Спорить было бессмысленно.
Когда «десятка» с потушенными огнями свернула к частному медицинскому центру, судя по ремонту, довольно дорогому, я хотела было съехидничать, не жаль ли им денег налогоплательщиков, а потом потеряла дар речи. Напротив бело-голубого крыльца стоял Эмиль.
Заметив меня на заднем сидении, он быстро подошел к нам.
Как всегда собранный. Как всегда невозмутимый. Весь его вид кричал, что это уважаемый человек в городе, Эмиль вновь надел маску богатого бизнесмена.
Он успел привести себя в порядок, чистые волосы трепал ветер, под новым бежевым пиджаком наверняка прятался пистолет, а под белой сорочкой, кажется, бронежилет. Но чересчур осторожный бизнесмен вряд ли кого-то удивит.
– Наконец-то, – озабоченно пробормотал он и мило улыбнулся инспектору. – Спасибо большое, – инспектор выбрался из машины, Эмиль долго благодарил его за помощь и жал руку. – Жена не в себе после нервного срыва. Психанула, уехала. Прошу прощения, у нее депрессия. Сейчас пойдем к врачу, дорогая.
Меня выпустили из машины, я растерянно стояла рядом, чувствуя руку Эмиля на спине – он гладил меня, прижимал к себе, будто ему правда очень дорога потерявшаяся супруга. На публике он играет виртуозно.
Вблизи я увидела, что ножевое ранение на шее спрятано за высоким воротником и прикрыто пластырем.
Как только патрульная машина скрылась за поворотом, я врезала Эмилю кулаком в живот. Нет, бронежилета на нем не оказалось.
– Сволочь! – приглушенно зарычала я, еле справляясь с бессильными рыданиями.
Эмиль сделал вид, что не почувствовал удара и привлек меня к себе. Руки бережно ощупывали позвонки, он уткнулся мне в висок, словно собирался что-то сказать, но скорее так он избегал новых ударов. На парковке мы не одни, а он не хочет, чтобы его лупили у всех на глазах.
– Успокойся, – тихо сказал он. – Пойдем в машину.
Не выпуская меня из рук, он подвел меня к черному джипу, похожему на предыдущий, который я разбила об пожирателя, открыл дверцу и помог забраться внутрь, бдительно осматриваясь по сторонам. Сел он с той же стороны, мне пришлось передвинуться на соседнее пассажирское сидение.
– Ну что такое, Яна? – требовательно спросил он, заметив, что я избегаю его взгляда. – Ты уехала, куда не сказала. Бросила меня, телефон не отвечает, машина неизвестно где, что я должен делать? Пришлось поднять всех на уши, чтобы тебя отыскать. Не злись.
– Сволочь, – спокойно повторила я, хотя мне хотелось кричать и бить ему пощечины.
Он сглотнул, будто подбирал слова.
– Я хочу знать точно, забеременела ты или нет, – добавил он. – Сейчас пойдем к врачу. Нас ждут.
– Никуда я не пойду! – заорала я и ударила по щеке, когда он ко мне наклонился.
Эмиль отшатнулся, сжав губы. Медленно вдохнул и задержал дыхание. Я видела, что он пытается не сорваться.
После этой пощечины, которую очень хотелось отвесить, стало немного стыдно – как всегда, как только сорвешь злость.
Не Эмиль был виноват в том, что я бесилась… Вернее он, но по-настоящему меня злило не то, что он приволок меня сюда, задействовав свои связи, будто я ему игрушка, которую можно таскать за шиворот. Это жуткий холодок в груди заставлял меня злиться.
Я безумно боялась, что беременна.
А я не хотела вновь становиться зависимой. А еще понимала, что беременность от Эмиля – не просто неожиданность, с которой легко справиться. Одна я не смогу. Одна мысль об этом заставляла меня чувствовать себя одинокой и уязвимой – перед внешним миром, врагами Эмиля, моими собственными врагами и страхами.
– Успокойся, – повторил он и потянулся ко мне, когда я начала хныкать. – Разве ты сама не хочешь узнать?
Чего я на самом деле хотела – сунуть голову в песок и обо всем забыть. Просто забыть. Я не хочу, чтобы так получилось, что я вновь стою лицом к стене, с руками за головой, только еще и беременная, а он не слышит моих криков. Или слышит, но ничего не может сделать.
Он же должен понимать. Должен.
Когда отвечаешь только за себя, умирать не так страшно. Я до паники не хочу детей, тем более, от него. На нем же шрамов больше, чем звезд на небе.
Как вообще быть беременной в мире, где могут убить и не почесаться.
Не выдержав напряжения, я оттолкнула его руку, и закрыла лицо ладонями, заныла сквозь зубы, пытаясь справиться с собой. Избавиться от парализующего холодного страха, остановить слезы, которые выступили сами, увлажнив пальцы. Точно беременна. Слышала, такое бывает: из-за гормонов повышается слезливость.
Мне безумно хотелось свернуться калачиком в чьих-нибудь объятьях, чтобы меня пожалели и успокоили. Но не в этой жизни.
Кажется, у меня и вправду нервный срыв.
– Что с тобой?
Эмиль убрал мои руки, обхватил лицо, и его ладони тоже стали влажными. Интересно, если я расскажу про гормоны, он поверит? Вряд ли.
Почему-то перед ним вновь стало трудно выворачивать душу. Я молча смотрела ему в глаза. Слезы текли свободно, не было ни спазмов, ни истерики – словно соринка попала. Только веки слегка пощипывало.
– Тебя же убьют, – выдавила я. – Место твое кому-нибудь понадобится или еще что. И меня тоже заодно. Ребенок – это слабость, Эмиль, этим обязательно кто-нибудь воспользуется.
Он тяжело вздохнул и отвел глаза.
– Я пил кровь пожирателя, забыла? Чего ты боишься? Если забеременела, выйдешь за меня замуж, уедем на время в безопасное место. Я так и собирался сделать. Когда понял, что тебя у меня из-под носа за пять минут увели.
Сначала я подумала, что он про Андрея, а потом поняла, что про похищение. Об Андрее он бы так спокойно не говорил.
Я отвернулась, в горле опять возник спазм. Больше всего я мечтала сбежать и навсегда забыть Эмиля. Потому что удача не может вечно оставаться на его стороне, рано или поздно она от него отвернется – и от меня тоже.
– Нет, – пробормотала я, борясь с новым витком истерики.
– Успокойся, – повторил он.
Рука скользнула по плечу, пробуя – не огрызнусь ли, и Эмиль подался вперед, прижимая мою голову к себе. В машине очень неудобно обниматься. Губы тепло прижались к уху, медленно целуя, но дыхание было взбудораженным.
Его пальцы сжались слишком сильно. Эмиля беспокоили те же страхи и сомнения, что и меня. Но поцелуи утешали, а я и хотела, чтобы меня успокоили.
– Еще, – гнусаво из-за заложенного носа попросила я, когда он остановился.
Я съежилась и боком привалилась к нему, пока он меня целовал. Недолго.
– Пойдем, – жарко сказал он, наощупь нашел ручку и открыл дверь.
Я дала себя увести к крыльцу.
Больничный коридор заливал яркий свет, но Эмиль делал вид, что его это ни капли не беспокоит.
