— Это да, — согласилась Эмма, — светлый цвет волос тебе очень к лицу, больше не перекрашивайся.
И они сообща начали вспоминать, какие оттенки уже примеряли на себя. Рыжая Эмма побывала в прошлом году блондинкой, но родной цвет волос ей шел больше. Пряди выцветали неодинаково, и на голове подруги расцветал почти живой огонь — от светлых до очень темно-рыжих сполохов.
Зато Габриэлла, со своим темно каштановым, мечтала, но никак не могла покраситься в брюнетку. Ее молодому человеку эта идея не нравилась категорически.
Пока они обсуждали кому что идет, легко перескочив с темы преступника на цвет волос, я крутила свой локон. Белокурый, без всякого сомнения. Набрасывать на себя иллюзию и снова снимать в присутствии подруг я поостереглась, поэтому сейчас сидела и изнывала от любопытства. Осторожно посмотрев на болтающих девчонок, я опустила руки под стол и сняла с пальца кольцо, а потом опять уставилась на прядь. По-прежнему, пронзительно светлая, с золотистой искрой, совершенно не похожая на мой привычный тускло-темно-русый.
Признаться, пугало не изменение, а то, что оно меня не страшит. Я помню свою первую реакцию на катящуюся голову, это было действительно страшно. А как сильно я переживала, осознавала сам факт знакомства с фэйри. Тряслась от торга с угрозами на диване в клубе.
При этом удивительно быстро возвращала спокойствие. А прошел день, и я с сожалением, но без ужаса отметила синяки на Файни, сейчас же довольно холодно рассматриваю осветление волос. Знакомство с истинным Йовилем начало меня менять. Он что-то сделал с моими эмоциями.
Я надела кольцо на затрясшийся палец и старательно улыбнулась подругам. Девочки выглядели такими далекими от всех моих переживаний, не буду их расстраивать пока сама не понимаю происходящего.
На звон колокольчика, означающий, что в салон вошел посетитель, я поднималась неохотно. Поправила тюрбан и выплыла, приготовившись объяснять, что в ближайшие дни все дни забронированы, записи не будет.
Но холл был пуст. В пронизанном солнечном лучами воздухе кружили крошечные пылинки, со стен хмуро смотрели гангстеры. Неприятные вы люди, преступники. Завтра же поменяю оформление, в соседний антикварный магазин отдам вас, уважаемые напряженные мужчины с оружием вместе с вашими прижимающимися пустолицыми красотками.
Подойдя к двери, я провела пальцем по витражу, несколько запачканному касаниями многочисленных пальцев посетителей. И вздрогнула.
Шпингалет на двери был закрыт. Но если кто-то из подруг закрыл изнутри салон, колокольчик, реагирующий движение створки, точно не мог зазвенеть.
Я только начала поворачиваться, как рука в резиновой перчатке зажала мне рот.
— Вякнешь — убью. Сейчас я дам тебе произнести только одно слово, скажешь, как тебя зовут. Кивни, если поняла. Сделаешь все правильно, останешься жива.
Я кивнула, сердце выстукивало отчаянные шифрограммы. Нужно говорить правду, ведь если пришли за мной, а я обману, он двинется к девчонкам. Только одно слово, у меня есть всего одного слово.
И когда пальцы в тонких хирургических перчатках с тихим отлипающим звуком освободили рот, я обреченно произнесла официальное:
— Сэвидж.
Пальцы тут же вернулись обратно, жестко вжимаясь в лицо. Нападающий пах сигаретами и забористым мужским одеколоном, из тех, что не чувствуют только сами источники запаха, а у остальных выбивает слезы из глаз.
— Умница, ты владелица салона, правильно?
Снова судорожно кивнув, я пыталась оценить ситуацию. Он точно не высший сид, перчатки слишком тонкие, чтобы не пострадать от железа. Жаль, я была без железных браслетов, с ними смогла бы определить происхождение гостя точно. Был он невысок, практически одного со мной ростом, несмотря на жару в плотном шерстяном костюме, руки сильные. Прижимался ко мне тесно, пугающе плотно.
Со стороны кухни донеслись голоса и смех.
Ни слова не говоря, мужчина поволок меня туда. Ноги заплетались, я судорожно пыталась сообразить, как могу защититься. Иллюзия может отвлечь его на пару секунд, не более. Драться я не умела совершенно. Смутно помнила из инструктажа физрука в школе, что можно бить локтем назад. Но нам ничего не говорили, как противостоять ножу, острый конец которого только что мелькнул с бокового края видимости.
При нашем появлении Эмма и Гебби замерли. У попугая выпала из клюва печенька.
— Тихо, милые, тихо. Говорите правду, и ваша подруга не пострадает. Я ищу страшненькую служанку, мисс Дэстини. Где она?
Забившись в его руках, я замычала, пытаясь объяснить нападающему, где тут мисс Дэстини, но он только сильнее зажал мне лицо, больно встряхнув.
— Молчи, красотка. С тобой я поговорю попозже, нежный кусочек.
От такого обращения я замерла и вытаращила глаза. Так и хлопала ими, глядя на девчонок, которые тоже не знали, что сказать.
— Не может вспомнить от испуга? Тогда по очереди, рыжая, твоя фамилия?
— Клаус, — промямлила Эмма.
— Прямо новогоднее настроение почувствовал. Буду звать тебя лисичкой, на бородача ты никак не смахиваешь. Теперь ты, губастенькая, представься.
Он обращался с нами настолько пренебрежительно, что я отчетливо поняла — не уйти никому. А своей интуиции я доверяла. Нападающий заранее поставил на нас крест и сейчас расспрашивал, скорее собирая информацию, чем принимая решение.
Сердце стучало все сильнее, в ушах зашумело, а по лицу потекли невольные слезы.
— Брук, — покраснела Гебби. Ее и в школе дразнили за слишком пухлые красные губы. Новые учителя всегда требовали, чтобы Габриэлла смыла помаду. — У нас совсем мало денег, мистер. Зачем мы вам?
— Будешь рыбкой. Лисичка, рыбка и зайка. У меня в детстве зайчиха такая беленькая была, — Он чуть подвинулся, и я почувствовала прижавшуюся ко мне эрекцию. Этот извращенец возбудился при виде нашего страха. — Вы обе, медленно ложитесь на пол лицом вниз. Никаких попыток дотянуться до сумочек с телефонами и прочих глупостей. Будете послушными, останетесь в целости и сохранности. Дернетесь, и вашей подружке будет больно.
Эмма с Гебби, бросая на меня испуганные взгляды, опускались на пол. А я неожиданно начала злиться. Из-за меня могут пострадать подруги. Какой-то вонючий козел проник в салон, практически на мою территорию и чувствует себя хозяином, а нас именует бессловесными животными.
— Тссс, а ты, зайка, мне сейчас расскажешь, где я могу найти мисс Дэстини, понятно? Как же ты мне нравишься. Идеальная детка. Лучше всяких красавиц волшебного народа.
Очень понравилась, да ты, урод, даже моего лица не видел. Я приготовилась укусить его за руку, но чуть не задохнулась от ужаса, когда мужчина сильнее зажал рот, а нож вдруг положил на стол и задергал ткань платья, поднимая на мне подол. К моей щеке прижались щетинистое лицо, горячее и мокрое от пота.
При звуке расстегивающейся молнии Гебби зарыдала, Эмма резко подняла голову, а попугай взлетел.
