– Мы должны были кое-кого убить, – неожиданно сказал Андрей. – Было нас девять, а выжили только мы с Олегом. Это все, что нас связывает. В Питере.
– Вы не друзья? – полувопросительно уточнила я.
Андрей покачал головой, задумчиво рассматривая дно пустого стакана.
– Вернулся я немного другим… Поддерживать отношения не стал, да и Олег не рвался. Давно это было, Кармен. Аж тридцать два года назад. Фото, которые ты видела, с того случая… Отслеживали маршрут…
– Жертвы? – закончила я. – Кто это был? Не его невеста ведь, если ей не пятьдесят?
– Мужик это был, забудь. Не знаю, почему он спрашивал про Питер, – Андрей поморщился, словно воспоминания были неприятными. – Не знаю, о какой невесте талдычил. Если бы съел, запомнил бы, как думаешь?
Я серьезно смотрела на него, и он глаза отвел первым.
– У тебя провалы в памяти, – напомнила я.
– Из того, что помню… Не ел, – он потянулся к бутылке. – Не было там невест, мужик был.
– Посмотри на меня, – попросила я и наклонилась, чтобы рассмотреть лицо.
В кухне свет был ярче – здесь я увидела больше.
Я искала не ложь, а другие признаки. Зрачки шире обычного, но не во всю радужку. Повреждения не смертельные, но их тоже надо залечить. Ломка приближалась – скоро ему понадобится кровь.
Нечеловечески искривленный зрачок травмированного глаза пугал особенно сильно. Ну и счастливчик же он… Сбоку на скуле остались царапины от удара, губы разбиты, но не сильно. По губам его не били – зацепило случайно.
– Кто он такой? – спросила я. – Ты ведь его узнал, это видно было. Не надо меня защищать неизвестно от чего, скажи, как есть.
– Прости, – резко сказал Андрей. – Не могу.
Все-таки правду говорят: есть тайны, которым лучше оставаться нераскрытыми.
Я рассматривала эти чужие глаза с незнакомым выражением и видела, что он настроен решительно. Если он под пытками молчал, то и мне не скажет. Я вряд ли окажусь в этом деле находчивей, чем Десмодов.
– Но я не знаю, за что он убил Касьянова, – добавил Андрей. – В этом я тебе не врал. Может быть, невесту сожрал он, да только не признался. Хотя не похоже…
– Почему?
– Не таким он был… Он и на дозе не сидел особо, насколько помню. Жаль, что у него теперь не спросишь.
Кто мог рассказать немало – теперь мертв. Мы лишились главного связующего звена. Я поставила стакан с нетронутым коньяком на стол и подобрала телефон.
Чувствовала я себя не очень хорошо – голова кружилась, в теле гуляла странная слабость. Больше всего хотелось лечь и ни о чем не думать, но будет преступным не предупредить остальных.
Десмодов убивал их по списку в телефоне, и раз цепочка оборвалась на Андрее, значит, он перейдет по списку дальше и возьмется за следующего. Я больше не хотела осматривать трупы, выловленные из реки. Ведь буду же психовать вплоть до паники, прямо как Николай, который, кажется, кое о чем догадывался.
Помню, Андрей предлагал его прижать… Самое время. Чуть позже, когда ему станет полегче. И лучше с утра, когда меньше шансов вновь столкнуться с этим монстром.
Я набрала номер Эмиля – по-прежнему отключен.
Что ж, позвоню Николаю. Но и здесь я долго слушала гудки, на чем свет стоит ругая Эмиля. Кажется, Николай, наученный горьким опытом, теперь мне не отвечает. Как удобно: когда Эмилю надо, я ему жена, а когда не надо – то нет. Разбить другому лицо и с чистой совестью поехать в клуб к вампиршам легкого поведения...
Ну и сволочь же он.
Ощущая горькую досаду, я оставила на автоответчике Николая выборочную информацию. Пока не сказала, что с нами произошло, но объяснила, что будет с остальными потенциальными жертвами, если их не спрячут.
Если этой ночью погибнет кто-то еще – это будет их вина. Моего бывшего мужа и его подчиненного.
Я сердито выключила телефон, и заметила, что Андрей одевается за моей спиной.
– Ты куда?
– Я быстро, – он улыбнулся, словно не заметил беспокойства в моем лице. – Мне кровь нужна... Лучше позаботиться об этом заранее, поверь. Здесь я запас не держу.
Я представила, как Десмодов бродит, как раненый медведь-шатун, где-то в городе, пытаясь напасть на наш след, и похолодела.
– Не ходи, – меня не отпускала картина, как Андрея подстерегут где-нибудь, а я даже не узнаю, что случилось. – Я тебя покормлю сама. Мне лучше, да и тебе сейчас не много надо. Так безопаснее.
Он помедлил, но натянул футболку до конца.
– Все равно нужно спуститься. Не хочу, чтобы ты себя ножом резала, куплю иглу. Не бойся, аптека прямо внизу, вернусь быстро.
Я кивнула, обхватывая себя руками. Внезапно мне стало холодно – или это отголоски страха?
Глава 28
Представляю, как со своими странными зрачками он будет покупать шприц.
Но Андрей решил проблему парой темных очков и ушел. Я, чувствуя сосущую пустоту в сердце, остановилась у окна. Расстегнула и сняла бесполезную кобуру, чтобы занять чем-то руки, скомкала и швырнула на стол рубашку.
Такая теплая летняя ночь, светлая – сегодня полнолуние. Но красота ночи не трогала, я застыла в тревожном ожидании. Меня не отпускали страхи: я боялась оставаться одна, и боялась, что Андрей столкнется внизу с Десмодовым.
Вампиры, которых я видела раньше, впечатляли. Но этот – просто ужасал.
К счастью, Андрей вернулся быстро. Вошел в кухню, на ходу вскрывая упаковку шприца, его вместе с очками бросил на стол, а иглу подал мне.
– Давай, помогу? – предложил он, наблюдая, как дрожащими пальцами я примеряюсь к левому запястью.
Без лишних слов я уступила иглу.
Было в этом что-то неправильное, словно я изменяю Эмилю – не в сексе, в другом, но тоже личном и интимном. Я обещала не кормить вампиров, но ведь и он не должен был отираться с другими женщинами или как?
Андрей окунул два пальца в стакан коньяка, из которого я так и не отпила, и провел по руке, оставляя влажную пахнущую спиртом полосу.
– Не бойся, – он взял запястье, и острие нацелилось на вену.
Я закрыла глаза и не увидела, как ловкими пальцами он прокалывает кожу. Мгновение острой боли, и Андрей вытащил иглу.
– Не хочу, чтобы ты сцеживала. Можно, я сам? Если станет нехорошо, я перестану.
Не станет. Это просто маленькая дырочка с каплей крови и ничего больше.
– Все нормально, – ответила я.
Окровавленную иглу он бросил в мойку, и наклонился к ране.
– Прекрасный запах. Кровь, коньяк и ты.
Он взял запястье аккуратно, но всеми пальцами и поднес ко рту. Стоять было неудобно, Андрей наклонился, и я не могла видеть его лицо, только ощутила губы, прижатые к проколу.
