– Вампир и есть, – хмыкнул Андрей. – Скорее всего, не местный. Значит, были терки у него с убитыми, где-то пересекались. Поговори с родственниками жертв, может, что-то выяснишь.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Не бог весть какой совет, но хоть что-то.
Я искоса взглянула на него: Андрей шел по бульвару, сунув руки в карманы, и задумчиво смотрел под ноги. Ко мне он был здоровой стороной лица – совсем прежний.
Он тоже многое для меня сделал, но почему-то я об этом забыла. Почему-то поступки Эмиля перевешивали – может быть, потому что от его я не ждала ничего хорошего.
А потом поняла, в чем еще различие: для Андрея это вроде игры, а для Эмиля – всерьез. Когда ты намного сильнее остальных, не так рискуешь. Эмиль ради меня ставил на кон жизнь – он всегда был слабее противника, а Андрей – нет.
Андрей, черт возьми, слишком силен. Он выдержал два попадания в лицо из сорок пятого и после этого неплохо держался. Феликс тоже пережил попадания в голову, но я не знала, насколько долго он восстанавливался. Может, год лежал пластом. Надо спросить.
Мне вдруг стало интересно, насколько Андрей отличается по силе – насколько это типично для вампира? Он говорил, был мэром – и вопреки всему, ушел с поста сам. Его единственное слабое место – потери памяти и контроль. Контроль теряют все, но память – нет. Остальные вампиры прекрасно помнят, что происходило, как бы сильно не были ранены.
А ведь это странно…
Он вообще плохо владеет собой. Феликс при множественных ранениях не бросился на меня. Эмиль тоже себя контролировал. Только Андрею сносило крышу. И ладно еще при ранениях, в обычной ломке тоже.
– О чем задумалась? – Андрей внимательно смотрел на меня. – Хмурая какая-то.
Спрашивать в лоб неудобно, и я начала издалека.
– Да так… А чем ты раньше занимался? До того, как пришел во власть? Кто ты, например, по профессии?
– Что? – он рассмеялся, ссутулив плечи. – Ты сейчас серьезно? Много чем занимался, а почему ты спрашиваешь?
– Интересно, – я заметила, что он пытается увильнуть от вопроса.
– Я же не спрашиваю, чем ты занималась.
– Я танцевала. Кажется, я говорила. Так кем ты работал? – надавила я.
– А ты угадай, – предложил Андрей широким жестом. – На кого похож?
– Инженер, – сказала я наугад.
– Нет.
– Преподаватель?
– Нет, – он усмехнулся.
– Надоело, – призналась я. – Не хочешь, не говори.
Но чувствовала я себя заинтригованной. Даже не сколько Андреем, сколько Эмилем. У него тоже должна быть профессия, а я никогда об этом не думала – где и как он жил, чему учился.
Одного я знаю почти четыре года, другого почти год – и все равно ничего не могу о них рассказать. Издержки общения с вампирами.
Мы прошли половину улицы, я устала и засыпала на ходу, но и расставаться не хотелось. Андрей без намека понял настроение.
– Езжай домой, – предложил он, мы остановились и он взял меня за руку на прощание. – Я сам доберусь.
Он смотрел на губы и только потом взглянул в глаза.
Даже не думай, Андрей. Я тобой дорожу. Очень дорожу: нашими отношениями, твоей поддержкой. Я не хочу терять дружбу из-за спонтанного поцелуя.
– До завтра, – сказала я и отступила на шаг. Безопасное расстояние и для вампира, и для настойчивого поклонника.
– Я тебе позвоню, – пообещал Андрей.
К «мерседесу» я возвращалась прогулочным шагом, пытаясь утрясти мысли в голове.
Телефон зазвонил, когда я уже садилась в машину. Я ответила, не обратив внимания на незнакомый номер.
– Простите, – тихо, шелестящим голосом произнесла Лариса. – Мы можем завтра встретиться? Это важно.
– А что случилось? – насторожилась я позднему звонку.
– Вы спрашивали про личные вещи Олега. Я кое-что нашла. И еще документы на имя Ремисова, хочу показать вам.
Глава 17
Лариса была в черном платье с рукавом до локтя, неподходящем для местного лета. Строгий фасон делал ее похожей на молодую учительницу, а убранные в пучок волосы это только подчеркивали. Она сказала, что только что с поминок.
Сегодня хоронили Олега Касьянова.
Лариса была печальной, но почти не заплаканной. Почему-то на похоронах всегда так – там плачут реже, из-за суеты или потому, что уже смирились с потерей.
Мы встретились в моем офисе. Она сидела напротив, плотно сжав колени и поставив сумку сверху. Нервничает?
– Оказалось, у Олега была банковская ячейка. Я разбирала вещи, нашла ключ и договор аренды… Хочу посмотреть, что там.
– Вы говорили про документы Ремисова. Что еще за документы? – я хмурилась, не выспавшись с утра. Вчера поздно вернулась, спала плохо – все думала о словах Эмиля, потом позвонил Стас… В общем, закрутилось.
Сейчас было десять утра и у меня слипались глаза.
– Доверенность, – она с готовностью расстегнула сумку. – Поэтому и позвонила.
Лариса положила прозрачную папку на край стола. Я быстро пробежала глазами содержимое: договор аренды, и доверенность Андрею на доступ к ячейке.
Я подняла глаза, стараясь не выдать удивления, когда Лариса продолжила:
– Я звонила в банк, мне отказали в доступе, понимаете? Сказали, неважно, что наследница, ячейку мне не откроют. А я хочу узнать, что внутри. Вы не могли бы поговорить с Ремисовым, чтобы он ее для меня открыл?
– Хотите кофе? – хмыкнула я.
Лариса наморщила лоб и покачала головой. Пальцы на сумочке сжались крепче. Ей не понравилась моя реакция на просьбу.
Лично я ужасно хотела кофе. Я сходила за кипятком к общественному кулеру, и уже за столом высыпала в кружку одноразовый пакетик дешевого кофе.
Девушка сидела в той же позе и явно чувствовала себя неуютно, пока я тянула время.
Чужому человеку не выписывают доверенность к банковскому сейфу. Ее и на родственников не все охотно дадут, а тут – просто старый друг, которого семь лет не видел? Он на дочь не выписал, а на Андрея с какой стати?
– А что Олег про него рассказывал? Про ячейку, я так понимаю, он не говорил?
– Нет, – Лариса поджала губы, словно извинялась за скрытного отца. Нашла, кого удивить – вампиры все такие.
Я попробовала кофе. Гадость.
– Говорил, они друзья. Просил обращаться, если что случится.
– И все? – насторожилась я. – Никаких подробностей, общих историй? Как они познакомились?
Лариса пожала плечами. Очень странно: что это за друзья такие, про которых ничего не рассказывают?
