Мы договорились с Эмилем, хватит меня подозревать. Я занимаюсь Москвой, он убийствами. Удобно, кстати.
– Может, хотя бы совет дашь? Убийца вроде вампир, если судить по силе. Но, кажется, власть его не интересует, убивает всех без разбора.
