Он качнул меня, подсказывая, я ахнула от пронзившего острого чувства наслаждения. Небольшое движение, и стремительные разряды пронизали мое тело. Беспомощно крича в ловящие меня губы принца, я окрасила ранее полупрозрачный ореол вокруг нас в сверкающий серебристый свет. Он задрожал, заискрил и… разлетелся осколками по всей комнате, оседая на полках, ящиках и картинах мигающими огоньками.
Флер медленно рассеялся, оставляя волшебную легкость, настроение приподнятости.
— А разве мы…? — осторожно спросила я, отдышавшись.
— Нет, мы вместе — нет, — сообщил Брзн, открывая глаза. Два кольца, золотое и серебряное, переливаясь расплавленной ртутью, крутились в противоположных направлениях по радужке. Фзйри погладил меня по рыжим прядям и счастливо улыбнулся, — ты уже напиталась, а я никогда столько эмоций не ощущал. Просто радуга чувств, словно ты не сид, а полукровка, но они не возрождаются в купели. Я подумал… хочу, чтобы ты по-настоящему захотела, не только для того, чтобы выжить. Сейчас тебе хватит для самостоятельного восстановления сил и питания, не обязательно полное соитие. Но, если настаиваешь, мы можем продолжить.
Его заинтересованность была ощутима и дарила удивительно приятные ощущения. В брюках мужское естество мне понравилось намного больше, чем в открытом виде. Но к продолжению любовных игр по собственной инициативе с полузнакомым парнем, причем уже без серьезной причины, я не была готова.
— Что ты, все отлично, — быстро уверила я, — совершенно не настаиваю.
Мне вдруг стало отчаянно стыдно, я прижала лицо к его груди и тут же отпрянула, почувствовав шелковую обнаженную кожу. Ох. Мы были расстегнуты и, моя грудь прижималась к мужскому телу без всяких преград.
Брэндидах рассмеялся, тихо, словно камешки застучали по воде:
— Впервые меня не хочет свободная девушка. Странное ощущение, огонек. Как вызов достойного противника.
Прищурившись, он жадно смотрел, как я, краснея, застегиваюсь и встаю с кушетки. Поднялся сам единым слитным движением, которое я запомнила еще в ресторане. Секунда и он стоит рядом.
— Позволь.
Мои подрагивающие пальцы отстранили, он быстро застегнул пуговички, напоследок ласково погладив пальцем кожу и вызвав стайку мурашек.
Сам он привел одежду в порядок просто проведя рукой, пуговицы застегивались сами. У меня невольно закралось сомнение, почему же нельзя было проделать то же самое с моей одеждой.
— Брзн. Я знаю, что это говорить нельзя, но скажу. Спасибо тебе.
Он замер, заледенев телом, и медленно поднял голову, бросив на меня острый, напряженный взгляд. Его глаза, уже спокойно янтарные, снова блеснули горячей расплавленной ртутью.
— Какое искушение, огонек. Что же ты делаешь…
пно передо мной предстал настоящий высший фзйри. С безмятежным, ничего не говорящим лицом, величественный и далекий.
— По букве Валь-де-валь как сид, я не могу простить подаренную благодарность, Дэстини, поэтому я ее принимаю. По праву сильнейшего я заберу у тебя услугу, равную твоей жизни, но с отсрочкой. Мне надо подумать.
Он обвел глаза скромное хозяйственное помещение, ставшее нашей спальней, ряды полок с ящиками, груды картин и масок. Губы его сжались плотнее, и больше не сказав мне ни слова, принц Осени, Наследник Короны Брэндилахушел.
Как я не вслушивалась, не смогла услышать ни шагов в коридоре, ни хлопка входной двери. Высокопоставленный фзйри передвигался как тень. Интересно, как его Кортик уговорил мне помочь, какие аргументы вообще могут подействовать на таких как он.
Неуверенно покачиваясь, уже не слабая, а скорее дезориентированная, я вышла на кухню.
Кортес дрых. Сидел на спинке стула, нахохлившийся и одинокий. Все его тельце покрывали мелкие беленькие перышки, смешные и умилительные. Я подошла и тихо села на соседний стул. Мой маленький защитник. Единственный друг, заботящийся обо мне без всякий условий, без-условно.
Он метался по ночному городу в моих поисках, хватался за любые зацепки, договаривался, уговаривал и убеждал. Спасал меня, свою нерадивую подругу. И спас. Поспи, Кортик, отдохни от этого дня.
Поднявшись, я тихонечко пошла в прихожую, чтобы проверить замок на двери.
Между моим человеческим честным «спасибо» и фэйри-правилами всегда будет находиться закрытая дверь. Не верю, что я превращусь у нечто ушастое и бессердечное. Не быть этому, что бы там себе не думал принц с серебряно¬золотыми глазами. Принц, которому я теперь должна, заслуженно, чего уж, должна свою жизнь.
Уже укладываясь на кушетку, я особенно тщательно взбила подушку, всю пропахшую яблоками. Через пару минут, ворочаясь, дергая за наволочку, недоумевая что ж мне так мешает, почувствовала ладонью странное.
Под пальцами подергивались тоненькие, тянущиеся и гнущиеся в обе стороны длинные кончики моих собственных ушей.
Глава 21. Мой дом — моя крепость
— И все-таки, ее надо найти!
— Она не прилетела утром, Дэс. Неужели ты не понимаешь, что это означает? Это мелкая пакость нас списала, вычеркнула.
Мы уже минут десять препирались с Кортиком под дверью моих родителей. А до этого спорили всю дорогу. Попугай верещал, хлопая крыльями и топоча, а я опасливо цедила через губу, стараясь, насколько возможно, не привлекать внимание прохожих.
Зато в подъезде отчего дома я смогла отвести душу, отчитывая Кортеса.
— А если с ней что-то произошло? Как со мной. Ты заранее ее признал виновной, даже не узнав что с ней, не приложив усилий.
— Ну ты дурында, Дэс. Нет, не Дэс, ты — Тинни! Да не вопрос, давай! Давай, Тинни, пойдем искать пикси у Йовиля. Скажем: «Привет, Йовиль, не обращай на нас внимание, мы к Бейту, спросить о сестре. А это Тинни, помнишь? Ты ее не полностью додушил, вот она и преперлась напомнить».
Жаль, что я ему подзатыльник дать не могу. Вот же мастер Кортик играть словами, не умею я так.
Поджав губы, я постучала в дверь, прекращая спор. Какой смысл обсуждать одно и то же, лучше сделаем паузу, пока не придумаю нужные аргументы и что делать дальше.
Открыла нам мама. Вскрикнула и кинулась мне на шею. Она всегда так, даже если они с папой всего день меня не видели, радуются как дети.
Сброшенный с плеча попугай заполошно залетал над головой, закладывая сложные виражи и испуганно вереща.
— Тинни, ты покрасилась? Очень красиво. А это кто? — с любопытством спросила мама. — Какая смешная белая птица.
— Это мой друг, — твердо сказала я, поправляя жестко заколотые волосы, закрывающие уши. Своих родителей я знала прекрасно, дашь хоть немного слабину, и Кортика признают опасным для моего здоровья, у них весь мир через эту призму — опасно или нет для дочки.
— Тиночка пришла! — в коридор вышел папа, и я попала в новый круг объятий, аханий и поцелуев.
