Андрей добавил, что если Эмиль начнет снова, ему придется осваиваться со своей новой силой. Сам он не скоро с ней свыкся.
Помолчав, я спросила и о себе. Было страшно, ведь в тот же миг между нами протянулись воспоминания. Те самые, в которых я сидела на столе, глотала кровь и мечтала залезть ему в штаны. Это воспоминание обжигало, я его стеснялась. Но не спросить не могла.
А Андрею эти воспоминания нравились, только я начала говорить, как его голос стал загадочным и порочным. Он не чувствовал неловкости.
Я спросила, коснутся ли изменения меня – из-за того, что я его попробовала. Он объяснил, что чистокровный пожиратель съесть меня побрезгует, но на большее я рассчитывать не могу. Не скажу, что я сильно расстроилась.
А через какое-то время Эмиль вновь начал срываться.
Сначала я думала, у него проблемы на работе. Он приходил раздражительным, невпопад огрызался, иногда даже на ласку. Я много перебрала вариантов, искала причину: решила, что у него другая, или он жалеет о брошенном месте главы города. Долго ломала голову. Но все оказалось проще.
Однажды я увидела, как жадно он ест кусочки сырой печени, которую я собиралась приготовить. И обсасывает окровавленные пальцы, думая, что его не видят. Это был другой Эмиль, не тот с которым я жила раньше, а оголодавший без крови. Андрей правильно говорил: вампир, попробовавший ее, становится другим и это необратимо.
Можно делать вид, что это не так. Но я не хотела, чтобы между нами появилось отчуждение. Так что Эмиль соврал: ему не надоела кровь. Это я желала видеть его тем, кем он никогда не станет. Терпеть он может долго, но знаю, что будет потом. Я не хотела, чтобы из-за меня он мучился.
Тем же вечером я сказала: не нужно жертв. Пей, если хочешь.
Хватит притворяться, Эмиль. Я помню, что ты не человек и приму тебя любым.
Я знала, что иду замуж за вампира.
Конец
