Я не заметила, как разбилось стекло – Андрей обнимал мою голову, защищая от осколков. Лицом я уткнулась ему в грудь и едва могла дышать – пальцы мощно давили на затылок.
Предплечьем он прикрыл мне спину, и можно сказать, мне повезло – когда мы вывалились из окна, я еще была целой. От внезапного чувства невесомости нутро сжалось в комок, дыхание перехватило, и я судорожно вцепилась в Андрея до немоты в пальцах и боли в суставах. Я очень хотела жить.
Рубашка наполнилось ветром, волосы бросило вверх – мы падали боком и левая сторона тела ныла в ожидании тупого, ломающего кости, удара.
Андрей сумел повернуться и его впечатало спиной в землю с глухим звуком. Падение прекратилось так резко, что мне показалось, что внутри что-то оборвалось. Мои ноги он сжал коленями и теперь резко отпустил.
Я распласталась на нем, бестолково пытаясь перевернуться или встать. В голове плавал туман, ворота и будка охраны впереди расплывались. Они так близко… Казалось, там, за этой кованой решеткой спасение. Но это не борьба за власть. Он будет преследовать нас.
Андрей встал со второй попытки и подхватил меня подмышку. Я с трудом держала равновесие, и первые шаги преодолела практически падая. Колени дрожали от слабости.
– Быстрей! – зарычал он.
Мы добежали до ворот, меня Андрей пропихнул между прутьями, и я упала на асфальт с другой стороны, раня руки. Он спрыгнул сверху, снова заставил подняться, и потащил в темноту.
– Нужно в людное место, – задыхаясь, выдавил он и пропустил меня в проход между зданиями.
Я полезла в темную щель, царапая об кирпич руки. Воняло старым домом и мусором, под ногами хрустели камни и битое стекло. Перед выходом на соседнюю улицу, залитую светом фонарей, я остановилась и обернулась.
Одну руку Андрей держал на моем плече, словно нуждался в опоре, а второй закрывал глаз. Между пальцами я видела темную кровь.
– Как ты? – я не узнала собственный голос, хриплый и перепуганный. – Дай посмотреть… Покажи.
Андрей что-то неразборчиво пробормотал и оперся спиной на стену. Задрал голову, словно пытался остановить кровотечение. Свет фонарей делал клыки, видные через приоткрытые губы, глянцевыми. Он дышал ртом и, кажется, еле боролся с болью.
– Эй! – я положила ладони ему на лицо, пытаясь сдвинуть руку, и Андрей отмахнулся головой, как от назойливой мухи.
– Все нормально, – огрызнулся он. – Надо спрятаться, пока он не пришел на кровь. Остальное потом.
Глава 27
Я перестала узнавать улицы, район был незнакомым. Зато прохожих стало меньше, а новостройки сменились старыми панельными многоэтажками.
Андрей сказал, что неподалеку у него квартира и можно укрыться там. Нужный дом оказался на отшибе. Серый, мрачный – почти без света в окнах, словно наполовину нежилой. В подъезде несло мусором и сигаретным дымом.
– Боже… – пробормотала я, прикрываясь ладонью.
Он не мог позволить себе что-нибудь получше? Хотя, зная склонность мэров к роскоши, неплохой выбор для тайного логова.
Андрей отпер дверь и пропустил меня в темную прихожую.
Глаз он все еще зажимал рукой. Я щелкнула выключателем, морщась от дешевого желтого света, и повернулась к нему.
– Не лезь, – отрезал он, догадавшись о намерениях. – Сначала сам посмотрю.
Квартира была маленькой – ванная примыкала к прихожей. Андрей включил свет и скрылся за скрипучей дверью, и я затарабанила в нее.
– Впусти!
– Ладно, входи…
Андрей сидел на бортике надтреснутой ванны, безвольно опустив окровавленную руку. Тусклый свет делал кожу совсем бледной, кровь неровными струйками натекла по левой стороне лица до самого подбородка и размазалась. Смотрел он в пол, непохожий на самого себя: уставший и изможденный. Руки дрожали, словно после изнурительного труда, с пальцев левой капало.
Я села на бортик рядом. Что с глазом так толком и не увидела.
– Дай посмотреть, – сглотнув, решилась я.
Он не возражал: я повернула к себе голову, заставляя взглянуть прямо.
Глаз, залитый кровью из рассеченной брови, был цел – веко припухшее, белок в кровоизлияниях, но он не вытек. Я тихо выдохнула.
– Ты им видишь?
Зрачок был расширен, словно утратил способность сокращаться.
– Почти нет, – Андрей вывернулся из рук и встал.
Он стянул футболку, повернувшись спиной, покрытой ссадинами и ушибами после падения со второго этажа. У меня самой ныло все тело. В пылу борьбы не замечаешь ударов – зато хорошо чувствуешь потом.
Андрей включил воду и зачерпнул горсть воды, бережно обмывая вокруг глаза.
– Кто он такой? – спросила я.
Андрей сосредоточенно рассматривал себя в мутном зеркале.
– Не делай вид, что ты не слышишь. Надо позвонить Эмилю. Мы знаем, что он в твоем доме, нужно действовать…
– Даже не думай, – возразил он. – Он нас потерял, так что пусть сваливает.
– Кто он? – надавила я. – Скажи, Андрей… Я уйду прямо сейчас, если будешь врать.
Он повернулся, рассматривая меня, словно пытался удостовериться, что я всерьез. В области солнечного сплетения – ближе к животу, был уже побелевший рубец после огнестрельного ранения. Моя работа – пусть и ненамеренно.
– Я его не знаю, – коротко ответил он. – Я правду говорил. Никогда не слышал ни о нем, ни о его невесте.
После холодной воды бровь почти не кровила. Глаза смотрели на меня, но взгляд расфокусирован, словно Андрей думал о чем-то своем.
– Считаешь, я дура? – раздраженно спросила я.
Он отрицательно покачал головой, но в реальность так и не вернулся.
– Ты ее убил? Что вас связывало с Касьяновым, скажи, наконец! При чем здесь деньги? О чем он тебя спрашивал?
– Ладно, – кивнул Андрей. – Расскажу… Не пойми неправильно, но мне нужно выпить. Будешь?
Пока он разливал коньяк, я мерила шагами крохотную кухню и пыталась дозвониться до Эмиля с телефона Андрея. Мой не включался и экран вдребезги. Возможно, бывший не брал трубку, потому что я звоню не со своего номера, но чутье подсказывало, что он снова зависает в «Фантоме».
После второй попытки он вообще отключил телефон.
Прекрасно. Я нашла убийцу, но кому это надо? В клубе веселее.
Я раздраженно швырнула телефон на стол, и заметила, что Андрей протягивает стакан, наполовину полный светло-коричневого коньяка. Я забрала его, крепко стиснула, но не сделала ни глотка.
Андрей с непривычно мрачным лицом залпом выпил свою порцию, рассматривая меня, словно прикидывая, что можно рассказать, а что нет. Меня злил этот взгляд. Злил Эмиль. Черт возьми, я даже на себя злилась, на боль в отбитых коленях, на странно-жуткого вампира, испугавшего меня до полусмерти.
