Мне и не нужны гарантии. Я хотела только надежду, и мне хватило грамма.
Я отпила мятно-смородинового чая, делая вид, что ничего не случилось. Согнала ладонью слезы. Если кто-то сейчас начнет задавать вопросы — без разговоров получит в нос.
Я отвернулась и случайно бросила взгляд в окно. На подоконнике стояла герань, навалено рукоделие — вышивка, обрезки ткани, словно кто-то хотел сшить лоскутное одеяло.
Стекло двойное, мутное, и отражало солнечный свет, который бил через ажурные листья и ветки яблони. Ничего не видать. Но все-таки я рассмотрела тряпичную куколку, усаженную между двумя цветочными горшками.
Она напомнила куколку в моем багажнике.
— У вас есть дети? — спросила я.
Мне хотелось, чтобы меня поняли. Но травница скупо покачала головой, сжав губы. В глазах, похожих на орлиные, появился холодный вызов.
— Не случилось. Бог не дал.
Понятно. Больная тема.
— И у меня, — ответила я. — Скажите, где можно было купить эту траву год назад?
— Они меня спрашивали. Ваши мужчины, — призналась она. — Легально ее не продают.
— А собрать можно? Дома вырастить?
— Ее собирают в определенный месяц, сушат и хранят весь год. Растет не везде, но можно собрать. Нужно знать, где искать, когда — для этого нужны знания.
— Без специалиста не обойтись? — уточнила я. — В какой месяц ее собирают?
Травница удивилась, но ответила:
— В августе.
Отравили меня в октябре. Значит, планировали заранее или купили у того, кто продает травы. А может кто-то исполнил спецзаказ.
Женщина смотрела вниз — на руки, и теребила передник.
Известная травница одна, но если поездить по окрестностям, селам, хуторам, деревням, обязательно найдешь таких же, малоизвестных, кто балуется дикоросами время от времени, продавая пучок в летний день.
Это пустой след. Пошла следом мальчиков и, как и они, уткнулась в тупик.
— Спасибо, — сказала я. — Мы пойдем.
Женщина расслабилась — рада, что уходим. Я ее не осуждала.
— Что за дела, Оливия? — прошептала сестра, пока по проселочной дороге мы тащились к машине. — Ты что… Ты…
— Была беременна, — призналась я. — Кто-то мне эту траву подсыпал.
Избегая ее взгляда, я перепрыгнула колею от трактора, которая пересекала нашу грунтовку. Моя машина стояла на обочине, наполовину просев и утонув колесами в высокой траве.
— Оливия… — простонала сестрица в спину.
Она меня жалела, так искренне, что я чуть не расплакалась. Ненавижу слезы… Ненавижу сочувствие, оно превращает в кисель вместо человека!
Злясь на весь мир, я села за руль. Когда Лера со скрипом захлопнула дверь, а двигатель прочихался, я развернулась, и мы благополучно направились к городу.
Глава 36
Сестра кидала на меня взгляды полные жалости, будто могла помочь.
Не могла. Это невозможно.
— Перестань! — окончательно рассвирепела я.
— Прости! — она обезоруживающе подняла руки. — Ты ищешь, кто это сделал? Обожаю расследования.
— А я ненавижу, — вздохнула я. — Понятия не имею, что делать дальше.
Она пожала плечами, уставившись на горизонт. Ветер гнал волну по полю спелой пшеницы.
— Логичнее начать с того, откуда ты это узнала. Кто тебе рассказал, у того и концы.
— Думаешь? — нахмурилась я.
Рассказали об этом львы…
— Так обычно бывает, — вздохнула сестра. — Если нужна помощь, обращайся, Оливия. Только не ври больше про аборты, рассказывай прямо, — она наклонилась ко мне и театрально прошептала. — Я никому не расскажу.
Мне захотелось ей врезать. За то, что с мысли сбила.
Да, рассказали об этом львы. Но раскопал историю Леонард. Он мертв, но, может быть, остались записи, подсказки? Меня не покидало ощущение, что я топчусь на месте. А это уже направление, в котором можно двигаться.
Надо поискать. Выяснить, где он живет, с кем, как-то подобраться к вещам. Кто мог знать адрес Леонарда?
Львы могли, но к ним я не пойду. Они и так ждут моего ответа. От этой мысли даже передернуло — по коже прошел озноб. До вечера я должна сказать, буду ли я с ними.
Кстати, Леонард работал на мальчиков, адрес должны знать в клубе.
— Заедем в «Авалон», — решила я и сестра скривилась. — Могу тебя высадить по пути.
— На остановке, — пожала она плечами. — Вызову такси. Извини, я в твой клуб ни ногой.
— Понимаю.
Судить я ее за это не стала.
На стоянке клуба я бросила машину напротив поста охраны, рассчитывая, что за ней присмотрят. В самом «Авалоне» я замешкалась и свернула к незаметной двери под лестницей. Там, в коротком светлом коридоре, напоминающем офисный, прятались кабинеты сотрудников, комната отдыха и даже кулер с фикусом. Все, как у людей.
Когда я заглянула в бухгалтерию, сотрудницы испугались. Только старший бухгалтер сохранила непробиваемое спокойствие.
— Мне бы адрес сотрудника, — нежно сказала я. — Руслан попросил узнать.
— Отдел кадров.
Мне давно казалось, что бухгалтер меня недолюбливает.
Я заглянула за следующую дверь. Там сидела кадровик с юной практиканткой.
— Леонарда знаете? — спросила я. — Мне нужен адрес, сможете найти?
Кадровичка меня помнила. С постно-недоверчивым лицом она потянулась к компьютеру, всем видом показывая, что мне не верит. Ну да, меня же год здесь не было.
Но безропотно записала адрес и выдала на фирменном бланке.
Отсюда недалеко.
— Спасибо!
Я шла обратно к машине, когда пришла смска. Взглянув на нее мельком, я заметила «ждем» и «Золотая лилия», и перечитала внимательнее.
«Дорогая Оливия, с нетерпением ждем встречи с вами. «Золотая лилия», вас заберут в девять. Марк».
Я подняла брови. Ресторан? Как банально!
«Золотая лилия» — достаточно престижное место, оборотни там не водятся.
Львы хотели получить ответ, согласна ли я «поменять» семью. Они обещали помощь. Если я останусь с ними, мне помогут найти дочь. Вопрос в том, не лгут ли. Я вздохнула и сунула телефон в карман — до девяти уйма времени, так что подумаю об этом позже.
А по плану — поездка к Леонарду.
Он жил в недорогом микрорайоне, которые понастроили в свое время вокруг города. Разруха и после шести лучше не появляться на улице, зато дешево. Подходящее место для одинокого волка.
Хорошо до темноты приехала. Не уверена, что подвыпившие хулиганы испугаются, начни я орать, что я «та самая» Оливия и чтобы они отвалили. Возможно, тут про «Авалон» не слыхали.
