Кир догнал меня у яблони. Я ступила на ее тень, которая как темное кружево лежала на земле, а он налетел сзади, схватив за талию, и повалил в траву.
Я перевернулась на спину, и Кир завис надо мной, усмехаясь — мокрый, скользкий. Ледяной наощупь, он сам словно не чувствовал холода. Я положила руки на грудь, пальцами ощущая бугристые шрамы. «Оливия».
Пирсинг в соске мазнул по лицу, когда он наклонился. С волос, облепивших лицо, капало. Пятерней он убрал их назад и просунул ладонь под мой затылок.
— Попалась, — протянул он, хищно рассматривая.
Он рванул воротник, разрывая мою футболку. Я вскрикнула, от рывка обнаженная грудь заколыхалась. Затвердевшие темные соски горели, будто ждали его.
Больше не уйдешь — вот о чем говорило выражение лица Зверя. А еще: что прелюдии не будет. Наша прелюдия растянулась на долгих два года. И теперь мы пылали оба, сгорая в страсти — безумцы в траве под раскидистым деревом, готовые совокупиться, как пара диких тварей.
Мои джинсы он расстегнул и сорвал рывком. В трусах и разорванной футболке, я раскинулась на спине — наконец-то доступная. Его пальцы отодвинули полоску трусов между ног и скользнули внутрь — в горячее лоно, полное тягучего желания. До сладких спазмов, до мольбы, до вопля.
— Трахни меня, — прошептала я. — Кир, я так этого хочу.
— Сейчас оттрахаю, Фасолька, — он пожирал меня глазами. — На всю жизнь запомнишь.
Мокрые джинсы плотно облепили мускулистые ноги, но Зверь и не собирался их снимать. Он справился с пуговицей, с молнией пришлось повозиться. Кир торопился, замок заел. Ширинка натянулась и деформировалась, ткани было слишком мало, чтобы вместить в себя то, что под ней было. Размер даже немного пугал.
Кир зарычал, выставив зубы — крупные клыки животного. Лицо покрылось венами, вспухшими под кожей. Он менялся от злости, менялся, потому что не мог сдерживаться — контроль над зверем летел в пропасть. Он превращался в жаждущего мужчину и жаждущего зверя одновременно.
Кажется, ему придется рвать джинсы, чтобы до меня добраться. Кир дернул замок посильнее и «собачка» отлетела. Желая друг друга, мы напирали телами, почти боролись и подо мной хрустели облетевшие листья.
— Отвали от нее!
Я вскрикнула, оборачиваясь, и волосы разметались по траве и листьям.
На нас надвигался Руслан. Частично он отмылся дождевой водой. Джинсы потемнели от воды и крови, волосы слиплись, а татуировки блестели, глянцевые от воды. Рот оскален от ярости, большой и пластичный, он пугал, как может пугать монстр, пришедший из страшных снов.
Кирилл пригнулся, ощерив зубы на молочного брата. Сгорбился надо мной, как над добычей — не слезу, мое. Руки по обе стороны от моей головы напряглись. Он был прекрасен в этой искренней ярости. На лицо вместе с тенью от дерева падал мягкий свет, блестело кольцо в соске. Как тогда, как в тот раз… Только теперь Зверь весь битый, в шрамах, и он хочет обладать мной. Он не отступит. Оливия его пленница и сейчас его очередь.
Я под ним почти голая… И ладони лежали на холодной спине чуть ниже лопаток. Руслан видит, что происходит — драки не избежать. Не в этот раз.
Он стремительно подошел, намереваясь сбить Кирилла с меня ударом ноги.
Но в последний момент передумал — рванулся к горлу. Лицо, зубы — все менялось слишком быстро, но ему была безразлична боль от резкого превращения. Он целил брату в горло, расправиться одним укусом и… Овладеть мной вместо него?
Я закрылось руками, когда надо мной с рычанием столкнулись два зверя.
— Хватит! — завизжала я, испуганная, что сейчас меня затопчут или поранят.
Но стычка быстро закончилась.
Сдвинув руки от глаз, я взглянула вверх. Оба держались друг против друга, не спуская прищуренных глаз. Руслан скалился, прикрыв свою шею мощным плечом в черных тату. Кирилл смотрел исподлобья и тяжело дышал — он не отступит. Я чувствовала, как поднимаются и опадают его живот и грудь.
Они готовились к дальнейшей схватке, хотя я лежала под ними, почти голая.
— Мальчики, — сжавшись в комок, пролепетала я. — Перестаньте…
Они или меня заденут, или порвут друг друга. С плеча Руслана текла кровь. Раны я не видела, только медленную, тягучую струйку, поползшую по коже. Капля сорвалась с локтя — мне на щеку.
— Руслан, — прошептала я. — Ты ранен…
Зверь зацепил его. Он дышал открытым ртом, готовый атаковать еще, если нужно.
Я провела пальцами по напряженным мышцам Кирилла — я ведь умела расслаблять. Целых два года училась этому. И мне нравилось чувствовать, как под моими пальцами два хищника становятся мягкими, как воск, отзывчивыми и нежными.
Но сейчас Кира мне не расслабить.
— Руслан, не надо… Пусть он будет первым… Слышишь?
Он пригнул голову еще ниже и открыл рот, полный мощных зубов — угрожающая поза. Он предупреждал Руслана. «Проваливай» — кричал его вид. Проваливай или убью, но делиться не стану.
— Руслан, — вновь прошептала я, надеясь, что разум возобладает. — Пусть первым… Уступи.
— Утихни, — прорычал он. — Не тебе решать!
— Не мне, — согласилась я. — Друг без друга вы погибнете… Это того не стоит, мальчики.
Извиваясь под Киром, я аккуратно стянула трусы. Его завело мгновенно, я почувствовала, как выпячивается ширинка. Он выдохнул, отвел взгляд от Руслана, больше увлеченный мной, чем соперником.
— Вы уже пробовали по одному… Видите, что из этого вышло.
Я высвободилась из футболки. Каждое движение было плавным, словно я выступаю на арене с хищниками. Дрессировщица монстров Оливия. На голой земле было холодно — все-таки осень. Долго я так не выдержу.
— Мальчики, вы меня и раньше мяли вдвоем. Давайте, еще попробуем… Только сейчас по-взрослому.
Кир прижался бедрами к моему голому паху. Я ощутила член через джинсы — затвердевший, как камень, готовый ворваться в меня, стоит Киру раздеться. Руслан не уступил, но и не бросился, хотя видел, как Кир изнывает надо мной от желания, пытаясь пристроиться прямо в одежде.
Он еще скалился, но не так агрессивно, как секунду назад. На меня упала вторая капля крови и расплескалась по плечу.
— Вас убьют по одному, — тихо продолжила я. — Вы же сами просили помириться.
Я знала, что предлагать, чтобы они оба унялись. Я могла вернуться в «Авалон», как они и хотели.
Лежать становилось все труднее.
— Скорей, — прошептала я. — Я замерзаю.
Руслан наклонился первым.
Локти легли в траву, а жесткие ладони, пропахшие травой и кровью, накрыли скулы. Кончиками пальцев он ласкал нижнюю челюсть, а затем обхватил и сжал, словно хотел, чтобы я принадлежала только ему. В следующую секунду рот оказался на моих губах — жестокий, агрессивный, словно мстил за то, что первым я выбрала Кира. И пока тот будет… Руслан овладеет мной хотя бы так.
