И беременность была незапланированной.
Однажды я сообразила, что у меня задержка и сделала тест. По-бабьи глупо обрадовалась, когда он показал плюсик, и побежала хвастаться Руслану. Счастью моему не было предела.
— Откуда вы знаете? — с вызовом спросила я.
Парни бы никому не рассказали о ребенке. О том, как мы хоронили нашу дочь втроем.
Львы знали слишком много.
— Хорошо, — отец сделал странный жест рукой, будто подзывал кого-то из рощи. — Приведите его.
Лев направился к деревьям, горячо дыша, как настоящий зверь. Со спины снова приблизился старший сын, мягко положил ладони на плечи, словно пытался успокоить заранее. Наклонился, пытаясь мазнуть об меня щекой, но я отвернулась.
Мне не до ласк. Взгляд был прикован к темнеющей впереди роще.
Раздался вскрик — сюда вели человека. Того, кто рассказал львам правду обо мне?
По полю прокатилось рычание — мощный, но короткий рык льва. Человек выбежал из-за деревьев, следом вышел лев и остановился. Красивое тело, длинное и гибкое, было готово настигнуть жертву за секунду. Пока лев стоял неподвижно, и хвост хлестал по бокам.
Пригнув голову, он следил за мужчиной.
Тот бессильно повалился на колени. Даже не пытался убежать — и это разумно. Ни к чему провоцировать львов, если побежишь, шансов выжить меньше. Так может и не убьют, а в пылу погони и случайно пришить могут.
Этот человек хорошо знал оборотней или сам был им.
— Кто это? — я не рассмотрела лица.
Вопросительно взглянула на старшего льва и шагнула к коленопреклоненной жертве. Сын безропотно меня отпустил.
При звуках моего голоса мужчина затих. Если до этого постанывал, то теперь напоминал каменное изваяние, на коленях застывшее в траве. Плечи вздернуты, руки бессильно висят вдоль тела. Он наклонил голову, лицо скрывали тени. Он даже не дышал — затаился.
Фигура худощавая, но по ощущениям не слишком юн — средних лет. Во что одет, толком не разобрать. Кажется, брюки и темная рубашка. Волосы казались иссиня-черными в темноте и сравнительно длинными — они полностью закрыли лоб и падали на лицо почти до самого носа.
Что-то в нем казалось знакомым… Мы точно встречались.
Я наклонилась, опускаясь на колени перед ним.
— Леонард? — прошептала я. — Что он здесь делает?
Я изумленно уставилась на отца.
— За время вашего затворничества произошло многое… Полагаю, вы знаете далеко не все.
— Полагаю, что да, — разозлилась я.
Лев играл со мной, а еще был прав — это всегда бесит.
Он попал в точку. Прежде слово Зверя было законом, а Леонард играл на другой стороне. Теперь он за моих мальчиков — с какой стати? И Сергей, защищавший интересы своих клиентов, вел себя иначе. Инвесторы просили деньги назад. Может, были еще изменения, о которых я не знаю.
Изменилось все за какой-то год… Неужели во мне была причина?
Я не верю, что Оливия из «Авалона» разрушила старый уклад, сама того не ведая, и полностью изменила баланс сил. Так погрузилась в свое горе, что оно разметало все, что было, как стихийное бедствие.
Я наклонилась к Леонарду, черство рассматривая его застывшими глазами.
— Что ты знаешь? Говори, или, клянусь, тебе не жить.
Глава 26
— Мне не жить? — прошипел он. — Испугала!
Дрожащей рукой Леонард убрал волосы с лица.
Кость вокруг левого глаза была смята в кровавое месиво. Удар был такой силы, что снес кость и содрал кожу. Удар оборотня. Он жив только благодаря тому, что сам не человек.
Что волк сделает против львов? Станет обедом.
И Леонард это знал.
А еще мы оба связаны с «Авалоном» и видели друг друга со львами, врагами моих мальчиков. Нам наперегонки придется мчаться к парням, чтобы рассказать об этой встрече первыми. Он догадывается, что ему не выжить.
Я знаю Леонарда. Он будет топить меня изо всех сил, чтобы спастись самому и задобрить львов. Сам про себя говорил: шкура продажная. Одного он не мог им предложить — заменить в постели меня. Вернее, мог, но вряд ли они польстятся. У меня преимущество?
— Леонард, — ровно сказала я. — Если что-то знаешь… Я помогу, только не лги.
Я едва сдержалась, чтобы не начать его уговаривать. Но слишком жирно ему слушать мольбы Оливии из «Авалона». Их пленница не будет молить.
Я изменила тактику, но Леонард не купился. Ощерился, выставив изменившиеся зубы. Крупные клыки блеснули в лунном свете. Не так страшно, как могли бы — это был оскал шавки, загнанной в угол.
— Расскажи ей, — глубоким, низким голосом велел отец.
Лев ходил у него за спиной. Слева направо, словно был в клетке, только здесь решетки нет. Волк отлично это понимал.
Он косился назад, пытаясь держать хищника в поле зрения. Взгляд метался по всем присутствующим, кроме меня. Для оборотня я не представляю угрозы.
— Ты сначала скажи, что здесь делаешь, Оливия? — слегка едковато спросил он, но на меня по-прежнему не смотрел.
Мне Леонард никогда не нравился. Скользкий, хитрый, неприятный. Его второй сущности больше бы подошел шакал, чем волк. Хотя и так небольшая разница. Еще меньше он нравился мне теперь. Не просто же так его сюда притащили?
— Как ты оказался на работе в «Авалоне»? Ты же терпеть их не мог… Копал под них. Что вдруг сменил направление?
Леонард усмехнулся, мимика была дерганной, как у приговоренного к смерти.
— А чего нет-то? Думаешь, только тебе прикольно парням лизать? Я тоже хочу.
Я скривилась. Нет, то что у Леонарда гнилая сущность, я знала. Позади зарычал лев, и тот отклонился подальше от оскаленной, хватающей воздух клыками, пасти.
— Ладно, все! Я их шантажировал.
— Шантажировал? — переспросила я. — Чем?
— Ты что, меня осуждаешь? Сама спелась со львами, дорогуша! Надолго хватило твоей верности? Да тобой, красавица… Помнишь, я к тебе приходил, как ты порвала с ними? Ты со мной говорить не захотела.
