Я положила «винторез» на колени, и обхватила руками руль. Холод металла медленно просачивался сквозь джинсы. Мне не хотелось возвращаться, не хотелось снова смотреть в страшные глаза пожирателя.
Но я положила пистолет Десмодова на соседнее сидение, пристегнулась и завела машину. Движок затарахтел ровно и мощно, как это бывает с оборотистыми тачками.
Звук успокаивал. Уверенный, надежный – он прогонял дрожь из пальцев.
Я должна попытаться. Я себе не прощу, если уеду.
Я переключила передачу – осталось только отпустить тормоз, но я медлила. Возможно, они оба погибли, и я останусь один на один с противником, который мне не по зубам.
Я не сомневалась – собиралась с духом. А потом решила: была-не была. Это словно заходить в холодную воду: лучше броситься с головой, чем тянуть, иначе никогда не решишься.
Я отпустила тормоз и выжала по грунтовке, пока педаль полностью не ушла в пол.
Глава 62
Фары били до конца дороги, подкрасив ели ярко-зеленым и придавая всему вокруг ощущение нереальности.
Я полностью сосредоточилась на растущей скорости. Звук двигателя перекрыли выстрелы – очень знакомые энергичные хлопки.
Впереди у обочины стояла машина пожирателя, я вывернула руль, ее объезжая. Но джип – не мой «мерседес». Чтобы не перевернуться, пришлось тормозить. Машина резво ушла в занос, выбросив из-под колес пыль и камни.
Зато я развернулась: фары уставились на домик, залив ярким светом крыльцо.
Секунды хватило, чтобы оценить обстановку. Десмодов стоял на ступенях, Эмиля я увидела чуть поодаль – у линии деревьев. Используя сосновый ствол как укрытие, прикрывая глаза, чтобы не слепили фары, он дострелял обойму. Яркий свет обозначил каждую черточку на коре дерева, за которым он прятался, и сделал заметным металл – пряжку ремня, обручальное кольцо на безымянном пальце. Не знаю, почему Эмиль не уходил – перезарядить не успеет.
Андрея я не видела – он остался в доме.
Десмодов повернулся к машине, но световая завеса не дала ему увидеть кто за рулем. Он прикрылся рукой, пытаясь защитить глаза. И медлил, то ли не понимая, что я сделаю, то ли не верил, что мне духу хватит.
Я нажала на газ до упора – сколько хватило смелости. Джип преодолел последние метры до дома и налетел на крыльцо, ломая доски. Вампир упал на капот, цепляясь руками. Лицо обмякло от внезапной боли, он обернулся, пытаясь увидеть, что позади.
Джип смял гипсокартонную стену, энергично загребая колесами. Вокруг ломалось дерево, в боковых окнах мелькнула внутренняя обстановка и стены, выкрашенные янтарным цветом.
Я метила в несущую балку, надеясь, что она выдержит удар.
При столкновении ремень больно врезался в грудь, едва не ломая ребра. Меня бросило вперед, вышибая воздух из легких, а в голове помутилось. Я сильно разогналась, эту инерцию не погасить – балка лопнула с громким треском, с потолка на капот посыпались доски и мусор. Винтовка подпрыгнула на коленях, чувствительно врезав по ногам.
У меня не было времени ждать. Поле зрения сузилось: я видела только вампира, обмякшего на капоте и прижатого к балке бампером – еще живого, остальное погрузилось в темноту. Руки напряглись, словно Десмодов попытался привстать с капота.
Я нащупала пистолет на соседнем сидении. Запястье ныло, снимая с него нагрузку, я положила длинный ствол на обод руля. Вампир, почти беззащитный, был на прицеле – я могла воспользоваться «своим» шансом.
Только Андрей сказал: у пули низкая начальная скорость.
У нее другой принцип действия, другой сплав. Там что-то внутри у этой пули, что-то с парализующим действием, что нужно доставить в организм без стрельбы навылет, с ближней дистанции и без препятствий. Через лобовое стекло стрелять нельзя – пуля деформируется, а она у меня одна. Второго выстрела не будет.
Пора решаться: Десмодов приходил в себя
Я опустила пистолет, и бросила «винторез» цевьём на руль. Снять с предохранителя и выжать до упора спуск – дело одной секунды. Очередь вспахала стекло, оглушив меня, словно в машине взорвались петарды. Лобовое стекло опутали трещины, его разорвало в центре – стреляла я кучно, в направлении Десмодова, но не заботилась о том, чтобы попасть. С такого расстояния сложно промахнуться – очередь проделала здоровенную дыру в стекле.
Я отбросила винтовку, покрепче взяла пистолет, удерживая обеими руками, и резко подняла оружие. Я сильно рисковала, стреляя. За столько лет патрон мог прийти в негодность. Мог взорваться в стволе и повезет, если я при этом не пострадаю. Но этот риск того стоил.
Около секунды я выждала, чтобы убедиться, что не промахнусь.
Между нами было метра два. Расширенные, полные жажды жизни и сожаления глаза парня смотрели на меня. Он пытался что-то сказать – остановить меня, но я нажала на спусковую скобу.
Впервые в жизни я не чувствовала, что поступаю правильно. Он убивал вампиров, но это его природа. Десмодов был полностью прав: я человек, мне нечего здесь делать, это не моя война. То, что я выступаю не на его стороне – просто случайность, между нашими видами нет вражды. Только убитую девушку я не могла простить.
Отдачу я почти не почувствовала – пистолет был тяжелым, а импульс слабым. К тому же я привыкла к сорок пятому.
Пуля ударила ему в грудь. Вампир попытался разодрать рану, чтобы избавиться от опасного кусочка металла, но быстро обмяк и повалился на капот. Он еще дышал, но все реже и слабее.
Я откинулась на сидении, пытаясь перевести дух. По боеприпасам был полный голяк: я расстреляла все, что было. Если сейчас Десмодов придет в себя – мне конец. Но он содрогнулся, впиваясь пальцами в капот, с хрустом проминая его, и затих.
Я устало рассматривала тело, еще не веря, что все кончено.
Боковым зрением уловила движение и обернулась – к машине ковылял Эмиль, прижимая ладонь к животу. Он согнулся – видно, что ранен. Взгляд был прикован к трупу пожирателя.
Эмиль остановился, вдыхая сладкий запах крови, бензина и пороховых газов, а затем бросился к телу Десмодова. В рассеянном свете – фары завалило мусором и досками, я безразлично наблюдала, как он упал боком на капот и вгрызся добыче в шею.
Он жадно глотал кровь пожирателя и не оторвался, даже когда с другой стороны к машине подобрался Андрей, выбравшись из-под завала. Правая рука висела плетью вдоль тела – перелом. Лицо обмякшее, нечеловеческое – взгляд ощупал труп, подергивающийся от рывков Эмиля, и он подполз, капая слюной и щерясь на моего бывшего мужа.
В них мало осталось человеческого: оба ранены, а у Андрея еще и перебита челюсть. Я смотрела, как они, огрызаясь друг на друга, выясняют отношения, а затем смиряются с неприятным соседством и вместе жрут труп врага.
Я заглушила машину и опустила окно. Салон наполнился звуками – тяжелым дыханием хищников, треском пола, проломленного передними колесами, чавканьем и рычанием.
